Ремесленный квартал (СИ) - Кошовец Павел Владимирович (читаем книги .txt) 📗
— Так они что… обманули всех? — в голове у эльфа никак не могло угнездиться знание о подобной… фальсификации. — То-то у меня было ощущение, словно их бой срежиссирован — чересчур всё… красиво… И публика довольна, — протянул он задумчиво.
Ройчи согласно покивал головой, с усмешкой наблюдая за товарищем.
— Всё верно. И, пожалуйста, не делай вид обманутой добродетели. Все эти слова о несправедливости, о разоблачении обмана — будут совсем тебе не к лицу.
Эльф отрицательно покачал головой. Первая мысль, конечно, была именно гневная, но стала она следствием задетой гордости — как это, его, высокорождённого(!) обманули! Оказалась она очень мимолётной, ибо он решил, что этими парнями нельзя не восхититься. Пообщавшись какое-то время с Ройчи, он невольно принял его направление мыслей, ему казалось, что он понимает движущие силы его поступков, не на последнем месте среди которых были любопытство, авантюризм и неуемное желание поступать наперекор логике. Пожалуй, он столкнулся с ещё одними представителями племени любителей приключений на свою задницу. Это ж надо быть такими… самоуверенными, чтобы зарабатывать таким, однозначно вредным для здоровья образом… И при этом они ещё живы — и делят следующий приз! Ну, молодцы, ну и наглые драконы! При этом они отнюдь не обманывали — честно дошли до финала, и действительно победитель кто-то из них.
Он наконец-то обратил внимание на мужчину, застывшего со свечой в руке и прислушивающемуся к чему-то. Совсем недалеко звучала сталь, а в окне отражались блики далёкого огня, очень похожего на пожар.
— Это очень похоже на них, — пояснил он эльфу, — погулять напоследок.
Тем не менее, эльф уловил в его голосе напряжение, а когда наёмник потянулся к отстёгнутым ножнам, висящим на крюке у входа, сам поспешил встать.
Слышно было, как в гостинице начался переполох. Внизу находился зал, где желающие могли перекусить, и посетители тут во время ярмарки не убывали, не взирая на любое время суток. Теперь там слышался топот, выкрики, тонкий женский визг. И наконец, на их этаже послышались торопливые, но какие-то неровные и тяжёлые шаги. И сдавленный голос:
— Рой, ты здесь?..
Наёмник, не сомневаясь, открыл дверь и вышел в коридор. Каэлен с наложенной на тетиву стрелой следом. Никаких неприятных ощущений, говоривших о том, что он совсем недавно изрядно выпил не было — предчувствие опасности и адреналин выгнали всю гадость прочь — руки не дрожали, глаза уверенно искали цель.
В коридоре, в свете масляной лампы эльф увидел… того, о ком они только что говорили: гнома по имени Балин из Ум-Дугура в том же дурацком колпаке, в котором он его видел в первый день состязаний. Только вот стоял он опираясь о стену и настороженно вглядывался в вышедших. Из соседней комнаты тоже кто-то попытался было сунуться, но увидев окровавленного — а он был словно облит кровью — гнома с секирой в руке, тут же захлопнул дверь.
— Рой! — гном расплылся в улыбке, несмотря на то, что видно было, как ему худо.
— Нос, хорошо выглядишь, — улыбнулся наёмник и поспешил навстречу знакомцу.
— Ты ведь знаешь, что мне не нравится, когда ты меня так называешь, — укоризненно покачал головой тот.
— Хорошо, Нос, как скажешь, — подхватил его. — Ого, да у тебя стрела в спине…
— Оперение какое?
— Чёрное.
— Драконы бесхвостые, — заскрипел в отчаянии зубами гном. — Всё равно. Подожди, — он вдруг оттолкнул руку человека, блеснув невесёлой улыбкой, — так приятней помирать, стянул с головы колпак… и бухнулся на колени.
Когда он поднял голову на начинающего что-то понимать человека, эльф, наблюдающий всю эту сцену как бы со стороны, а параллельно контролируя пространство коридора, поразился выражению торжественности на землистом, бородатом, с гротескно большими чертами, лице, и подумал, что сумасшествие — штука заразная.
— Мастер, возьмите мои руки и выкуйте из них луч, возьмите мой разум и зажгите его, возьмите моё сердце и наполните теплом знания… — высказав распространённую на Веринии формулу просьбы принятия в ученики, он замолчал.
Гном ждал решения, несмотря на то, что было больно, ноги подкашивались, а голова начинала кружиться. Ждал эльф, затаив дыхание, хотя было стойкое ощущение, будто он подглядывает.
И человек сделал шаг навстречу, положил раскрытую ладонь на голову и сказал:
— Балин из Ум-Дугура, я беру тебя в ученики. Отныне имя тебе — Ностромо.
И словно услышав главное, силы покинули гнома, и он завалился набок.
— Эй, Нос, не отключайся, — тревожно склонился над стонущим человек, — скажи, что случилось? Кто идёт по твоим следам? Стража? И где Г» харк?
От оркского имени у Каэлена аж зубы заныли. Тем не менее, он ни на мгновение не ослаблял внимание.
— Выжлоки… князя илимского… Г» харк — всё…
Ройчи зло и витиевато выругался. Эльф ещё никогда не видел его в таком гневе.
— Доигрались-таки, самонадеянные драконы. Не простил князь надувательства… — он глубоко вздохнул, усмиряя ярость, повернулся к эльфу и, криво усмехнувшись, прокомментировал. — Это следствие их предыдущего участия в боях в славном Илиме, где они обставили высшую знать во главе с князем Анадором и гвардейцев — участников, — прислушался — по лестнице прошуршало множество мелких шагов. — Ну, ничего, выжлоки — наёмники, это не стража, с этими мы управимся.
