Аромагия (СИ) - Орлова Анна (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
— Здравствуйте, — она не сделала книксен, только слегка склонила голову, сохраняя невозмутимое выражение лица. А вот запах выбивался из образа: страх, отчаяние и тревога перемешаны, как ингредиенты в любимом хель коктейле из перцовки с томатным соком и солью.
Ее чувства были столь интенсивны, что пришлось задержать дыхание, переживая мгновенную потерю ориентации.
— Меня зовут Халлотта, я домоправительница госпожи Бергрид, — продолжила она. — Прошу вас, проходите, госпожа Мирра.
Пришлось подавить улыбку. Имя «скалистая» очень ей шло…
Я не могла отделаться от мысли, что она вела меня по дому кружной дорогой, показывая свои владения. В каждой комнате имелись дорогие драпировки и шелковая обивка стен, мебель из красного дерева с золоченой отделкой, картины в дорогих рамах. Несмотря на беспокойство о госпоже, Халлотта с наслаждением демонстрировала дом, которым явно гордилась, как другие женщины гордятся красивыми детьми или искусной вышивкой. Наверное, ей нечасто выпадала возможность похвастаться, ведь хозяйка жила затворницей.
Наш путь закончился на третьем этаже. Халлотта осторожно отворила дверь и на цыпочках вошла в комнату, жестом предложив следовать за ней.
Тяжелый, душный фимиам сбивал с ног. Оглядевшись, я заметила в углу небольшую жаровню, над которой курился дымок. Драгоценные смолы бензоина и ладана, перуанский бальзам — и листья табака. Неплохое сочетание — как дорогая кожа, политая ванилью и капелькой смолы. Но от такой концентрации голова заболит и у здорового!
Комната напоминала склеп, оставляя крайне гнетущее впечатление: темные стенные панели, вишневые гобелены, плотные шторы на окнах, пышный балдахин. Даже в солнечный день ни один лучик не проникал внутрь. И картина на стене, довлеющая надо всем: женщина лет тридцати в строгом черном платье, некрасивая, но настолько властная, выдающаяся личность, что неправильные черты выглядели почти гармоничными. Казалось, вот сейчас она шагнет из резной золотой рамы и примется отчитывать слуг, бестолково толпящихся у постели. Лежащая на ней старуха казалась злой карикатурой на собственный портрет — годы и болезнь никого не красят.
У кровати стоял единственный стул, на котором очень прямо сидел мужчина в белом, держа больную за руку.
— Извольте взглянуть, госпожа Мирра, — почтительным шепотом предложила домоправительница.
Услышав ее голос, мужчина порывисто обернулся, и от него плеснуло то ли страхом, то ли отчаянием — в такой какофонии запахов не разберешь. Руку женщины он не отпустил — напротив, несколько театральным жестом прижал к своей широкой груди.
— Господин Колльв, муж госпожи, — пояснила домоправительница. Казалось, в ее горле как рыбная кость, застряла неприязнь.
Я тоже невольно почувствовала антипатию: судя по всему, он был лет на пятнадцать младше жены, к тому же обладал «роковой» внешностью. Горящие темные глаза, смоляная грива волос, гладкая смуглая кожа, безупречные черты… Нелепо даже вообразить его мужем старухи, они не смешиваются, как масло и вода!
— Это госпожа Мирра, аромаг! — сообщила домоправительница, с вызовом глядя на хозяина.
Впрочем, он был всего лишь мужем хозяйки, а это совсем другое. Надо думать, прислуга не одобряла неравный брак госпожи, и вполне может быть, что именно он стал причиной ее исключения из общества. Люди смотрят сквозь пальцы на увлечения пожилых мужчин, однако весьма неодобрительно относятся к любовным историям женщин…
— Приятно познакомиться, — рассеянно ответила я и подошла к постели.
Колльв вздрогнул и сильнее сжал руку жены. В глаза бросилась ее худоба, пергаментная кожа и глубокие тени вокруг глаз. В себя госпожа Бергрид не приходила. Она тяжело, с присвистом, дышала, под морщинистыми веками быстро двигались глаза, как бывает, когда снится беспокойный сон, а с губ срывалось невнятное бормотание.
Принюхаться не получалось: густой запах благовоний забивал все ароматы. Как будто немытое тело щедро полили духами…
— Пожалуйста, откройте окно! — попросила я, присаживаясь на край постели.
