Меч Тристана - Скаландис Ант (е книги .TXT) 📗

– И не прощай, Андрол, – улыбнулся король Марк. – Я отдал приказ – твое дело выполнить.

– Конечно, дядя. – Барон понял, что дальнейшие уговоры бессмысленны. – Однако не соизволишь ли ты объяснить хотя бы, ради чего так рискуешь своей жизнью?

– Мой меч со мною, и еду я недалеко, – сообщил Марк, не отвечая на вопрос. Потом сделал паузу и решил все-таки дать объяснение странному своему поступку: – Девица мне назначила свидание, а к месту тайной встречи проведет лесник. Или вы решили уже, что я без королевы и мужчиной быть перестал?

Рассмеялся король, и оба всадника, Марк и Орбит, растворились в утреннем тумане, только цоканье копыт еще долго слышалось вдалеке.

Лесничий не обманул, а потому был награжден и отпущен – король свое слово держать умел.

И вот, оставшись один, долго сидел Марк в мокрых от начавшего таять ночного инея кустах, смотрел на поднимавшееся за деревьями холодное розовое солнце и все никак не решался приблизиться и войти в пещеру. Боялся? Да. И страх присутствовал тоже, Тристан ведь мог и убить его, невзирая на родство. Но главное… Главным было другое: он перестал понимать, для чего пришел. Почему – знал. Просто потому, что не мог не прийти, тянуло его сюда, сильнейшее чувство тянуло. А вот для чего?..

Да уж, не зря он отправился в путь совсем один. Знал, что выглядеть будет глупо, еще глупее, чем тогда на дереве.

Долго сидел король, уже солнце слегка припекать начало, и он удивлялся, что же это молодые люди не встают, пора бы уж! А потом вдруг вспомнил о Курнебрале, ушедшем с собакой на утреннюю охоту, и чуть не подпрыгнул: чего он ждет? Пока его заметит тут оруженосец Тристана? Вот уж смеху-то будет на весь Тинтайоль!

Марк резко поднялся, отряхнул капли с рукавов и, сжимая в руке меч, двинулся к гроту.

Вошел и залюбовался: так красивы были они оба, спавшие нераздетыми по разные стороны постели из листьев, лица свежие, загорелые, умиротворенные, позы – расслабленные, свободные, непринужденные, а между ними лежал знаменитый меч Тристана, тот самый, с выщерблиной, оставшейся после боя с Моральтом. Марку был слишком хорошо знаком смысл этого символа, чтобы он мог подумать о чем-то еще. Полоска стали между мужчиной и женщиной – отсутствие плотской любви. Они не любовники!!! Бароны все лгали ему! О его несчастная жена! О его несчастный племянник! Они так любили короля Марка. А он, кровожадный, поверил негодяям. Чудом избежали смерти Тристан и Изольда, и вот теперь, конечно, они скрываются от него и здесь, в изгнании, ведя жизнь, полную лишений, просто помогают друг другу, как близкие родственники, как брат и сестра.

Марк чуть не прослезился, глядя на них, а они, молодые и красивые, спали крепко, как только молодые и умеют спать. Они не замечали его присутствия и не подозревали ни о чем. Они были в его власти, он имел возможность довести до логического конца начатое однажды дело и здесь, в их утлом лесном жилище, завершить неудавшуюся казнь. Он представил себе, как заносит тяжелый меч с золотой рукояткой и отрубает головы обоим спящим. Очень ярко представил, так ярко, что его даже затошнило слегка.

Мысль об убийстве была уже слишком запоздалой и потому неуместной. Он больше не хотел для них смерти. Он хотел видеть их снова у себя при дворе. Обоих. Дико, разумеется, но это так. И что же, растолкать их сейчас: «Тристан, сын мой, вставай! Изольда, супруга моя, проснись! Поехали скорее домой!» Романтика, бред, безумие… Это невозможно. Он все перечеркнул тогда, на площади.

И король Корнуолла почувствовал, как по щеке его покатилась настоящая слеза. Он наклонился к Изольде, из последних сил сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее, и тихо-тихо, нежно-нежно потянул кольцо с ее безымянного пальца. Да, это тот самый перстень с большим янтарно-желтым гелиодором, подаренный Марком ей на свадьбу.

