Волнолом (СИ) - Прягин Владимир (читаемые книги читать .TXT) 📗
Он замер. Стук был уверенный, скорее даже - казенный. Так возвещают о себе визитеры, не привыкшие ждать.
И действительно - у порога торчал мужчина в строгом пальто и с таким лицом, что никаких удостоверений не нужно. Его сопровождали двое в коротких куртках. Поблескивал компактный таран, усиленный светом. Генрих порадовался, что открыл вовремя, и почувствовал себя немного польщенным - не каждого навещает всамделишная группа захвата.
- Господа?
- Герр фон Рау? Вам придется проехать с нами.
- Замечательно. Я и сам собирался, просто не ожидал, что пришлют эскорт, да еще так быстро.
- Мы наблюдали за домом. Вас не было, но потом загорелся свет. Как вы вошли?
- Вы плохо следили. Так мы поедем?
Сотрудник в пальто нахмурился, но допрос продолжать не стал. В его компетенцию, очевидно, входила лишь доставка фигуранта в контору.
Локомобиль, куда посадили Генриха, мчался по пустой дороге под звездами, а впереди, над столицей вставало бледное чернильное зарево.
ГЛАВА 11
Его препроводили не в допросную комнату, а в кабинет генерала. Генрих счел это хорошим знаком - значит, прямых обвинений против него пока что не выдвигают. Ну или, по крайней мере, не сразу начнут пинать сапогами, а для начала вежливо побеседуют.
Глава департамента, откинувшись в кресле и сплетя пальцы на животе, мрачно глядел на Генриха через стол. В кабинете царил неуютный, настороженный полумрак. Горела лишь настольная лампа, повернутая так, чтобы свет падал на посетителя. Хозяин же оставался в тени.
- Итак, Генрих. Давайте я для начала сообщу вам несколько фактов. Чтобы вы поняли ход моих рассуждений, а также оценили степень недоумения, которое я испытал, знакомясь с деталями. Затем вы ответите на вопросы.
- Да, Теодор, - сказал Генрих кротко.
- Позавчера, приехав на место взрыва, вы говорили странные вещи. Обмолвились о 'предыдущих случаях', упомянули баронессу фон Вальдхорн. Я не прислушался - списал на ваше волнение. Далее. Вчера вы отправили в имперское посольство депешу, которая просто дышала идиотизмом. То есть тогда мы еще не поняли, что отправитель - именно вы. Дежурный, отслеживавший корреспонденцию, посмеялся и, опять же, ничего не предпринял. И, наконец, сегодня наш наблюдатель у посольства рапортовал, что через черный ход выскочил неизвестный. Причем случилось это в момент аварии дирижабля. Наблюдатель дал ваше подробное описание. Прочтя его, я в ту же минуту настрочил вам световую записку и отправил к вам домой группу.
- Отдаю должное вашей оперативности.
- Вас попытались отследить по световому профилю. Но он неузнаваемо изменился по сравнению тем, что хранится в нашем архиве. Вы можете это объяснить?
- Да, могу.
- Весьма на это надеюсь. Меня интересует каждый ваш шаг в последние дни. Мы уже выяснили, к примеру, что вы приходили к Роберту фон Вальдхорну, а также в клинику к Францу. Зачем? И, кстати говоря, откуда у вас служебный жетон?
- Вы сами мне его дали.
- Ах вот как? - генерал подался вперед. - Не играйте со мной, фон Рау. Я сейчас не расположен шутить. Два дня назад я думал, что взрыв в центре города - это худшее, что можно представить. Но я ошибался. Появляются люди, считающие себя мертвецами. Их уже не меньше двух дюжин - настоящая эпидемия. Ходят рассказы о домах-призраках. А теперь еще с неба падают дирижабли. Я не знаю, почему это происходит, но сыт по горло. Я хочу получить ответы. И вы мне их дадите немедленно, иначе беседа продолжится в другой обстановке. Вы понимаете меня, Генрих?
- Более чем. Единственная просьба - дослушайте меня до конца. А потом уж делайте, что хотите.
- Дослушаю. И не советую лгать.
Генерал кивнул на верификатор (в просторечии - вральник), установленный на столе. Конструкция напоминала не то средневековое орудие пытки, не то гигантскую мышеловку. Генрих, сняв пиджак и закатав левый рукав рубашки, поместил предплечье в продольный желоб на деревянном брусе. Руку сразу же прихватили металлические зажимы - один у запястья, другой у локтя.
