Магистериум морум (ЛП) - Бэд Кристиан (мир бесплатных книг .TXT) 📗

Магистр Фабиус сжимает ослабевшими пальцами медальон. Он ищет колдовским зрением Алиссу: спаслась ли она? Ищет коня. Но сил не хватает, и он уже ничего не находит.

— Да ты — страшнее демона, маг! — удивляется самый старый из крещёных. Сутулый и седой, с сухими пылающими глазами. В них — синева и белое, словно на зрачках у него бельма.

Бельмастый делает несколько шагов вверх по лестнице, бестрепетно наступая на мёртвых. (Страх — лишь одна из внутренних стихий человека, он убивает не всех. Другие же стихии нутра ещё менее разрушительны. Гнев всего лишь съедает печень. Печаль — желудок, а любовь — сердце).

Разбойники не хотят подниматься вслед за крещёным. Они озираются, готовясь отступить. Бандиты тоже крепки духом, но не нанимались умирать там, куда пришли грабить.

Кажется, что Фабиус криво улыбается, на самом деле он просто пытается разъять спёкшиеся губы.

— Уйди с нашего пути, маг, — вещает бельмастый. — Мы убьём префекта и установим в городе другую власть. Этот город — очень хорош для нас. Чудеса происходят в нём повсеместно, и души часто уходят к богу, минуя церковь. Город благословен, один ты стоишь на нашем пути. Уйди же, пока не опомнились бандиты. Не эти, — он пренебрежительно кивает за спину. — Эти — наёмники. Но скоро прибегут те, кто им заплатил. Не мы, так они оседлают бунт. Один — ты не защитишь ничего. Силы твои на исходе. Сатана не поможет тебе, это не в его правилах.

— Кто ты, чтобы говорить о Нём всуе? — кривится маг.

Губы лопаются и выпускают слова. По подбородку течёт кровь.

С улицы доносятся крики, в разбитую дверь заглядывают уцелевшие бунтовщики. Их ещё много. Очень. Трижды столько, сколько убитых, если магистр правильно оценил их число, пока демон владел его глазами.

Перепуганные и озлобленные внезапными смертями товарищей, многие из них бросили грабёж и стекаются туда, откуда слышны голоса: к парадному входу в дом префекта.

Фабиус смотрит на них и не видит, слушает, но не слышит.

А бельмастый всё общается с потолком:

— Я верю в Создателя, — говорит он, воздевая руки. — Это он сотворил и Ад, и людской мир. Он всеблаг и всемилостив. Он любит нас, ибо мы — его дети! Уйди с пути бога, маг!

Фабиус нервно кривится. Он знает, что нет в этом мире никакого защитника у людей. Ему жаль крещёных. Ему хочется плакать над ними, как плакал он в детстве над утопленными конюхом щенками.

Маг тоже поднимает сухие глаза к небу — но видит украшенный лепниной каменный свод над лестницей.

— Нет никакого создателя, — произносит он глухо.

— Ты во тьме своих заблуждений, маг, вот и не видишь света! — кричит бельмастый, словно он-то сумел разглядеть что-то между выщербленным голубем и обломанной оливковой ветвью. — Обрати к Нему помыслы свои. Он всеблаг. Он помилует и тебя! Даже если ты умрёшь сейчас, душа твоя не сгорит в Аду!

— Что мне милость? — Фабиус смотрит на голубя. — Тела наши — спасены на земле. А души — всё равно попадут в Ад. Иного пути нет.

— Есть, если уверуешь! — ревёт бельмастый. — Я видел тех, кто молился богу и умирал, и церковь твоя не краснела!

Бельма его блестят, когда он бросает взгляд на магистра. Может, бельмастый видит сейчас на потолке своего неведомого Создателя? Всеблагого и всемилостивого? А потому — не чувствует ни боли, ни страха, стоя посреди мёртвых?

Фабиус пытается поверить ему, но вдруг понимает, что потерял в глупой надежде на неведомую милость даже своё каменное небо. Что смотрит уже не вверх, а в бледное пятно лица в полутьме плохо освещённой лестницы. А глаза бельмастого… Они всего лишь отражают свет факела на стене.

Но что, если глаза врут магистру и там, внизу, — не бельмастый? Может, это смерть пришла, наконец, за ним, Фабиусом? Ждёт его в тени зубастых дверных створок? Она ли?