У Изольды были настолько миниатюрные ладошки с невероятно тонкими пальцами, что ювелиры тогда все-таки просчитались и перстень оказался чуточку велик. Она даже снимала его, когда купалась или ехала на охоту, боялась потерять. Теперь же стащить кольцо с пальца оказалось не самой простой задачей. Подивился король: отчего бы полнеть Изольде при такой-то убогой жизни в лесу, а она как будто и впрямь выглядит плотненькой, крепенькой, румяной. Марк отогнал прочь неприятные для него догадки и мысленно объяснил дело так: «Королеве теперь приходится непривычно много работать руками, оттого и пальцы разнесло, и мышцы окрепли, а румянец… Что ж, самый яркий румянец у деревенских девок бывает».

Марк быстро набросил на освободившийся палец Изольды кольцо с карбункулом, опять же свадебное, привезенное невестой из Ирландии и подаренное ему в тот самый день, а еще, прежде чем уйти, заменил меч Тристана своим. Эта идея, посетившая Марка буквально в последний момент, была замечательна: без своего любимого меча Тристан долго не сможет, уж это точно, значит, вынужден будет вернуться в Тинтайоль.

«Все еще будет хорошо», – уверял себя Марк, торопливо шагая через мокрые желтые кусты к своей лошади, привязанной у большого корявого дуба в глухом овраге.

– Ну вот и все, – нарочито громко сказала Изольда, проснувшаяся первой. – Сказка кончилась.

– Что такое? – встрепенулся Тристан, привычным движением хватаясь за меч, и, словно обжегшись, отбросил его: меч-то был чужой – это определялось сразу, на ощупь, вот только чей, откуда – спросонья нелегко было сообразить.

– Ваня! Не напрягайся так. Это меч короля Марка, я его очень хорошо помню, видишь вензель на золотой чашке?

– Вижу, – понуро сказал Ваня. – Я его тоже хорошо помню.

– И вот еще. – Маша показала ему перстень. – Он здесь был. А мы дрыхли, как сурки. Он мог убить нас.

– Почему не убил? – спросил Иван.

– Почему рыба не летает? – задумчиво проговорила Маша и ответила сама себе: – Не хочет.

– А я тебя серьезно спрашиваю.

– Видишь ли, он был тут совсем один.

– Ага, – кивнул Иван с удовлетворением. – Мне нравится уверенность, с которой ты это говоришь. Не предположение, а точное знание: так и было. Опять легенду восстанавливаем по памяти? Маша, я уже ни черта не понимаю. Почему иногда ты помнишь и знаешь, что с нами будет, а иногда забываешь или напрочь все путаешь?

– Спроси что-нибудь полегче, Ванюш.

– Хорошо. Сейчас ты можешь сказать, что будет дальше?

– Что будет, знать невозможно, я тебе не цыганка с Киевского вокзала. Что должно быть согласно легенде, я постараюсь вспомнить, только боюсь, мы уже очень далеко от этой схемы уехали, потому что ты разгильдяй и постоянно все каноны нарушаешь.

– Ну и что? – спросил Иван. – Я хочу жить, как хочу. Я не верю в предсказания, предопределение, провидение и привидения. Не верю, и все тут! Захочу снести Марку башку и снесу – плевать мне на все древние легенды!

– А ты хочешь его убить? – удивленно спросила Маша.

– Нет, не хочу.

– Я так и думала. Теперь слушай. Марк простит нас. Собственно, он уже простил. Но вернуться в Тинтайоль смогу только я одна. Тебе придется уехать. Куда – сам решишь. В общем, это не важно. Мы будем встречаться иногда, поводов будет еще много, но вообще…

– Постой, постой, – прервал ее Иван, – ты о чем говоришь-то? О легенде или о том, что с нами будет?

– Ванюш, а какая разница?

– А такая разница: один ебет, другой дразнится!

– Фу, – сказала Маша. – Зачем ты мне хамишь?

– А ты зачем мне гадости говоришь?!

– Какие гадости?

– Обыкновенные!!! – Иван все закипал и закипал. – Ты что же, собираешься вернуться к человеку, который желал тебе медленной и страшной смерти? Ты от меня уходишь к нему?!

– Остынь, – сказала Маша холодно, и он испугался, услышав ее совсем чужой, незнакомый голос. (Так уже было однажды, он только не мог вспомнить, когда именно.) – Остынь. Все не так просто, как ты пытаешься здесь изобразить. Во-первых, я жена короля Марка по Римскому Закону, мы венчались во храме. Во-вторых, он любит меня. Не надо саркастически улыбаться – действительно любит. В-третьих, умение прощать – это как раз и есть способность забывать страшное. А забыть, как тебе наступили на ногу, может каждый – в этом нет особой добродетели. В-четвертых, мне надоело жить в лесу…