Рождение империи - Браун Саймон (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Полома отметил по себя, что Гэлис смотрит на него не менее пристально, чем он не нее. Интересно, что же такого она увидела? Мальвара не питал никаких иллюзий относительно своей внешности и даже подозревал, что хамилайцы если и не испытывали к его темной, кофейного оттенка, коже неприязнь, то уж точно находили ее экзотической. Однако Гэлис, похоже, смотрит не столько на цвет кожи, сколько заглядывает в душу. И от этой мысли Поломе стало не по себе.
– Возможно, хамилайцы и милосердны, – сказала стратег, – но зато надменны, ограниченны и не хотят знать никого, кроме самих себя.
– То же самое можно сказать и про мой народ.
– И все-таки, – возразила девушка. Догадывалась ли она, что происходит у него в душе?
– Все-таки я просто передать не могу, как скучаю по дому. Гэлис и бывший префект прохаживались по шканцам – пространству между мачтами. Стратег прибыла на «Ханнема» якобы для того, чтобы поговорить о вторжении в Кидан, но Полома сразу понял, что на самом деле ее интересовал куда более широкий круг вопросов.
– Конечно же, я вас понимаю, – бесхитростно ответила девушка, растрогав Полому таким ответом. – И вы беспокоитесь о том, что случится, когда мы прибудем туда. Беспокоитесь о вашем народе и вашем городе.
– Безусловно. Мы – лишь мелкие рыбешки в море, кишащем хищниками.
– Кто знает. Возможно, в будущем все изменится, – задумчиво сказала Гэлис. – Вполне вероятно, что в один прекрасный день Кидан обретет реальное могущество, и тогда ему не страшны будут никакие хищники.
Полома остановился и хмуро посмотрел на девушку. – По-вашему, Кидан тоже станет хищником?
Стратег пожала плечами.
– Ну, не совсем хищником. Я однажды видела, как дикий вепрь напал на двух всадников, вооруженных копьями, и одолел их. Но ведь вепрь – не хищник… Я хочу, чтобы Кидан обладал именно такой мощью – спокойной, величавой и уверенной в себе.
– Вот тут-то мы с вами и расходимся во мнениях. Я не кочу, чтобы Кидан становился сильным. Я не верю, что сила – источник и гарант безопасности. По-моему, пусть лучше Кидан останется маленьким и неприметным государством.
Гэлис грустно улыбнулась и покачала головой.
– Увы, слишком поздно, префект Полома Мальвара. Вы опоздали на целых два года. – Она глубоко вздохнула. – Принц отдал приказ: еще до того момента, как флотилия достигнет Тюленьей Скалы, мы должны ознакомить вас с планом вторжения в Кидан.
– Кажется, я там был, – отстранено произнес Полома. – Во время моего первого путешествия через Бушующее море… Торговый корабль, на котором я плыл, сделал остановку на Тюленьей Скале, чтобы пополнить запасы продовольствия. Скажите, Гэлис, как долго нам туда плыть?
– Дней десять. Полома покачал головой.
– Понимаю, – сочувственно сказала Гэлис. – Плыть по морю всегда долго.
– Нет, – возразил Полома. – Как раз наоборот. Я ждал два года, чтобы вернуться на родину и освободить мой народ, но теперь мне хочется немного замедлить ход времени. Думаю, я бы с радостью отложил свое возвращение еще на пару лет.
Гэлис вопросительно посмотрела на него.
– Не уверена, что понимаю вас.
– Просто я боюсь, только и всего. – Полома постучал каблуком по палубе. – Боюсь человеческого груза, который мы везем. Боюсь ривальдийцев. Боюсь того, что увижу, когда вернусь в Кидан…
Он умолк.
– И боитесь хамилайцев? – спросила Гэлис.
– Больше всего, стратег Валера, я боюсь хамилайцев.
Мэддин с задумчивой улыбкой смотрел на корабли, на которых когда-то перевозили зерно.
Эти суда имели более низкую осадку, чем «Англаф», им были не страшны волны и течения, но, покачиваясь на волнах, они производили впечатление тяжелых и неповоротливых посудин. В отличие от них «Англаф» был маневренным и быстроходным. Он похож на стремительную борзую, в то время как эти неторопливые посудины – сущие коровы на льду, подумал принц с некоторой гордостью. Как все-таки он и его шхуна подходят друг другу по темпераменту. Зато медленные и устойчивые сухогрузы куда лучше соответствуют его намерениям… а заодно и его унылому состоянию духа.