У эльфа невольно зашевелились волосы. В выжлоки, как правило, набирали особо кровожадных «тёмных», в основном из отмороженных уруков. Но он напрягся не от этого. Просто их могло быть о-очень много.
В конце коридора забряцало оружие — там топталось до десятка вооружённых… кого? Они были полностью в чёрном, только лезвия отражали отблески единственной лампы, не достающей, впрочем, туда.
— Человек, — прошелестел равнодушный и будто шершавый голос, — отдай нам гнома.
Ройчи невозмутимо смотрел в сторону врагов, и эльфу казалось, что мало того, что в нём нет ни грамма испуга, так он ещё ищет повод сорваться в драку.
— Не могу. Это — мой ученик, — произнёс он ровно, и на губах заиграла злая улыбка, увидев которую любой нормальный разумный постарался бы исчезнуть с глаз. — Подходите, можете взять его вместе со мной.
На той стороне шелест усилился, будто происходило некое обсуждение. Эльф, отчаянно напрягающий слух смог разобрать лишь последнее слово, что будто эхо стало отражаться от врагов: «илиец… илиец… илиец…»
— Нет, ты нам не нужен, — проскрипел голос. — Как и твой… ученик уже, — послышался отчётливый каркающий смешок. — От яда белой ягоды далеко не уходят, — и враги, попятившись, исчезли. Вот они были, мгновение — и их нет.
— Что ж, Ройчи, прощай, — снизу донёсся глухой голос гнома.
— Это ещё почему? — несказанно удивился человек, на время исчезая в их комнате. — Я не беру учеников, которые сразу же должны умереть, — донёсся его голос из-за дверей. — Вот чуть позже — пожалуйста, — он появился с какой-то склянкой в руке.
— Как же яд?.. — озадаченно уточнил гном.
— У меня есть универсальное средство, — и вытянул пробку из бутылочки.
Ноздри эльфа уловили знакомый аромат.
— Это же корень драконьей мандрагоры! — поразился Каэлен. — Откуда он у тебя? Это же чрезвычайно редкий и очень дорогой эликсир…
— Я знаю, — равнодушно сказал Ройчи, главное, что он хорошо справляется с любыми ядами… Рот открывай!
… Каэлен сидел привалившись к клёну, шероховатая поверхность которого будто льнула к спине. Во рту была травинка, сок которой был горек, но не неприятен, а по раскрытой ладони ползала божья коровка, скрупулёзно и торопливо огибая все неровности рельефа. Зелёные глаза казалось внимательно следили за жучком, на губах блуждала невесомая улыбка, словно высокорождённый в мире с окружающим, и вообще всем доволен. Если б всё было так просто.
Слишком о многом нужно было подумать, поразмышлять, вычленить важные моменты.
Сама ночь бегства из гостиницы и ярмарочного посёлка осталась в памяти, как вереница разноцветных эпизодов, заполненных до края адреналином и прочими очень яркими эмоциями. Ройчи, обрабатывающий раны потерявшего сознание и ставшего неимоверно тяжёлым гнома, вливающий в него целый кувшин какой-то отвратительно пахнущей дряни, бесценный эликсир в которой был всего лишь одним из компонентов (часть из которых он, эльф, по определению, знаток веринийской флоры и фауны так и не смог определить). Потом человек исчез, а эльф остался охранять мечущегося в беспамятстве подземника. В окно влетел камень, и осколки стекла разлетелись, как вестники уличных беспорядков: звона стали и сопровождавшие его крики. Ройчи умудрился в этом бедламе, в который в одночасье превратилась мирная местность, отыскать повозку, в которую они и снесли «светлого» и свои пожитки. Каэлен ежесекундно ожидал стрелы в спину из темноты или какой-то иной неприятности. Ройчи же наоборот, шёл, расправив плечи, не скрываясь, словно приглашая совершить глупость и напасть. Что это было: самонадеянность или уверенность, эльф затруднился бы ответить, но блики занимавшихся пожаров высвечивали жёсткое и холодное лицо товарища, ясно говорившее о желании ввязаться в драку (чуть позже тот признается, что был очень зол, и только ответственность за новоиспеченного ученика останавливала его от резких действий). Как бы то ни было, но на них никто не напал — возможно у врагов был достаточно развит инстинкт самосохранения, чтобы понять бесперспективность и самоубийственность этой идеи. А возможно были заняты разбирательством с баронской стражей. Ворота им открыли беспрепятственно, и в фигуре, стоящей у сторожки, на которую оглянулся человек с нескрываемой тоской и жадностью, Каэлену почудилось что-то знакомое… рука, вскинутая в прощании, заправляет рыжую прядь под капюшон… Хотя было темно, и это могло показаться… Зато навстречу спешила, бряцая доспехами и оружием, освещённая морем факелов, колонна хмурых и сосредоточенных пехотинцев… А потом была двухсуточная гонка по лесам. Они объезжали стороной селения, только однажды в одной глухой деревеньке Ройчи купил парочку битюгов и нарёк их Кыш и Мыш, смеясь над какой-то своей шуткой. И вот сейчас, в преддверии Священного Леса они остановились, чему эльф был откровенно рад, ибо непривычный к таким длительным сумасшедшим гонкам, основательно отбил задницу. А Ройчи требовалось ополоснуться (вообще, он много времени уделял гигиене, чему высокорождённый был только рад, ибо человечество в целом числил не очень чистоплотным племенем) и провести ежедневный разминочный комплекс упражнений. Каэлен как правило присоединялся к нему, но сегодня он был чересчур разбит и решил пойти навстречу своей маленькой слабости и поваляться. И подумать. Ибо много вопросов теснилось в голове.
