Сердце мертвого мира (СИ) - Субботина Айя (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Но все равно воинов оставалось слишком мало, чтоб выиграть сражение, с тоской думал Арэн, перебирая в голове всякие варианты, которые могли пригодиться. Если бы только удалось заманить шарашей в огненную ловушку.
- Берн, - он понизил голос почти до шепота, - те воины, которые поведут за собой людоедов... они тоже в пламени сгинут.
И осекся, только теперь поняв, что сам же окажется в их числе.
Северянин искоса посмотрел на него, но ничего не ответил. Впрочем, то молчание стало для дасирийца яснее всяких ответов. Он не знал, понимали ли свою участь все до единого северяне, но большая их часть хранила на лицах невозмутимость. Может, здесь и хранилась разгадка их черствого нрава: они так часто глядели на смерть, с такой готовностью шли на смерть, что просто перестали замечать муки. Отчего-то вспомнился Лумэ. Арэн не знал, что случилось с мальчишкой, но в последний раз видел его в самой гуще боя, вооруженного одной лишь палкой. Маленький северянин едва мог отбиваться, вторая рука его кровоточила, но Арэн не мог ему помочь, оттесненный в сторону десятком людоедов.
- Что за дела у тебя к Конунгу были? - неожиданно спросил Берн. - Сария до гнойных язв меня прогрызла, чтоб не связывался с тобой и не приставал ни на какие договоры.
- Я думал, женщины в Северных землях мужчинам не указ, - ответил Арэн и тут же укорил себя за торопливость. Взгляд, которым ответил мужчина, мог бы запросто вбить его в землю по самую макушку, если бы весил в полную силу. Потому дасириец, в который раз проклиная свое невежество в дипломатических речах, поспешил загладить резкие слова. - Сария показалась мне властной и своенравной, все рхельки такие, с ними непросто справиться. То, что она смирна, делает тебе честь.
- Говори уж, чем понапрасну языком молоть - проку чуть, а времени мало.
И Арэн рассказал. Плюнул, что как бы там ни было, Берн еще не был назначенным и коронованным Владыкой Севера. Кто знает, может уже сегодня оба они будут мертвецами. "Так хоть не зазря помру", - подумал дасириец. Берн ни разу не перебил его короткую речь, даже головы не повернул и никакого знака не подал, что слушает его. Закончив, Арэн даже не знал, были ли его слова услышаны.
И времени проверять тоже не осталось.
Впереди уже виднелись ворота. Стены частично обвалились и зубчатая решетка едва болталась, держась незнамо на чем. Она поскрипывала от каждого порыва ветра, словно напевала воинам погребальную песню. Тучи затянули небо темным пологом, взяли солнце безвольным пленником и Арэну даже показалось, что на Северные земли опустилась ночь - верная спутница Шараяны. Северяне взяли оружие наизготовку, когда откуда-то спереди раздался гул. Настойчивый, мерный, словно сотня барабанов выбивала ритм.
Когда сумрак разрезали крохотные алые точки, дасириец не сразу понял, что то были сотни глаза. Мелкие, алчные глаза людоедов, полные голодной злости.
Темноту раскромсала голубая вспышка, что прилетела откуда-то из-за спин воинов. Дасириец услышал ропот, воины расступились, пропуская вперед старых женщин в белых одеждах. Их волосы, как и волосы Хани, были заплетены косами и щедро украшены амулетами, серебреными кольцами, колокольчиками и кулонами. Фергайры. Арэн насчитал семерых.
- Благословите воинов на смерть! - громогласно прокричал Берн и приклонил колени.
И, вслед за ним, все до единого воины склонили головы.
- Сегодня боги будут с нами, воины Артума! - Говорила та, что шла самой первой, почти седая, сгорбленная, но отчего-то казавшаяся Арэну выше самого рослого северянина. И говорила она не громко, но слова ее заглушали все прочие звуки. - Тьма подступилась к нашим границам. Прихвостни темной богини выбрались из своих лежбищ. Ведет их жажда и голод, одна единственная потребность - набить брюхо плотью вас и ваших детей. Сегодня, славные воины Артума, биться будем насмерть, за жен своих и детей, чтоб души их не попали в животы людоедов, чтоб дожили они до старости!
Каждое ее слово будто звучало набатом. Слова отпечатывались в мозгу, звучали в ушах, заполнили каждую мысль иным смыслом. Дасириец почуял, как кровь в жилах сперва вспыхнула пламенем, а после застыла. Холод выстудил страх, прогнал неясные мысли о том, что принимать смерть теперь, когда ему еще не минуло и трех десятков лет и боги послали наследника - несправедливо.