Маг присматривается, щурясь. Изуродованное лицо крещёного становится всё благостнее и липче, или это рвота поднимается к горлу?

«Вот если бы сейчас лечь…»

Грязные ступени кажутся Фабиусу прекраснейшей из постелей.

Но демон медлит, и магистр врастает в дешёвый камень лестницы, как дерево в камень скалы, цепляясь каждым нервом, каждым ощущением тела.

— Маги обманывают вас! Нет никакого Ада! Есть сонмище бездомных тварей его! Это маги подкармливают их душами уверовавших в Ад! Поверьте в Создателя, и души ваши станут бессмертными! Как птицы, устремятся они вверх! А там Всеблагой будет питать их своим светом. Вечное счастье вместо смерти ожидает вас в небе!

Бельмастый вдохновлялся безмолвием Фабиуса и врал всё громче.

«Какое бессмертие? О чём он? Где его доказательства?» — думал магистр, потеряв уже от боли и усталости ощущение времени. — Разве не видит он мощи слуг Сатаны? Церквей, растущих из семян Его, словно деревья? Что может показать он? Где его небесные бессмертные души? Где эта смерть, не окрашивающая окна церквей Его? Где?»

Однако толпа на пороге дома внимала сутулому всё трепетней. Ей не нужны были доказательства, только сказки.

Среди десятков непогребённых трупов слова проповедника звучали особенно торжественно и обнадёживающе. Пожалуй, можно было даже не хоронить убиенных, если впереди людей ожидало лёгкое и бессмертное парение. Да и зачем вообще трудиться в текущей жизни, если после смерти тебе пообещали всё?

— Он велик и прекрасен! — врал бельмастый, уставившись магу за спину так пристально, словно бы разглядел там чего-то. — Лицо его — сияет!

Магистр Фабиус обернулся в недоумении, уловил неясное мерцание во тьме… И в тот же миг двери за его содрогнулись, а на лестницу шагнул демон.

В синем камзоле погибшего Ахарора, с волосами, причёсанными по городской моде. С серебряным наборным поясом, уворованным у старого мага, и такого же происхождения длинным кинжалом на левом бедре.

Впрочем, Фабиус глянул на демона мельком и с облегчением отступил к дверям, приваливаясь к косяку.

— Создатель!.. — продолжил было бельмастый, но осёкся, уставившись на инкуба.

Демон взирал сверху благолепно и радостно. Происходящее забавляло его. Он был прекрасен.

Далее магистр не запомнил ничего.

Глава 19. Две женщины

«Любовь, а не немецкая философия служит объяснением этого мира».

Оскар Уайльд

Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.

Год 1203 от заключения Договора.

Провинция Ангон, город Ангистерн.

6 день.

Борн разглядывал мешанину мёртвых человеческих тел на лестнице. Он улыбался, но внутри росло недовольство.

Внешним зрением демон видел два десятка трупов на лестнице, а внутреннее, магическое, услужливо показывало ему и поверженные ворота во дворе, и картины разгрома на соседней Ярмарочной площади и у городской тюрьмы. Там жгли костры, душно пахло страхом и кровью стражников и цеховых мастеров, что пытались утихомирить толпу.

Жатва…

Слишком много погибших. Верхний Ад будет удивлён наплывом невыгоревших душ. Хорошо, хоть правителя там временно нет, но умные — догадаются и поймут. И могут раньше времени донести Сатане. Он, конечно, узнает и так, но лучше бы не сейчас…

Оставшиеся в живых мягкотелые бесстрашно глазели на инкуба. Это были те, в ком ужас не победил плоть. А вправду ли смертным грозила когда-то полная погибель от тварей, коль есть среди них и такие?

— ЗАЧЕМ ВЫ ЗДЕСЬ? — он позабыл открыть рот, и слова прозвучали гулко и страшно.

— Смилуйся, — горячо прошептал ближний к нему человечек. — Спаси нас! Не дай Сатане забрать наши души!

Борн рассмеялся: нашли, у кого просить.

От людей пахло грязью, подлостью и обманом, и он не сдержался:

— ПРОЧЬ, СМЕРТНЫЕ!

Вспышка демонического гнева обожгла людей ядом чуждых для них эмоций. Дальнее попятились, но не ближний.

— Смилуйся, — молил он. — Посмотри мне в лицо! Я — твой слуга! Ты ли это, скажи мне? Дай знак?