В свое время Генриху не раз приходилось видеть, как это устройство действует. Если подследственный пытался юлить, то на боковой поверхности бруса проступали жирные чернильные капли, похожие на потеки смолы.
- Я готов, Теодор.
- Тогда излагайте.
Генрих говорил больше часа. Вываливал на собеседника факты, наблюдения, выводы. Сбивался, возвращался к началу, потом забегал вперед. Его рассказ не лился величавым потоком и уж тем более - не журчал хрустальным ручьем, а несся мутной стремниной, то и дело виляя и хищно вспениваясь. Будь это университетская лекция, Генриху стало бы очень стыдно за корявую подачу материала. Но сейчас он испытывал, главным образом, облегчение с некоторой долей злорадства. Словно, обозначив проблемы вслух, перекладывал их на чужие плечи.
Надо отдать должное генералу - он действительно ни разу не перебил. Лишь хмурился, сопел недоверчиво и косился на 'вральник'. Мановением руки отправил восвояси секретаря, заглянувшего в кабинет с каким-то срочным докладом. Дослушав же Генриха, помолчал еще с полминуты, после чего изрек:
- Ну и ну.
- Абсолютно с вами согласен.
- Знаете, Генрих, вы всегда были энтузиастом. И отменным экспериментатором, готовым к любому риску. Именно от вас я ждал наиболее впечатляющих результатов. Применительно к нынешней ситуации я мог бы даже предположить, что вы обманули верификатор, подавив его своим даром. Но эту версию я отброшу. Почему? Объясняю. Вам, при всех ваших неоспоримых достоинствах, немного не хватает фантазии, свободного полета воображения. Иначе говоря, вы просто не сумели бы выдумать такую завиральную сказку.
- Ага, значит, вы мне верите.
- Скажем так - я готов обсуждать услышанное. Хотя, разумеется, мне не доставляет удовольствия мысль, что мой мир - подделка, а память кто-то переписал.
- Ну, лично у вас, по-моему, мало что изменилось. Как были начальником конторы, так и остались. Да и сама контора стоит незыблемо - скала, да и только. Эдакая константа, на которую не влияет смена эпох...
- А вам, значит, в прежней жизни (будем называть ее так для ясности) наложили некое клеймо. Любопытно.
- Эксперимент сочли опасным для общества, - сказал Генрих. - Здесь, в вашем мире, было иначе - это я уже понял, хотя не знаю подробностей.
- Да, программу закрыли не потому, что считали вредной. Наоборот, наверху ее всячески одобряли. Но испытуемые начали умирать - сначала Эрик, через неделю Вальтер. Людвиг продержался несколько месяцев. Франц выжил, но повредился в уме. Вы отделались легче всех. Лишь оставили службу и с тех пор опасались применять дар.
- Спасибо за экскурс. Полезно знать свою биографию. Кстати, может, отцепите уже деревяшку? Рука затекла.
Генерал расстегнул защелки на брусе. Сказал:
- Теперь о насущном. Мы сейчас зашиваемся. Кроме взрывов в Речном проезде и на Пчелиной улице, на нас повесили дело о дирижаблях.
- Были и другие аварии?
- Да, при взлете в порту. Почему-то отказал двигатель. Как и в том случае, что вы наблюдали. Сейчас все рейсы отменены, воздушное движение перекрыто. Есть версии?
- Могу лишь повторить то, что уже сказал. Светопись в двигателе вышла из-под контроля. Хотя она должна быть там сверхнадежная, от лучших специалистов...
- Лучшие светописцы не занимаются двигателями. Это малопрестижно.
- Вот как?
Генрих задумался. Если генерал прав, то это кое-что объясняет.
- Теодор, вы говорите - малопрестижно. Но это - у вас. В моем же мире все ровно наоборот. Престиж - это техника, а светопись стала, по сути, ее придатком. Мастера-светописцы помогают строить машины, король это поощряет. Паровые двигатели для дирижаблей у нас, насколько я слышал, прямо-таки напичканы светом. Без него они слабы и неэффективны.
- То есть у нас техническая светопись хуже, поэтому двигатели сбоят?
