Маленькая страна - де Линт Чарльз (библиотека книг TXT) 📗

Он втолкнул всех внутрь и захлопнул дверь.

– Нам нужен план, – прошептал он так тихо, что остальным пришлось подойти поближе, чтобы ничего не пропустить. – Мы должны сбить старуху с толку. – Он задумчиво взглянул на Лиззи. – Не ссорясь при этом с законом.

– О чем это вы? – насторожился Дензил.

– О ребятишках из Трущоб, – начал Хенки. – Целая ватага ребятишек на велосипедах, крутящихся повсюду, словно назойливые мухи…

Загадка

Если представить, что Орден Серого Голубя – это таинственное озеро, скрытое от глаз в дремучем лесу, то Джона Мэддена можно было бы сравнить с брошенным в воду камнем, от которого расходятся круги.

Установить взаимосвязь не так уж сложно: существовал мир, в нем существовал Орден, а в Ордене Совет Старейшин, Тайный Совет и, наконец, сам Мэдден, дергающий за нити сплетенной им паутины. Каждое его действие вызывало движение на всех уровнях Ордена и отражалось на стаде баранов, для управления коим Мэдден и был, по его глубокому личному убеждению, рожден.

Он всегда получал то, что хотел. И он был терпелив.

Только однажды ему пришлось испытать горечь поражения – причем абсолютного, но зато его отголоски Мэдден ощущал до сих пор. Как, например, сегодня вечером, во время заседания Тайного Совета Ордена.

В этой среде избранных не практиковались спектакли с масками, балахонами и свечами, приберегаемые для молодых членов организации. Не было ни блокнотов, ни ручек, ни секретарей для ведения протоколов. Совет проходил в строгом, со вкусом обставленном зале, который располагался на тридцатом этаже одного из небоскребов Манхэттена. Единственным настенным украшением в сияющем стеклом и сталью помещении был гобелен с изображением серого голубя Ордена, висевший позади кресла председательствующего Мэддена. У длинного деревянного стола стояли еще четыре кожаных кресла.

Справа от Мэддена сидел Роланд Грант, которого еженедельник «Форбс» назвал седьмым по счету богатейшим человеком планеты, не считая монарших особ. Это был крупный, сильный мужчина, настоящий исполин североамериканского делового мира в неизменном костюме-тройке, сшитом на заказ. Он выглядел опрятным и подтянутым, несмотря на внушительный вес, и, невзирая на годы, у него на голове не было ни единого седого волоса. Число же корпораций, в которых Грант держал свои акции, многократно превышало количество игровых клеток в «Монополии».

Если у него и была какая-то слабость, так это его дочь, Лина.

Рядом с Грантом расположился Джеймс Келли – Джей Кей – Хейл, официальный представитель Гонконга в ряде западных компаний, – смуглый худощавый мужчина с тонкими ястребиными чертами лица. Мэдден готовил его к выходу на американскую политическую арену, причем Хейл считал это собственной инициативой.

Слева от Мэддена сидела Эва Дизель, западногерманская писательница и активистка в борьбе за права человека, умело использующая в интересах Ордена свое влияние на правительство и общественность. Эта потрясающая женщина обладала поистине редкостным темпераментом, и даже Мэдден не мог сказать наверняка, во что из пропагандируемого она действительно верила, а что всего лишь служило ширмой для проведения политики Ордена.

Последним членом Тайного Совета был Арманд Монетт, французский магнат, многочисленные компании которого занимались судоходством, добычей и транспортировкой топлива и различными медиа-проектами. Разрушая традиционное представление об облике истинного француза, он часто появлялся на публике в мятой рубашке и криво повязанном галстуке, с взъерошенными волосами, красными глазами и щетиной на лице, однако ум его был столь же остр, сколь внешность неряшлива, и если дела Монетта шли не так хорошо, как у Гранта, то исключительно потому, что Мэдден, не слишком доверявший этому человеку, время от времени натягивал вожжи.

Всем собравшимся было уже за шестьдесят, хотя, просочись подобная информация в прессу, она потрясла бы многих.

Члены Тайного Совета встречались раз в месяц, чтобы оценить работу Ордена и обсудить свои личные проекты. Кое-какие соображения позже высказывались на Совете Старейшин, однако о планах, вынашиваемых внутри Тайного Совета, старейшины могли лишь догадываться, и это, по мнению Мэддена, было абсолютно правильно, ибо большинство из них, несмотря на свою преданность Ордену, в действительности мало чем отличались от обычных баранов.

Иногда – особенно в такие моменты, как сейчас, – Мэддену казалось, что и членов Тайного Совета не мешало периодически ставить на место. Правда, при этом они ни в коем случае не должны были заподозрить, что он их контролирует, – ведь вера в собственную значимость усыпляла их бдительность, в то время как главное оставалось неизменным: правил бал он, Джон Мэдден, и никто другой. Орден Серого Голубя был создан благодаря его идее и его упорству. Все прочие являлись только строительным материалом, тогда как без него, Мэддена, Ордена попросту не было бы.

Итак, сегодня Мэдден позволил коллегам обратиться к нему с вопросами и даже коснуться его провала с секретом Данторна, но сделал это в самом конце заседания, за несколько минут до того, как объявить собрание закрытым. Он воистину правил ими!

– Bien [39], – начал, как и ожидал Мэдден, Арманд Монетт. – Нам еще нужно обсудить вашу корнуэльскую загадку, Джон. Как там успехи?

– Сейчас над ней работают два наших лучших агента.

Мэдден увидел, с какой благодарностью посмотрел на него Грант за столь лестный комплимент в адрес Лины, но притворился, что ничего не заметил.

– Они работают над ней уже вторую неделю, – пожал плечами Монетт. – А где конкретные результаты?

– Да-да, – поддержала его Эва Дизель на своем безупречном английском. – Вы годами интригуете нас этой тайной, но известно ли вам что-нибудь новое?

Мэдден задумался: как объяснить этим людям, что между ним и тайной, спрятанной Данторном, существовала незримая связь; что он чувствовал каждое ее пробуждение, но при этом понятия не имел, как она выглядит, ощущая лишь скрытую в ней власть, равной которой еще не было на земле?

И потом, чего ради он должен был все это им рассказывать?

Он вообще давно уже жалел о том, что однажды обмолвился о своем поединке с Данторном…

– Мне известно только то, что тайна снова проснулась, – ответил он наконец. – И что мы приблизились к ней вплотную.

Джей Кей Хейл выпрямился в своем кресле: – Я хочу спросить вас, Джон: почему мы так Долго ходим вокруг да около этой вашей тайны? Что мешает нам просто взять ее?

Мэдден покачал головой:

– Данторн был в нашем распоряжении два дня, но он ничего не сказал. Действуя слишком быстро, мы рискуем потерять ключ к разгадке еще лет на тридцать пять.

– Но теперь у нас совсем другие методы допроса, – возразил Хейл. – За прошедшие годы было изобретено несколько весьма эффективных средств…

– Плюс ваше личное руководство… – вставил Монетт.

Хейл бросил на него раздраженный взгляд:

– Мы можем заставить говорить кого угодно. Дайте моим людям всего один день и…

– Я осведомлен о фармацевтических успехах как в Америке, которая, кстати, не является моей родиной, так и за границей, – перебил его Мэдден. – Но вы недооцениваете друзей Данторна. Перед их стойкостью все ваши методы бессильны. Кроме того, они могут даже не догадываться о том, чем владеют.

– Но вы же сами сказали, что тайна проснулась, – напомнила ему Эва Дизель. – Стало быть, кто-то ее разбудил?

Мэдден молчал: он не сомневался, что, если бы все в зале вдруг замерли, он услышал бы голос пробудившегося секрета Данторна, взывающий к нему через океан, ибо никогда прежде он не ощущал его биения так отчетливо, как сейчас.