— Но госпожа велела никогда… — начала протестовать домоправительница.
— Откройте окно! — не оборачиваясь, ровно повторила я. — Иначе я не смогу ей помочь.
Она что-то пробурчала себе под нос, но выполнила приказ, хоть и с явной неохотой.
Порыв прохладного свежего воздуха, пахнущего морской солью, разметал по комнате клубы тяжелого аромата. Словно служанка смахнула пыль с мебели, и дышать сразу стало легче.
— Будьте добры, уберите жаровню и принесите лапы сосны, пихты, можжевельника, туи, кипариса. — Продолжила командовать я, делая вид, что нисколько не сомневаюсь в послушании. — Или хотя бы блюдо с апельсинами.
От Халлотты потянуло желчным недовольством, но она молча вышла.
— Что случилось? — требовательно спросила я у Колльва, стараясь говорить без лишних эмоций. Молодые мужчины, которые женятся на богатых старухах (разумеется, ради денег) не пользуются моим уважением, однако сейчас выбирать не приходилось. Домоправительница вряд ли поможет, скорее станет смаковать подробности хозяйской семейной жизни.
— Я уже послал за доктором! — сообщил Колльв, явно также не испытывая ко мне особого доверия.
М-да, для его неприязни было вполне достаточно того, что меня вызвала Халлотта.
— Доктора пока нет, — терпеливо напомнила я, молясь про себя, чтобы его не было как можно дольше. — Сейчас помочь вашей жене могу только я. Поэтому будьте добры сделать то, что я прошу!
— Конечно, — он смешался, поняв, что едва не отверг единственную доступную помощь. — В общем, сегодня у Бергрид День рождения. Сначала все было хорошо, а потом ей вдруг стало плохо. Рвота, бред…
Он замолчал, будто перехватило горло, с нежностью погладил ладонь жены, поправил ее волосы, разметавшиеся по подушке. Должна признать, он неплохо изображал примерного мужа (видимо, сказывался немалый опыт притворства).
— Что она ела? — Спросила я, трогая лоб больной.
Странно, температура нормальная, отчего тогда бред?
— Она велела испечь к завтраку торт — Бергрид сама его резала, а мы все его ели, потом я сварил ей горячий шоколад…
— Лично вы? — кажется, вышло резко.
— Да! — с вызовом ответил он. — Я решил порадовать Бергрид, специально нашел в журнале рецепт и приготовил.
— Значит, вы готовили его впервые? — уточнила я. Подозрение проклюнулось и потянулось к свету, как росток весной.
— Да! — Он вздернул подбородок и посмотрел на меня с неприкрытой яростью. — Вы хотите сказать, что это я виноват?
Я пожала плечами и отвернулась к больной.
— Мое мнение не так уж важно, — проговорила я рассеянно, — а вот полиция…
— Полиция?! — неожиданно громко воскликнул он. — Причем тут полиция?!
На последнем слове его голос дал петуха.
Я смерила Колльва взглядом и сухо ответила:
— Отравление — это по части полиции.
Его лицо мгновенно стало похоже на гипсовую маску.
— Отравление, — повторил он, словно не понимая смысла этого слова.
Я собиралась ответить, что пока неизвестно, идет ли речь о некачественных продуктах или о злом умысле, но нашу милую беседу прервала отворившаяся с грохотом дверь.
Мы дружно обернулись. На пороге красовалась скульптурная группа «возмущенный доктор сотоварищи».
— Немедленно уходите! — рявкнул доктор Ильин, потрясая чемоданчиком.
Похоже, он не прочь насадить меня на вертел и разжечь огонь — его поросячьи глазки полыхали лютой ненавистью. Любопытно, что он предпримет, если я не подчинюсь? Неужели вынет скальпель? Впрочем, нет — слишком много свидетелей. За его спиной виднелись медсестра, домоправительница и инспектор Сольбранд с констеблем.
— Здравствуйте, господин доктор! — с холодной вежливостью произнесла я. — Надеюсь, вы в добром здравии?
В ответ он фыркнул:
— Не дождешься, хекса!
Я подняла брови от этой неприкрытой нападки. Ярость, похожая на колючий репейник, заворочалась в груди.
И раньше я нисколько не сомневалась в его отношении к моей профессии, однако столь яростного нападения не ожидала. Впрочем, даже в родном Мидгарде до сих пор косо смотрят на женщин-врачей.
