Теперь я стеллинг! (СИ) - Вэй Катэр (книги хорошего качества .txt) 📗
— Параметры!.. — наконец, крикнул я, сочтя, что в достаточной мере осмотрелся. Однако…
*?с:%(ые№%пм?не№*(“)*;ны^%^*)зф)))ие#бо…
Сообщение, которое, пыжась, выдала мне Система, было блеклое, покрытое рябью, да и просуществовало совсем недолго. Больше всего оно напоминало телевизор советских времён с выткнутой антенной — тот же самый набор шумов: шипение, треск, хаотически сменяющих друг друга.
Внезапно, вдалеке я приметил фигуру, присевшую к первоцветам. Я уверен, готов был поклясться, что миг назад тут никого не было; однако вот, она здесь, на вид вполне живая, во плоти и крови, наблюдавшая за покачивающимися примулами, сидя на корточках. Судя по внешнему виду — девушка, с длинными серыми волосами, которые слегка поблёскивали белым сиянием.
Оглядевшись по сторонам, я всё же решился подойти к ней.
— Эм, привет?..
Девушка подняла голову и перевела на меня свои глаза.
Фигурой она напоминала подростка: субтильная, худощавая, с узкими плечами и… лицо… оно донельзя походило на человеческое — но эта схожесть была кажущейся. Немного острее, чуть более гладкое… Присмотревшись внимательнее, даже сказал бы, что её, с таким же успехом, можно было посчитать и мальчишкой, одетого в зелёную рубаху и холщовые, грубоватые штаны. Но всё же это была девочка, точнее, девушка, юная и хрупкая, нежная как тот цветок, которым она любовалась.
Обернувшись на мой голос, незнакомка изучающе осмотрела меня с ног до головы, затем молча кивнула и вновь вернулась к созерцанию примул, чьи лепестки торчали наружу, точно бы мелкие зубчики, продолжающие мерно покачиваться под потоками ветра. Интересней всего было то, что самого ветра я так не чувствовал, хоть и видел колыхания растений от его дуновения. Между тем, уши девушки забавно дрогнули и прижались к голове. И именно эта деталь меня навела на мысль…
— Ты… стеллинг?.. — та никак не отреагировала, а только поднесла руку к цветку, осторожно подложила под цветоложе ладонь, поместив стебель между среднего и указательного пальцев.
— Да, я стеллинг, — тихо произнесла она звенящим голосом.
Я потёр руки.
— Так я ж тоже!..
На меня посмотрели… странно, я бы сказал. Точно как на сумасшедшего, да.
— Стеллинг? Ты ведь человек. Какой из тебя стеллинг? Посмотри на себя.
— Э?.. — Странно, что до этого я даже не заметил своего изменившегося вида… это же!..
Мой пивной животик! Мой волосатый пивной друг, проживший со мной не один день прошлой жизни! Да, и одет я был… джинсы, толстовка, кроссовки… Испытывая смешанные чувства, коснулся рукой своей шевелюры. Мои патлы! Мои вечно спутанные патлы!
От радости я заулыбался и чуть ли даже не запрыгал… заметил, между тем, внимательные взгляд стеллинга, которая изучала меня с осторожным и боязливым интересом.
— Иван Маховенко! — тут же представился, вытянув вперёд руку. Девушка, неуверенно посмотрела на мою ладонь и аккуратно протянула свою, узкую и такую крохотную по сравнению с моей лапищей. Я, приветствуя пожал ей руку. Малышка пискнула от неожиданности:
— Три… Тринаверсе!.. — отдёрнув руку, она, поёжившись, чуть-чуть попятилась от меня.
Я остолбенел. Тринаверсе? Но ведь… глаза, сами собой, распахнулись до предела.
— Но ведь ты… — замялся я, не зная, как бы сказать ей помягче.
Уши Тринадцатой прижались к голове.
— Умерла, хочешь сказать? — слова в её исполнении прозвучали спокойно, без ожидаемой горечи.
Я отвёл взгляд в сторону, чувствуя стыд. Стало неловко.
— Конечно, я умерла. Я… хорошо помню свою смерть. Она была грустной, одинокой и очень… больно… — голос Тринаверсе, буквально на мгновение, но дрогнул на последнем слове. Я же… старательно смотрел в сторону на первоцветы. — Меня никто не спас, никто не вспомнил… я помню, как мои внутренности лезли наружу после того, как в меня поместили кусок таверины… И… ван. Или же, мне тебя назвать Пятница-кун, как и сестра Шестая?..
Дёрнувшись словно от электрического разряда, я с трудом заставил себя взглянуть этой девочке в глаза, чувствуя себя натуральным захватчиком чужого тела. Но вместо осуждения я увидел в её глазах покой. Смирение. Она не смотрела на меня, продолжая всё также любоваться цветами. На её устах была грустная, но и… такая умиротворяющая улыбка.
— Мне никогда не везло, Пятница-кун. Моя жизнь… была одним большим разочарованием, — при этих словах Тринаверси поднялась и повернувшись ко мне лицом посмотрела прямо в глаза. — Скажи, тебе нужна моя жизнь?..
— …Что?.. — растерянно, только и смог вымолвить я.
— Я… понимаю, что моя жизнь не самая приятная, лучшая и интересная, — продолжила она с ноткой грусти в голосе, опустив голову, — но знаешь… наблюдая за тобой отсюда… я поражалась, как легко и беспрепятственно ты рушишь барьеры и границы, которые мне казались нерушимыми… Мне… завидно. Я не могла быть такой Тринадцатой…
Повисло очень неудобное молчание. Я помотал головой, а затем сделал шаг к Тринаверсе. Она вздрогнула… но вскоре, точно бы решившись на что-то, тоже шагнула на встречу.
Сложив на своей груди зажатые в кулачки руки, она посмотрела на меня взглядом полным надежды.
— Скажи… согласен ли ты взять моё тело насовсем? Мне не жалко его…
— А… — опешил я, — подожди! А тебе самой оно, что — вообще никак?! Не нужно что ли?!
Тринадцатая вздрогнула от моего повышенного тона, обняла себя за плечи, сделалв шаг назад. Я понял, что поддавшись эмоциям от её столь щедрого предложения, нехотя напугал девочку и тут же поспешил исправить положение:
— В смысле… я ведь чужой. Понимаешь? А твои сёстры — они ждут именно тебя.
— Но разве тебе тело не нужно? — парировала Тринадцатая. От этих слов я дёрнулся, точно от пощёчины.
— Нужно. Но… Я ведь такой же неудачник!
— Неудачник?.. — Она склонила голову набок и подняла бровь. — Но ведь ты так многого добился за эту неделю! Поставил на место сестёр, спас моё тело из рук рыцарей…
— Это была случайность!
Лицо Тринаверси приняло выражение совершенного недоумения.
— Если ты за мной наблюдала, то должна была понять, что я простой отаку! Понимаешь?
— Я умерла. А ты — пришёл на моё место, — Тринаверсе, невзирая на мои протесты, подошла ко мне вплотную. — Мне пора отправляться на дорогу, с которой нет возврата. Я… рада, что мы напоследок смогли встретиться… Мао… энко. Но мне пора. Как и тебе…
— Э?
— Но напоследок… возьми мою память. Она тебе понадобится, если хочешь выжить в этом мире…
Тринаверсе, заметно нервничая, обняла меня. Она была гораздо меньше, ниже, но этой ей не помешало обхватить меня крепко-крепко. Наши тела объяло сияние — тепло, невероятное, доброе, струилось от этой девочки перетекая в меня…
Я почувствовал мягкие волны, поток любви и неги окутывающий всё моё сознание и отдавшись этим блаженным ощущениям ушёл в нирвану… И только голос Тринаверси, донёсшийся эхом откуда-то издалека заставил вздрогнуть.
— Попрощайся за меня с Шестой, ладно?
Интермедия + эпилог
Интермедия
Это была небольшая зала. Небольшая, но богатая, достойно украшенная. Стены с фресками, изображавшими сады с виноградниками, чьи лозы с тяжёлыми гроздьями чёрных ягод свисающих словно живые, тянулись по стенам. Яблоневые деревья, пальмы, вишни… всё это буйство цветов и красок было исполнено настолько мастерски, что создавало обманчивое ощущение реальности и возникало желание пройти в этот сад, отдохнуть в прохладной тени деревьев вкушая их сочные плоды. Так же комнату украшали разного рода колонны. Колонны римские, белые и тянущиеся к потолку, статуи, могучие статуи, изображавшие чудовищ, коих и свет не видывал… Две широкие створки ворот, сделанные из крепкого дерева, чей коричневый цвет аккуратно вплетался в ансамбль комнаты, продолжал и дополнял его. Но при всём этом богатстве зала была свободной и даже… пустоватой. Разве что… яйцо.
