А завтра лёд растает (СИ) - Сивер Рина (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

— Ладно, — воодушевленно сказал Крис, очевидно прослушав всё, о чем говорил его друг. — Рика, смотри, чем я его научил! Демон, ты знаешь, что делать.

Пёс, вскочил с места, огляделся по сторонам, а затем вдруг рухнул наземь, словно убитый. Мы с Вольтом замерли и уставились на собаку. Демон не шевелился. Крис сидел с довольным выражением лица и наблюдал за нашей реакцией.

После того, как прошло минуты две, Вольт не сдержался и попытался подвинуть пса носком ботинка. Тот не сдвинулся с места.

— С ним точно всё в порядке? — спросила я.

— Конечно! — мигом отозвался Кристиан. — Демон, ко мне!

Пёс остался на месте. Лицо его сменилось обеспокоенным выражением.

— Демон. Демон! — позвал он.

Я приподнялась с дивана, Вольт поднялся с кресла. Мы не сводили глаз с недвижимого тела собаки.

Тут тишину прорезал громкий смех парня. Пёс подскочил на месте и, запрыгнув на диван, принялся лизать руки хозяину.

— Молодец, мальчик! Хорошая работа! — похвалил он собаку.

Я закатила глаза. Вольт снова уселся в кресло.

— Крис, ты идиот, — прокомментировал парень.

— Какой хозяин, такая и собака, — отозвалась я со своего места.

Кристиан принялся увлечённо что-то рассказывать, активно жестикулируя при этом. Вольт внимательно слушал, что-то добавлял и комментировал. Я не особо участвовала в их разговоре — горло болело жутко, поэтому мне была отведена роль слушателя.

Иногда я с интересом поглядывала на Кристиана. Он вообще помнит, что произошло вчера? Или для него это не имело значения? Почему он вообще ведёт себя так непринуждённо, словно ничего и не произошло? Я никогда не смогу понять этого парня. И в конце концов, почему Эмили обращалась к нему, как к Теодору? Может, она просто ошиблась адресом? Нет, это просто невозможно — и имя, и фамилия совпадают. Но означает ли это, что Кристиан врет о своем имени?

— А знаете, — вдруг обратилась я к парням. — У нас, в России, люди, помимо имени и фамилии, имеют отчество. То есть, имя отца с прибавленным окончанием. У вас есть что-то подобное?

— Какая необычная традиция, — улыбнулся Крис. — Нет, у нас есть только вторые имена. Если так хочется, то можно дать ребёнку имя отца, как второе, но это довольно редкое явление.

— Да? И как же тебя зовут? — полюбопытствовала я.

— Ну… — замялся Крис. — Дело в том, что после ухода мамы, отец разрешил поменять мне в документах первое и второе имя местами — ведь это мама дала мне первое имя. Я решил, что если сделаю своё первое имя менее значимым… То и уход матери не будет так важен. Глупо, знаю… Но мне так было легче. Да и имя Кристиан мне нравится гораздо больше.

— И как она тебя назвала?

Я буквально затаила дыхание.

— Теодор. Меня звали Теодор Кристиан Линкс.

Глава 27. И снова слёзы

В понедельник началась школа. Я особо этим расстроена не была, хоть и успела за полтора месяца от неё отвыкнуть. Скорее, я была заинтересована — будет ли школа в Норвегии так уж сильно отличаться от школы в России?

Как выяснилось, отличалась система образования значительно — хотя бы тем, что учились норвежцы не одиннадцать лет, а тринадцать, а после этого ещё можно было поступить на год в специальную народную школу и подробнее ознакомиться с интересующими предметами.

Меня зачислили в одиннадцатый класс — первую ступень старшей школы на академическое отделение. Этот термин мало о чём мне говорил, но я была рада — в своей старой школе я училась только в десятом классе, так что мне, фактически, посчастливилось перескочить через целый год обучения.

Из рассказов Криса с Вольтом в их прошлый визит, я поняла, что оба парня учились в тринадцатом классе, то есть на два класса выше, чем я. Мне же предстояло находиться в сием образовательном заведении целых два с половиной года. Однако, два года — не три, что уже немало радовало.