Хотя флотилия вновь двинулась вперед, а Мэддин получил причитающуюся ему долю сочувствия и соболезнований, тоска вновь обрушилась на него подобно снежной лавине.
Принц намеренно не стал поднимать на своей шхуне все паруса – ему не хотелось догонять остальных. Правда, время от времени он с трудом подавлял искушение попросить капитана Авьера, чтобы тот отдал команду отклониться от взятого курса и уйти далеко-далеко в открытое море, подальше от горестных воспоминаний и возложенной на него императрицей ответственности, чтобы больше никогда-никогда не видеть землю. Океан велик, где-нибудь в его глубинах он сможет наконец-то утопить свое горе. Или хотя бы попытается сделать это.
Авьер что-то сказал, и Кадберну пришлось окликнуть своего господина.
– Простите, – сказал Мэддин, – Я не расслышал.
– Это хорошие корабли, ваше высочество, – произнес Авьер, кивая в сторону сухогрузов. – Пусть они не так уж быстроходны и красивы, но зато надежны и выносливы, как тягловые лошади.
Принц улыбнулся.
– Я так и подумал, – без малейшего намека на сарказм произнес он.
– Понимаю, вам нужно о многом поразмыслить, ваше высочество, – сказал Авьер. – Если позволите, я оставлю вас.
– Разумеется, капитан, – ответил Мэддин. – Возвращайтесь к своим обязанностям.
Когда Авьер отошел достаточно далеко, Кадберн сказал:
– У нас возникли кое-какие сомнения…
– Сомнения? А вот у меня уже давно нет никаких сомнений. У меня нет никаких сожалений. Сейчас же я делаю то, что делаю, потому что ничего другого мне не остается. Без Алвей… – На секунду принц умолк, а потом с трудом заставил себя продолжить: – Мне осталось завершить лишь одно дело.
– Месть. Вы хотите отомстить, – спокойно произнес Кадберн.
Мэддин кивнул.
– Ты считаешь, это неправильно? По-твоему, мне в первую очередь следует думать о колонии?
– То, что вы остались в живых, – это и есть месть. А посАе основания колонии в Кидане, когда Авьер отправит императрице ваше послание об убийстве леди Алвей, Лерена поймет, что Юнаре доверять нельзя.
Мэддин недовольно поджал губы.
– Не согласен. Я остался жив – и это все, что нужно Лерене. Она не осмелится устроить свару в семье из-за Алвей. Но ты прав, я расскажу Лерене о случившемся, и наша императрица найдет способ наказать сестру. Ее величество не может оставить без внимания вторую попытку покушения на мою жизнь.
– Вы думаете, план грамматиста окажется успешным?
– Да, – не задумываясь, ответил Мэддин. – При условии, что Полома будет правильно играть отведенную ему роль.
– Вы в нем не уверены?
– Почему же? Вполне, – ответил Мэддин. Кадберн промолчал.
– Ты думаешь о встрече Мальвары с Нетаргером, – произнес Мэддин.
– Да.
– Полагаю, ничего страшного в этом нет. Просто разговор, в который ты влез прежде, чем было сказано что-то важное. Полома действительно был искренне предан Алвей. Он бы не сделал ничего такого, что могло бы подвергнуть ее опасности, и теперь ни при каких обстоятельствах не станет оказывать содействие ее убийце. И вообще не будем забывать о том, что главное желание Мальвары – освобождение его родной страны. – Мэддин потер глаза. – А теперь, когда у Поломы появился помощник в лице Гэлис Валера, план грамматиста непременно сработает…
– Вижу, вы устали. Вам следует пойти в каюту и поспать.
– У меня слишком много дел, – вздохнул принц.
– Через два часа я вас разбужу.
Мэддин кивнул: он действительно слишком устал.
Кадберн проводил его до каюты, удостоверился, что дверь заперта, а затем вновь поднялся на палубу.
Внизу его охватывали приступы клаустрофобии. Казалось, что корабли были рассчитаны на низкорослых матросов, а не на высоких обитателей суши. Затем взгляд Избранного упал на плывущий неподалеку «Ханнема». На палубе Акскевлерен заметил две фигуры. Может, один из них – Полома?
