Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Вознесенская Юлия Николаевна (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Больше всего монастырь похож был на разрушающуюся старинную загородную усадьбу, вокруг которой раскинулся столетний запущенный парк. Сразу слева от ворот, на невысоком пригорке, стояла каменная церковь с проломленной крышей, и в этом проломе, немного наискось, лежала упавшая колокольня. Черная графитовая черепица с нее почти осыпалась, и между коричневых балок виден был колокол, от которого прямо по стене церкви спускалась веревка. От ворот вниз уходила гравийная дорожка, и вела она к большому лугу или, скорее, газону, на краю которого возвышалась полуразрушенная кирпичная башня с остатками графитовой кровли. К ней и повели меня монахини.
Когда мы подошли ближе, я поняла, что это вовсе не башня, а уцелевшая часть разрушенного трехэтажного старинного особняка, почти дворца, с мансардными окнами на крыше. Эти руины были явно обитаемы, потому что в раскрытых окнах (на каждом этаже сохранилось по три окна), между горшков с цветами виднелись головы монахинь в белых апостольниках, выглянувших, как я догадалась, на поднятый нами грохот. Все они улыбались и махали нам руками, то есть не мне, а матери Евдокии, конечно.
Несмотря на явные следы разрушений, все в обители говорило о стремлении к порядку: гравийные дорожки были чистыми, кусты – аккуратно постриженными и цветы, которых вокруг было великое множество, имели ухоженный вид. Больше всего тут было роз: они вились по осыпающимся стенам, росли отдельными большими кустами и сплошными куртинами. Все цветы были хороши, но розы просто ошеломляли. Но краям аккуратно выкошенного лужка или газона стояли конусообразно подстриженные темно-зеленые кусты тиса. Вокруг газона шла широкая гравийная дорожка, а по ней прогуливались две необыкновенно стройные девушки в черных подрясниках и белых апостольниках: они шли медленно, величаво и просто, как две мирно беседующие юные королевы. Я невольно ими залюбовалась: надо же, какой у монахинь, оказывается, бывает аристократичный вид!
– Нравится вам наша обитель? – спросила меня сестра Дарья.
– Очень нравится, А какие огромные повсюду деревья!
– Если бы вы знали, как у пас красиво было прежде, до потопа! Нашу обитель паломники называли райским уголком, – со вздохом сказала она. – Но слава Богу и за то, что еще уцелело: можно жить, можно молиться, а сад и огород нас кормят. Жаль только, что очень скоро придется все это покинуть.
– Почему? – удивилась я.
– Время теснит.
– Сестра Дарья, а ты знаешь, кто эта девушка? – спросила мать Евдокия, не давая сестре Дарье углубиться в тему о последних временах. – Это внучка Елизаветы Николаевны.
– Кассандра! Так вот вы какая…
– А я тоже знаю, кто вы! Вы – сестра Дарья, бывшая спортсменка. Вы ухаживаете за паломниками, поете на клиросе, убираете двор и кормите кошек.
– И еще немножко молюсь.
– Сандра, я вас поручаю сестре Дарье: она проводит вас в келью, научит пользоваться душем, а потом отведет к матушке. Я вас там найду, – и мать Евдокия быстро пошла вперед, к «башне», а меня сестра Дарья повела вправо, к небольшой группе дворовых построек. Как специалист я еще издали определила, что это остатки старинных конюшен и каретных сараев максимум девятнадцатого века. Один домик, сплошь завитый диким виноградом и казавшийся издали совершенно не разрушенным, стоял чуть в стороне. К нему сестра Дарья и повела меня. Когда мы подошли ближе, я увидела, что он значительно более поздней постройки.
– Тут у нас гостиница для паломников, – сказала она. – Идите за мной! Да не вы – вы подождите на дворе! – Последняя фраза относилась к следовавшим за ней по пятам кошкам, которых теперь уже стало не то четыре, не то шесть. – Сейчас в обители паломников нет, так что вы получите отдельную комнату. Вы надолго к нам?
– Нет, мне скоро надо ехать назад.
– Неужели же на Успение не останетесь?
Я не знала, что такое «успение», но сказала, что тороплюсь вернуться к больной бабушке.
– Как жаль! А может, поживете у нас немного? Елизавета Николаевна такая самостоятельная, побудет немного без любимой внучки.
И все-то они про нас знают… Комнатка, куда она меня привела, оказалась крошечной, с небольшим окном. Я поставила на пол свою сумку и огляделась. У одной стены стояла кровать, возле другой – стол и два простых деревянных стула, и только узкий проход оставался посередине. Над столом была прибита полочка, на ней стоял подсвечник с огарком свечи, а над нею висели иконы. Слева от двери, за невысокой перегородкой виднелась белая раковина для умывания. Вполне аскетическое жилище. Келья, можно сказать.
Сестра Дарья подошла к окну, раздвинула в стороны пестрые занавески и толкнула раму. Комнатка сразу до отказа наполнилась свежим ветром и птичьим щебетом. Я подошла к ней и тоже выглянула в окно. Странный какой домик: мы вошли со двора, и это был первый этаж, а с этой стороны под окном блестела вода, и окно было довольно высоко над ней. Дальше за ровной гладью воды стеной стоял туман. Удивительное дело, ведь это была все та же вода Европейского моря, но тут она казалась гораздо чище, будто кто-то сдернул с ее поверхности жирную грязную пленку.
– Раньше здесь были парки река, а за рекой, там где сейчас один только туман, – поля и лес, а за лесом холмы.
– Все это ушло под воду?
– Да, всю округу затопило, только наш монастырь и уцелел. Это было чудо.
– Какое же в этом чудо? Просто вы, наверно, находились на самом высоком месте.
– А вот и нет! Монастырь наш всегда стоял в низине, а вокруг были холмы, маленькие городки, деревни, усадьбы. Ничего не осталось ~ все до самого города Жизора ушло под воду, да и от Жизора остался один только холм и старинная крепость тамплиеров. Когда начался потоп, мы думали, что нас первыми затопит, к смерти приготовились. Но еще больше мы ужаснулись тому, что потоп этот как бы опровергал Святое Писание, ведь в Библии сказано: Господь обещал Ною, что больше не станет насылать па людей потопа. Но Господь этого потопа не устраивал, Он только позволил людям пожинать плоды своих дел: люди бомбили землю, земля отвечала землетрясениями, а землетрясения вызвали потоп. Отец Александр сказал, что этот потоп – последнее предупреждение человечеству. Мы спасались на четвертом этаже, под самой крышей. Сорок дней мы там просидели в темноте, только одна негасимая лампадка у нас горела – она и сейчас горит. Если пойдете в лес, то обязательно ее увидите, она в часовенке с иконой Божией Матери. Ой, заговорила я вас, попадет мне от матушки! Вам же отдыхать надо.
– Нет, нет! Расскажите с самого начала, как вы спасались от потопа, сестра Дарья!
– Сперва было просто жутко. Началось все ночью: загрохотало, завыло за окнами, во всей обители потухли свечи. Мы хотели спуститься вниз, в церковь, а там вода плещется и поднимается все выше и выше – уже лестницу заливает. Матушка велела всем нам взяться за руки, пересчитала нас и повела на четвертый этаж, а потом заперла за нами дверь на лестницу. Мы испугались еще и потому, что с нами не было дяди Леши, нашего смотрителя: он как раз в тот день уехал в Париж по делам – тогда еще был Париж. А жена его, Лариса Петровна, с нами оставалась. Вот потому она и выглядит теперь втрое моложе своего мужа.
– Почему?
– Потом скажу. Нам было очень страшно, особенно в первые дни: ухватимся друг за дружку, слушаем, как ветер воет и громыхает гром, молимся, плачем. Уже после, когда от поста мы совсем присмирели, ни о чем не могли больше ни говорить, ни думать, и вся паша жизнь превратилась в одну сплошную молитву, тогда стало легче.
– А что же вы ели и пили? У вас какие-то запасы, наверно, были с собой?
– Мы почти ничего не успели захватить: вода сразу залила подвал с продуктами и первый этаж, где у нас была кухня. Взяли то, что было в кельях: немного хлеба и у кого что было из фруктов – тогда ведь было Преображение. Через несколько дней остались только сухие просфорки и святая вода. Обедницу отслужим, по малюсенькому сухарику просфорному съедим, запьем тремя глотками святой воды и все. Так все сорок дней и постились.
