Сколько стоит корона (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

Одежды поблизости не было, поэтому он был вынужден взять одну из простыней и уже хотел было замотаться в нее, но не успел -- дверь открылась, и в комнату заглянул Джил. Несколько секунду недоумевающе моргал, а потом расплылся в широкой улыбке.

 -- Милорд!

Дойл скривился и недовольно спросил:

 -- Где моя одежда, бездельник?

Впрочем, вероятно, из-за недавней болезни (отступившей ли?), прозвучало это не так строго, как требовалось.

 -- Сию минуту принесу, милорд.

 -- И захвати еды.

Мальчишка скрылся, а Дойл снова опустился на кровать -- ноги держали с трудом. А потом осторожно, с опаской принялся изучать свое тело. За неделю, кажется, он потерял не меньше четверти веса -- но не лишился ни пальцев, ни ногтей, как это часто бывало у чумных. Руки и ноги были такими же, как до болезни -- никакой черноты и разлагающейся кожи. Затем он провел пальцами по телу в тех местах, где были огромные бубоны, раз за разом вскрываемые иглой лекаря Хэя -- и не нашел никаких следов. Словно не было этой недели. Никогда.

Джил вернулся очень быстро -- меньше чем через пятнадцать минут -- и притащил чистый костюм, сапоги и поднос с мясом хлебом и фруктами. С трудом сдерживаясь, Дойл не накинулся на еду -- читал о том, как голодающие умирали, съев слишком много, -- и ограничился несколькими кусками хлеба и ломтем мяса.

-- Милорд... -- пробормотал мальчишка.

 -- Чего?

 -- Вам бы побриться.

Дойл провел пальцами по подбородку и понял, что тот покрылся короткой жесткой бородой. Хотелось как можно скорее пойти к Эйриху, но после недели промедления несколько минут не могли ничего изменить, поэтому он подождал, пока Джил приволочет бадью с водой, с его помощью вымылся целиком, смывая липкий серый пот, подождал, пока тот сбреет бороду, удивительно нелепо смотревшуюся на его лице, и только потом оделся. Это было непросто: сшитые на него штаны теперь висели и не держались в талии, пояс пришлось утягивать. Рубаха и колет тоже повисли -- зато не давили швами на вывернутую лопатку. Меч мальчишка принести не догадался, но где-то в глубине души Дойл этому порадовался: чувствовал, что не сумеет поднять его с прежней легкостью.

Простые действия утомили его сильнее, чем он предполагал -- но больше ждать он не мог, поэтому небольшим шагами, с трудом подволакивая еще менее подвижную, чем до болезни, ногу, направился в покои Эйриха.

Замок был пустым, как будто вымершим. Ни слуг, ни придворных, ни даже охраны. Отсутствие оружия отдалось неприятной тревогой -- Дойл непроизвольно сомкнул пальцы на рукояти меча, но ухватил только воздух. Кажется, так уже было однажды? Или только во сне?

В длинном коридоре его неровные шаги отдавались гулким эхом. В душе что-то сжалось. Что произошло совсем недавно? Почему замок пуст? Возле королевских покоев тоже никого, равно как и внутри. Зато из-за закрытых ставней доносился отчетливый шум. Дойл приблизился к окну, рывком открыл его, выглянул наружу и в первое мгновение не понял, что происходит: толпы людей кричали тысячами глоток, что-то швыряли в воздух, и нельзя было понять, ликуют они или свирепствуют. Среди них виднелись блестящие шлема и доспехи, но их было куда меньше, чем непокрытых голов и простых рубах. Дойл вслушался и разобрал:

 -- Всевышний, храни короля Эйриха!

Самого Эйриха в толпе удалось отыскать не сразу, но Дойл сумел это сделать. Брат восседал на огромном белом жеребце, в своих лучших золотых доспехах и, размахивая шлемом с ярким плюмажем, что-то говорил, но его слова тонули в общем шуме.

"Проклятье", -- пробормотал Дойл и, отойдя от окна, поспешил, как мог, вниз.

Выйти из замка было непросто: у дверей теснились слуги, но они заметили Дойла -- и вдруг, замолчав и затихнув, расступились. Как будто с его появлением на солнце набежала туча. Тишина пробежала волной по площади и накрыла ее сверху. Никем не удерживаемый, Дойл прошел к Эйриху и остановился возле его стремени. Эйрих опустил руку со шлемом, в свободную стиснул в кулак. Теснившаяся возле него чернь поспешила расступиться. Эйрих немного наклонился -- настолько, насколько ему позволял сан -- и проговорил:

 -- Я уже не надеялся увидеть тебя живым, Торден. Я... Я виноват в том, что это случилось.