Убить.
Всех, кто придет с той стороны. Вырвать жизнь зубами, если потребуется.
- Смеееерть! - Берн вскочил на ноги, сотрясая воздух ревом.
Теперь он и вправду был похож на медведя. От прежнего спокойного северянина не осталось и следа. Арэн, несмотря на благословение Скальда, которое и без того подхлестывало его захлебнуться битвой, почувствовал новый приток сил, встал следом, разминаясь с мечом. Воины подхватили крик своего вождя, эхо разнесло его окрест и дасирийцу даже показалось, что город выдохнул, ответил грузным то ли стоном, то ли ревом. Он и сам подхватил кличь, напиваясь допьяна бешеным запахом грядущей битвы. Там, откуда он был родом, все сражения подчинялись заранее спланированным стратегиям, подготавливались. За многие часы до битвы дасирийские военачальники разглядывали карты, вертели их так и эдак, чтоб найти преимущества, обыграть врага, взять если не числом, то тактикой или хитростью. Северные земли жили иными законами. Стенка на стенку, одна грубая сила против другой. И, мимо воли, Арэн подчинился порядкам. Главное - заманить врагов в нужное место, не дать им отступить, не дать свернуть.
Туман впереди, густо просеянный алыми точками глаз шарашей, наполнился голубоватыми всполохами молний. В воздухе запахло еще непролитым дождем, густые точи над столицей нахмурились больше прежнего, напустились на воинов. Теперь они висели так низко, что, казалось, достаточно протянуть руку и зачерпнуть влажного марева. Когда на лицо упали первые тяжелые капли, дасириец вздрогнул, такими холодными они были. Он смахнул влагу с лица, снова и снова терзая ладонями меч. Фергайры выступили вперед, и никто из воинов не загородил им дороги. Самая старая вышагивала важно, будто шла навстречу самому Скальду, ее сестры в белых одеждах послушно следовали за ней. Арэну сделалось тревожно: людоеды перешли в наступление, теперь их налитые кровью глаза приближались необратимо, словно волна. Еще немного - и прихвостни темной богини схлестнулся с северянами, но никто не спешил им на встречу, никто не собирался стоять в обороне. Воины замерли, остолбенели, покорно дожидаясь чего-то. Знака, который дадут колдуньи севера, решил про себя Арэн. В памяти еще не поблекли воспоминания, на что способна была одна единственная сухонькая Мудрая из Яркии; сохранились там и призрачные духи-защитники, которых звала Хани. Дасириец с тревогой ждал, чем встретят шарашей сразу несколько фергайр.
Старая колдунья подняла руки ладонями вверх, резкими выкриками начал творить чары. Ее руки наполнились свечением странного синего цвета. Остальные фергайры последовали ее примеру. Столпы света прорезали тучи частым гребнем и тут же распались на череду тонких нитей, словно сотканных из самого безоблачного артумского неба. Когда они вспыхнул, распадаясь на множество тонких стрел, Арэн прикрылся рукой от слепящего света. Должно быть свет этот достал и шарашей, потому что на короткое время красные точки замешкались, сделались совсем тусклыми. Синие стрелы, рожденные чародейством фергайр, взлетели, прячась за тучами, но только для того. Чтоб через несколько мгновений рухнуть на людоедов смертоносным дождем. Следом за этим, грозовые облака разразились первым ветвистым всполохом. От северной части Сьёрга, там, где только что на все голоса зарычала орда людоедов, прокатился раскат грома.
Не сговариваясь, первые ряды воинов понесли вперед, подбадривая себя криками и бранью. Фергайры готовили новый залп, потому Берн и все, кто следовал за ними, неторопливо двинули вперед, чтоб не попасть под чары своих же колдуний.
К тому времени, как фигуры людоедов стали хорошо различимы, город вовсю хлестал дождь. Вода густо стекала с волос, и Арэн видел лишь то, что творилось у самого его носа. Шараши, замедлили бег, шипели и корчились под дождем. Было видно, что каждая капля жжет их, точно с неба лилось раскаленное железо. Твари Шараяны норовили прикрыться, некоторые припадали к земле, принюхиваясь, и начинали зарываться, разбрасывая круг себя землю. Кто-то в толпе северян заговорил, что фергайры повернули Зеркало и наслали кару на людоедов.