Вообще, по возрасту, Крис должен был учиться в двенадцатом, но, из-за небольших отличий с британской программой, так же, как и я перескочил через класс.

В самой школе я всё-таки немного разочаровалась — я уже заранее нарисовала себе картину, что смогу выбирать и учить только нужные для поступления предметы, как в американских фильмах. Но потом мне объяснили, что выбирать можно только со следующего года, а сейчас — стандартная образовательная программа, уж извиняйте — и исключений никаких быть не может.

Поэтому сейчас я сидела на уроке истории Скандинавии — уже втором подряд. И, честно говоря, не представляла, о чём идёт речь — урок вёлся на норвежском. На первом уроке я чувствовала себя настоящей идиоткой — учитель говорил на норвежском, ученики отвечали также на норвежском, и даже учебник был написан на основном языке страны. Стоит ли говорить, что это жутко выводило меня из себя, поскольку в норвежском я не понимала ни слова? Хорошо хоть, что все остальные предметы проводились на английском.

Вообще, норвежцы прекрасно знали и норвежский, и английский, да к тому же были очень толерантны к иностранцам. Даже Вольт и Кристиан, последний из которых вовсе не был джентльменом, всегда при мне общались на английском даже между собой — для того, чтобы я понимала, о чём они говорят.

В общем, к концу первого урока я не поняла ни слова из произнесённого и, дождавшись перемены, переехала на последнюю парту, где удобно устроилась с томиком Виктора Гюго «Человек, который смеётся». На родном, русском, языке. Учитель прекрасно понял, что его урок предназначен не для меня, и потому даже не удосужился сделать замечание. Впрочем, возможно, он даже не заметил моего исчезновения — кажется, ему было уже далеко за семьдесят.

Конец урока наступил быстро, даже слишком быстро — так, что я даже пожалела, что история Скандинавии у нас не стоит третьим уроком. Звонок прозвенел на самом интересном моменте в книге, и в итоге мне пришлось покинуть Гуинплена и Дею, оставив их на "произвол судьбы". Ну да. Реальность ведь гораздо интереснее.

Когда я нехотя выползла в коридор и поплелась к лестничной клетке, то заметила неподалёку знакомую фигуру. Выражение лица у фигуры было ещё более унылым, чем у меня.

Я подошла к Кристиану. Странно, что он один — гитара за плечами есть, а никого из группы рядом не видно. Может, у них репетиция после школы? Или Крис её ради развлечения с собой таскает?

— Что-то ты какой-то поникший, — заметила я.

— А есть причины, чтобы веселиться? — хмуро спросил парень.

— Ну… Пару дней назад ты выглядел относительно нормальным.

— Пару дней назад? Это когда? Когда ты напомнила мне подробности того дня, когда я чуть не зарезал своего друга, и который я всеми силами пытаюсь забыть? Причём напомнила только по той причине, что хотела меня задеть? Или ты имеешь в виду какие-то другие "пару дней"? Поверь мне, тогда я точно не был нормальным. Даже относительно.

— Так ты всё понял, — пробормотала я.

Крис смерил меня недобрым взглядом:

— Разумеется, понял. Когда переосмыслил ситуацию. Я же не идиот. Позволь спросить, как ты вообще до такого додумалась?

На это я ничего не ответила, а лишь стояла, потупив глаза. Крис возвышался надо мной как телеграфный столб и, в перерывах между укоризненными взглядами, высматривал кого-то за моей спиной.

Осознав, что парень говорить больше ничего не собирается, я вздохнула, развернулась и вознамерилась пойти в другую сторону.

— И куда ты собралась? — заинтересованно спросил Кристиан.

— На алгебру.

— У нас сейчас ланч.

— Это у вас ланч, а у меня алгебра.

— Вообще-то, — ехидно проговорил рыжий. — Ланч у всех в одно и тоже время.

Я мельком взглянула в расписание, которое мне выдали ещё утром — и вправду, после истории Скандинавии значилась перемена в час длиной и подпись "Обед".

— Ну и ладно, — фыркнула я.

— И чем ты собралась тут целый час заниматься?

— Устрою себе небольшое свидание с Виктором Гюго в каком-нибудь тихом уголке, — бросила я, не раздумывая.