 -- Я слышал эту версию, -- спокойно сказал Дойл, -- но не мог тогда тебе сказать, чтобы ты перестал нести чушь. Ты не виноват в этом. Однозначно нет.

Эйрих хотел было возразить, но Дойл перебил его и спросил:

 -- Что случилось?

 -- Чума ушла. Как будто... -- Эйрих прищелкнул языком, подбирая слова, -- как будто спали чары.

Дойл медленно кивнул. Прежде чем слечь в горячке, он собирался встретиться с Шилом -- и тот говорил что-то о чарах и черной кошке. Чума ушла без следа -- и это хорошее доказательство того, что она была не естественной, а магической. И в этот раз Дойл не имел права на ошибку. Ведьма будет схвачена. А потом казнена безо всякой жалости. Но прежде...

 -- Что с Остеррадом?

Эйрих вскинул голову, его глаза сверкнули стальным, холодным блеском:

 -- Я выступаю с половиной гарнизона и буду двигаться на запад, собирая войска во всех землях. В прошлый раз их спасла смерть короля. Теперь пощады не будет.

 -- Новая война, -- тихо сказал Дойл. -- Ты не можешь ехать один. Я последую за тобой.

 -- Не в этот раз, -- Эйрих сжал его руку, -- ты едва пережил болезнь.

 -- Хочешь сказать, я слаб? -- громче нужного прорычал Дойл.

Эйрих побледнел.

 -- Ты сильнее всех, кого я знаю. Но Остерраду нужен хороший урок, и я его преподам. За пять мирных лет они забыли, почему называли меня Разящей смертью, -- Дойл невольно улыбнулся, так гордо и достойно Эйрих произнес свое старое прозвище. Он был блистательным воином -- и оставался им до сих пор. -- И не бойся -- я не малолетняя леди, чтобы меня охранять. Кроме того, -- брат нахмурился, -- уже никто не может сомневаться в том, что Шеан в опасности. И кроме тебя колдунов не остановит никто.

 -- Когда ты едешь? -- спросил Дойл, отводя взгляд.

 -- Немедленно. Пожелай мне удачи, дорогой брат.

Дойл хмыкнул и сказал так, как говорил раньше, когда они с Эйрихом разъезжались в разные лагеря:

 -- Держи меч покрепче.

Эйрих рассмеялся.

Толпа снова взревела, а из ворот замка выехали уже облачившиеся в походные доспехи гарнизонные войска. Рядом ехали восемь теней -- в дорожных плащах. Их командир остановился возле Дойла, спешился, согнулся в поклоне почти пополам:

 -- Хвала Всевышнему, что вы с нами, милорд. Я взял на себя смелость выбрать людей для сопровождения его величества.

 -- Вы едете без меня, Рейнс, -- Дойл узнал командира по глазам -- теней он знал хорошо.

Тень понятливо опустил голову.

 -- Если понадобится, мы все отдадим свои жизни за короля, -- произнес он.

Затрубил рог -- и Рейнс вскочил в седло. Долгих прощаний и проводов не было -- толпа вновь расступилась, прижавшись к домам, и небольшой, но внушительный отряд, возглавляемый Эйрихом, проехав немного шагом, сорвался в галоп, разбрызгивая в стороны мокрую грязь. Распахнули ворота, и спустя несколько минут всадники растаяли за крутым поворотом. Дойл постоял немного, глядя им вслед, а потом почувствовал, что ноги отказываются его держать и подгибаются от усталости.

Упасть ему не дали жилистые крепкие руки -- Дойл оперся на плечо подлетевшего к нему Джила и едва заметно кивнул в знак благодарности.

 -- Вам бы вернуться в постель, милорд.

 -- Нет времени, -- ответил он и взглядом отыскал в толпе начальника гарнизона. К счастью, он был недалеко и услышал негромкий, но требовательный окрик и поспешил подойти.

 -- Трил, немедленно объявите в городе, чтобы все возвращались к своим занятиям. Любые стычки, ссоры, малейший намек на беспорядок прекращайте силами оставшегося гарнизона.

 -- Слушаюсь, милорд.

Не отпуская плеча слуги, Дойл вернулся в замок, в свои обычные покои -- комнату в дальней части замка, где метался в агонии, он не желал больше видеть. Джил помог ему сесть на деревянный стул с широкими подлокотниками и собрался было заняться огнем в давно остывшем камине, но Дойл остановил его: