Новоселье (СИ) - Лобанова Елена Константиновна (серия книг txt) 📗
Писем для Короеда оказалось действительно два. Одно — совершенно неинтересное, то, которое мы сами из Меронга отправили, а второе — от дяди. Но гадский Керосин мне в него даже нос сунуть не дал. Проник ко мне в голову, как к себе домой, и сообщил нам с бабушкой, что письмо очччень содержательное и обсудить его лучше без лишний ушей. То есть — без возницы. Плакала моя прогулка по местным лоткам и лавкам!
Яся прикинулась капризной барышней и потребовала избавить её от шума, гама и накормить в приличном месте, а не в рыночной харчевне. Конспираторша! Мы же только из Золотой Подковы уехали. Кто поверит, что она уже оголодала? Но возница поверил.
Приличное место отыскалось недалече от тюрьмы. В самом деле — приличное. Здесь столовались судейские чиновники, тюремное начальство и члены городского совета. Поэтому всё помещение внутри было разгорожено на отдельные кабинеты. М-да… Очень условная отдельность. Подумаешь — перегородочки! Соседей не видно, зато подслушивать — самое то. Бабушка сказала, что я начинаю взрослеть. Никогда не думала, что взросление связано с подслушиванием.
Как только разносчик принёс то, что здесь называлось салатом, Короед тихим шепотом сообщил нам, что… догадайтесь… ну, правильно: за нами следят! Опять! Бабушка у меня в голове активизировалась и подтвердила. Ага, следят. И очень умно следят, то есть — очень издалека. Ладно. Придётся верить.
Дядино письмо мне всё-таки отдали. А может и не мне, а Карнэль Короедовне. В письме дядя сообщал, что собирается проверить местность вокруг Ольшанки и если ничего не найдёт, то перейдёт границу. Ну, и где здесь содержательность? Лидорчик в ответ на мой вопрос даже салатом подавился. Границу, видите ли переходить нельзя — на то она и граница. А мой дядя собирался нарушить закон. Короед согласился с Лидорчиком. Гм… Ну, им виднее, конечно. Хотя, мне кажется, что дядя в своей лаборатории не только государственные, но и природные законы уже нарушал и не раз. А тут — условность какая-то. Фи!
И стоило ради такой чепухи салатом давиться? Короед уверял, что стоило. Мы же не только письмо дяди читали — мы намечали план дальнейших действий.
— Мита! — Синтар Керосинович был ужасссно серьёзен, — твой уважаемый дядя… прпал… пропал. То есть, перешёл границу…
Логично. Я тоже так думаю. Раз его найти не могут, значит — перешёл.
— И?
Вместо Короеда ответила Яся:
— Значит, и нам придётся, — и покосилась на Лидорчика. — Если бы Лидортонниэль согласился остаться в Ольшанке…
Лидорчик набычился и засопел.
— Разделяться не нда… не надо, — поправил сам себя Короед.
Бабушка кивнула моей головой.
Ухх! Здорово! Мы нарушим закон, да ещё и семьдесят второго принца через границу протащим!
— За противоправные действия! — предложила я тост.
Но меня не поддержали и вообще велели кричать потише, потому что тюрьма — рядом…
За порогом «приличного заведения» мы перераспределились по повозкам. С Лидорчиком села Яся — инструктировать. Бедолага. (Лидорчик бедолага). Инструкции Яси начались ещё до конца салата: к посторонним в одиночку не подходить, от меня или от Короеда не отходить… Тонна Эля хотел обидеться, но я постучала себя пальцем по лбу, намекая на Бабушку, и «прынц» совсем расстроился. Да, пока у меня в голове Короедовна, защищать меня — кур смешить. Понятия не имею, какие ещё можно было сочинить инструкции, но мастер Ясанна на то и мастер.
Мы колесили по Летарду часа два. Нифса правила туда, куда было угодно лошадям. Яся что-то бубнила Лидорчику. Лидорчик кивал. Мы с Короедом тащились следом и созерцали, как терзают Лидорчика. То есть, я созерцала, Короед следил, как далеко от нас следящий маг, а Синяя Бабушка у меня в голове активно знакомилась с нашим миром, время от времени устраивая мне «тяжёлую голову» — мысленно общаясь с внуком. Маг, по заверениям Синтара Керосиновича, никуда не двигался и всё время находился где-то в центре города. Меня, если честно, этот неизвестный нисколько не волновал. Наверняка, какой-нибудь местный собрат моего дяди засёк Короеда или Короеда и Бабушку, когда они решали семейные вопросы на «повышенных магических фонах». Сами же говорили: «фон». Вот, маг и заинтересовался. Бабуля сказала: «Тоже вариант». Но велела не терять бдительность.
Именно так, не теряя бдительности, мы и заехали в тупик. Нифса заехала. Наш возница, невзрачный такой мужичок лет пятидесяти, до этого момента казался почти немым. Оказалось, что казался. И как это его наша бдительность упустила из виду?
— Так если господа чей-то дом ищут, я подскажу… — и уставился на Короеда.
Короед только головой помотал. Ну да, правильно сделал — косноязычные эльфы в природе не встречаются. Короед у нас один такой уникальный. Пока что. В том смысле, что исправляется. Отвечать пришлось мне.
— Мы не ищем. Мы у вас тут первый раз, просто город смотрим.
— А-а! О! — Наш возница аж заёрзал на радостях. — Что ж вы сразу не сказали? Вот, сейчас вывернем обратно на Садовую улицу, поедем в Товарный квартал — там самые дорогие лавки. На рынке-то совсем не тот товар. Потом по Тенистой прокатимся — там самые красивые дома…
«Там самые» возница повторил раз двадцать. Я поняла, что в Летарде не «самого» вообще не водилось. Мы с Короедом только кивали, утверждая маршрут. Всё равно до вечера делать нечего. И как я этого возницу за молчуна приняла? По-моему у него где-то была затычка. Затычка вылетела, и на нас обрушился словесный фонтан.
За какие-то пять минут мы сами стали достопримечательностью — наш возница орал во всю глотку, памятуя о ещё двух гостях города в другой коляске, которым тоже надо было сообщить о «самом-самом». Местный люд оборачивался и исправно интересовался нашей компанией. Конспирация, ага. И напрасно Яся с Лидорчиком уверяли, что у них великолепный слух. Мужик перекрикивал городской шум, привставал, использовал кнут вместо указки — в общем, и сам не забывал покрасоваться.
Таким манером мы проехались по всем улицам вокруг рынка, укатились в квартал местной знати, спустились почти к городским стенам и посетили шесть лавок. Подозреваю, что лавочники не остались в долгу перед нашим экскурсоводом. Я купила по совету Бабушки нормальный дорожный плащ — не всё же в Ясиных обносках щеголять, сапоги замагиченные от износа и промокания, пару брюк, рубашки — в общем, всё то, что гарантирует комфортное переползание границ. Короед с Ясей от нас не отстали. По чуть-чуть, по чуть-чуть — и у нас в колясках оказалось пять хорошо набитых дорожных сумок. Хуже всех пришлось Лидорчику, а лучше всех — гному-оружейнику. У гнома Яся купила кольчужную безрукавку. Не для себя, конечно, а для самого оберегаемого объекта — для Лидорчика. Объект пытался ныть, но мастер-наставница его нытьё проигнорировала.
Пообедали в очередном очень приличном заведении. И впрямь — очаровательный погребок. Прохладненький. Содержала его «молодая» вдова. Для нашего осипшего возницы — вполне молодая. В общем-то, мы собирались после этого почти ужина вернуться обратно в «Подкову», несмотря ни на какие «самые прекрасные» сады на окраинах и «самое ухоженное во всей Империи кладбище». Ха, достопримечательность, ырбуц её! Но тут Лидорчик, высказался, прямо-таки повторяя мои мысли:
— Что может быть интересного на кладбище…
Оказалось — очень даже может. Например, строгая планировка, утверждённый план захоронений на десять лет вперёд, непременные аллеи и зелёные насаждения — деревья и кустарники, а также попечительский совет «Последнего Приюта», в который входили почти все видные жители города и местный, весьма известный, частный сыщик.
Сыщик меня особенно порадовал. По словам возницы, скромный тридцатилетний «юноша» был философом и автором нескольких трактатов на заупокойные темы. Когда наш гид озвучил пару названий: «О чём может рассказать семейный склеп» и «Готовь могилу смолоду», Короед заинтересовался, да и Бабушка у меня в голове насторожилась. Странное занятие для сыщика, пусть и «самого лучшего» — бродить вечерами по аллеям кладбища, писать унылые трактаты, рисовать эскизы надгробий, а так же пребывать в должности смотрителя кладбища на общественных началах… При этом мастер частного сыска успевал охотиться за преступниками, «мог найти кого угодно и что угодно», поэтому весьма преуспел финансово. Роскошный дом любитель могилок построил, что уже было неудивительно, недалеко от любимого кладбища.
