Придворный портной из Арилидилла (СИ) - Лесницкий Константин (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Ах ты тварь!
— Тс-с-с, не шуми! — Дюсаж улыбнулся и поднёс палец к губам.
Его тело превратилось в дым и со свистом вылетело в окно, оставив за собой лишь тихий смех. Анна спешно подбежала к кровати и нагнулась, но лишь только её пальцы коснулись плеч Сонни, он недвижимо прошептал:
— Не прикасайся ко мне…
Анна отдёрнула руки, и они невольно встретились взглядами. Он смотрел на неё совсем не пустыми, а полными влаги молящими глазами, какие было страшно видеть на его лице. Девушка отошла от кровати, печально смотря на него, и выглянула в окно. На подоконнике лежала жёлтая бумажка. Анна покосилась на лиса и осторожно приблизилась к ней. На пергаменте были начертаны плавные прописные буквы:
"В двенадцать часов ночи на двадцатые, чётные сутки червони Холодного ума страшной смертью умрёт Ольмо, осведомитель Гильдейского дома, что в Санта-Дионе".
Лицо Анны замерло в ужасе. Она оцепенела перед окном, и обжигающий холод сковал её, не давая даже вздохнуть. Девушка судорожно сжала записку и затаила дыхание. Вдруг по ней полоснул слабый голос сзади, словно кинжал:
— Что там?
Её сердце укололо, и она бессильно приоткрыла рот, развернувшись к лису. Они столкнулись взглядами и девушка окончательно окаменела. Сонни беспокойно приподнялся над кроватью, буря спутницу взглядом.
— Ольмо… Умрёт…
Лис замер, втянув шею в плечи, и медленно опустился на кровать. Но вдруг его будто ударила молния, и он вылетел из комнаты так быстро, что даже не видно было как он вскочил с кровати. На лестнице он столкнулся с владельцем трактира. Злобное сморщенное лицо варлорга говорило само за себя.
— Так, вы меня уже заколебали! А ну выметайтесь отсюда нахрен! — разразился он чередой слов и бранью.
Сонни тут же вцепился в его горло, пронзив его налитым кровью взглядом. Лицо толстяка исказилось в ужасе, и он пронзительно завопил, дёргая ногами. Териантроп поднял его над полом и швырнул вниз. Трактирщик кубарем слетел по лестнице. Сонни упал на колени и сжался, заскрипев зубами и схватившись за голову. Он закричал, вырывая себе волосы и заглушая хруст костей и вопли варлорга на первом этаже. Его лицо безобразно вытянулось, челюсти с клыками вылезли изо рта как у волка. Пальто лопнуло на его спине, покрывшись огненной шерстью. Териантроп ринулся на первый этаж и вылетел в двери трактира, проломив их со страшным треском и звоном стекла. Странники пробежали мимо корчащегося на полу трактирщика и устремились за ним, кашляя в едком тумане.
Редкие прохожие убегали с дороги, то и дело слышались женские крики. Огромный лис носился по городу в приступе безумия, пытаясь отыскать дорогу и изо всех сил сопротивляясь застилавшему его разум красному туману. Наконец, он краем глаза увидел знакомую подворотню. Забежав в неё и раскидав с пути мусор, Сонни попал на пустырь, и его взгляд тут же приковал люк на земле. Он приблизился к нему, ступая всё медленнее, держась за бок и выпуская пар из ноздрей. С каждым шагом он уменьшался, и из-под шерсти показывалось серое пальто. Доковыляв до люка, он подхватил его руками и отшвырнул в сторону. Упав на колени, он опустил туда голову и крикнул в темноту:
— Ольмо!?
Его круглые зелёные глаза замерли. Ответа долго не было, кровь уже прилила к голове. Наконец, из туннеля раздалось долгожданное:
— Сонни, ты что ли!?
Лис поднял голову и сел на землю, устремив взгляд в небо и с облегчением выдохнув.
На улице уже стемнело. Путники сидели в маленькой комнатушке внутри канализационной трубы. Посреди неё был разведён костерок, а из мебели присутствовали только каменный пол и железная дверь с огромным засовом. Напротив них прямо на полу, подмяв под себя толстые короткие ноги, сидел свин и переводил прищуренный взгляд с одного гостя на другого.
— Ну?
— Демон оставил записку. Он собирается убить тебя сегодня, ровно в полночь, — обречённо проговорил Сонни, смотря на пламя костра.
Ольмо изменился в лице. Он что-то пробурчал, сел поудобнее, и ещё более подозрительно уставился на лиса.
— А я-то ему на что сдался? — с некоторой опаской спросил свин.
— Он, наверное, хочет так повлиять на меня.
— Кстати, пока мы тут все вместе сидим, может, всё же объяснишь, что происходит? — изо всех сил стараясь сдерживать едкую иронию, сказал давно терпевший Ян.
— Ты что-то припоздал с этим вопросом, — со злобой ответила ему Анна.
— Ага, то есть я ещё и не могу задавать вопросы?
Сонни снова обуял гнев. Он ёрзал на месте, сдерживаясь, чтобы не вставить слово поперёк. Но Ольмо разрядил обстановку.
— Друзья, давайте не будем. Раз оно так, то нужно что-то делать? Думаю, такие головорезы как вы смогут меня защитить.
Лицо Сонни невольно передёрнулось после слова головорезы.
— Это точно, — устало улыбнулась Анна. — сколько времени?
— Около девяти часов, — покрутил рукой свин.
— Так что будем делать?
Ольмо с трудом поднялся и вразвалку подошёл к деревянной двери в конце комнаты. До этого путники не замечали её в полумраке.
— Там мой кабинет. Сонни станет на входе, рыжий и хорд здесь, в комнате, а ты, э-э-э…
— Анна!
— Да, Анна, пойдёшь со мной туда. Вот и всё. Вход сюда один, думаю незамеченным демон не проскользнёт.
— Вы так думаете, но это не факт, — заметил Ян.
— Это факт! После того, как мы его засветили бутылкой Миригона, демон от людского взгляда скрыться не может, понял, умник? Ладно, давайте, по местам!
Свин подтянул штаны и скрылся за деревянной дверью. Анна уже пошла туда за ним, но в последний момент обернулась. Её взгляд невольно прошёл сквозь Яна и Таситурна и упал на Сонни. Лис взглянул на неё своими больными впавшими глазами но, как она ни ждала, ничего не сказал и молча развернулся, скрывшись во тьме.
Ольмо сидел в большом кресле за рабочим столом, смотря в потолок и громко сопя. Возле стены стоял старый продавленный диван, на котором сидела Анна, сложив руки и не отрывая взгляда от часов на стене. Они ритмично тикали, успокаивая раздражённый разум. Девушка ёрзала на месте, и ей очень хотелось завести разговор, ведь до полуночи оставалось ещё долго. Тем более, ей нужно было задать кучу вопросов новому знакомому.
— Слушай, Ольмо.
— М-м?
Он забавно прихрюкнул и поднял брови с ушами. Териантроп намного больше походил на животное, нежели на человека, но от этого он только выигрывал.
— А вы давно знакомы с Сонни?
— Очень давно. Я его с самого малочку знаю.
— Правда?
— Да. Но… — свин нахмурился и вздохнул. — Лучше бы это было не так.
— Почему же?
Ольмо замолчал и уставился в пол, задумавшись о чём-то. Наконец, свин развернулся к Анне и опёрся на подлокотник кресла с печальным виноватым лицом.
— Это я посоветовал ему пойти в Гильдию. Точнее нет, я его туда отправил, можно сказать, насильно.
Девушка слегка повернула голову на бок, сдвинув брови. Ольмо откашлялся и нехотя продолжил, то и дело останавливаясь:
— Я не знаю, сколько ему тогда было. Лет шесть, может. Пацан был смышлёный очень, не по годам совсем. Только вот родителей у него не было…
Свин шмыгнул носом и отвернулся от Анны, пробурчав что-то и со вздохом уставившись в стену.
— Ну я его отвёл в Гильдейский дом. Сам-то я его как прокормлю? Самому хоть бы чего пожрать было! А так я бы и рад… Ну так там его и научили воровать, — с досадой буркнул он. — А потом убивать… Ну и в итоге всё пошло по накатанной, как там у них бывает. Стал он обычным преступником, какими кишит Санта-Диона. Только для меня он навсегда остался другом, а не бандитом.
Ольмо замялся, потёр свой нос и уже собрался продолжить. Анна приоткрыла рот, не решаясь вклинить своё слово, но всё же робко спросила, будто до последнего не веря в услышанное:
— Так Сонни был убийцей?
— А? Да, да… — Ольмо резко поднял на неё глаза, словно испугавшись. — Он был карателем. Убивал неугодных, так сказать, Оливеру ребят. Но это только в очень крайних случаях, обычно он резал близкую родню, чтобы надавить. Парень отправил на тот свет стольких, что подумать страшно. Его ценили за то, что убивал он хладнокровно и не жалел своих жертв. Я, верно, один знал, что за тем стояло. Сонни каждый день приходил ко мне и рассказывал о тех, кого убил. Он их имена вспоминал. Помнил. Все-все. Он никогда не забывал ни одну свою жертву. Раньше он плакал по ночам много, мог вообще не спать день, два, неделю. Не знаю, как сейчас. Если бы он верил в бога, он бы молился за них.
