Мертвое солнце - Христова Александра (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Зато появилось два преимущества. Первое: я больше не нуждался в одеялах — громадные крылья с успехом выполняли эту роль. И, что самое главное, не мерзли сами. Ускоренное до предела кровообращение в этих конечностях не только не позволяло им замерзать, но и с успехом согревало меня. Правда, летом было очень жарко, но это такие мелочи…
А второе преимущество я обнаружил практически сразу же. Как оказалось, крыльями очень удобно рулить при беге. Да и на тренировках они очень хорошо гасят инерцию. Другое дело, что подставлять под удар их не надо — уж очень эти конечности чувствительные ко всякого рода повреждениям. Нет, это не означает, что мои крылья так легко повредить, скорее, наоборот — очень и очень сложно. Просто каждая царапина на них болит гораздо сильнее, чем где-либо еще. Да и крови натекает столько, что просто караул. Поэтому крылья лучше поберечь, пока я не решу, как обезопасить их от ударов.
Затормозив у обеденного зала и едва не вписавшись лбом в массивную дверь, я сосредоточенно замер, приводя себя в порядок. Последний раз одернув рубашку и откинув назад плетенку (меня все-таки научили заклинанию, заплетающему волосы, — сам я учиться плести нечто подобное отказался наотрез, у меня пальцы так не выгибаются), нацепил на лицо маску невозмутимости и, толкнув дверь, вошел в зал.
А в зале тишина, нарушаемая только еле слышным дыханием собравшихся на ужин. И у всех такие невозмутимые ро… пардон, лица, словно они на приеме у английской королевы, не меньше! Сели, сложили лапки на коленях и сидят. Ждут. Как это — кого? Меня, естественно! Пока хозяин замка, пусть чисто номинальный, не разрешит, есть нельзя. Не по этикету, чтоб его! И порции такие, что птичка не наестся. Разве что воробей.
Как только я зашел в зал, дверь за моей спиной закрылась. Все правильно — раз хозяин замка на месте, то после него уже никто не имеет права приходить. Кто не успел, тот опоздал. А о том, что, придя в гости к повару, можно за раз получить еды больше, чем во время завтрака, обеда и ужина, вместе взятых, промолчим…
Приветственно всем кивнув, я прошел к своему месту во главе длинного — чтобы все поместились — стола и уселся на свой покалеченный стул. Покалеченный не в том смысле, что у него ножки кривые, а в том, что вместо нормальной спинки была узенькая планка шириной сантиметров двенадцать, не больше. В самом деле, не на табуретке же мне сидеть! Вот для меня и сделали такой стульчик. По крайней мере, теперь я не отдавливаю себе крылья.
Усевшись и пожелав всем приятного аппетита, я принялся лениво ковыряться в своей тарелке. Нет, выглядело все очень вкусно: картофельное пюре и мясные рулетики с сыром готовятся специально для меня по рецепту моей мамы, по крайней мере, насколько я смог этот самый рецепт вспомнить. Но мне отчаянно хотелось чего-нибудь сладкого. Тортика, пирожных, да хоть леденцов! Но только не опостылевшего мне за последние несколько хаидэ мяса. Да я даже на полную сахарницу согласен! Дайте мне только при этом ложку и стакан с местным чаем.
Все так же вяло ковыряясь в тарелке, я с трудом досидел до конца ужина и, как только он закончился, целеустремленно направился на кухню, намереваясь-таки добраться до вожделенной глюкозы.
Кухня-кухня-кухня… Царство кастрюль, ножей и сковородок. Вотчина Цеаса, нашего повара. Здесь всегда можно найти что-нибудь вкусненькое. Но вот заходить сюда следует с осторожностью. Я однажды заявился в самый разгар готовки — так поймал три ножа и вилку в левое крыло и получил поварешкой по затылку. Поварской инвентарь так и летал по кухне. Причем летал в прямом смысле — поскольку от помощников повар отказался, а сам он никогда не успел бы приготовить столько еды, чтобы накормить шестерых человек, пятьдесят эльфов и одного вечно голодного меня, мои ушастые родственнички заколдовали все эти ножи-кастрюли-вилки-скалки-сковородки таким образом, чтобы они перемещались по кухне без посторонней помощи, повинуясь лишь мыслям Цеаса.
Подойдя к массивным дверям, из-за которых раздавался дробный стук ножей, я осторожно приоткрыл одну створку, просунул в образовавшийся проем голову… и едва не лишился кончика носа — мимо меня с угрожающим свистом пролетел окровавленный тесак. Проводив его ошарашенным взглядом, я пригнулся, и так, на полусогнутых, уворачиваясь от летающей посуды, проследовал вглубь затянутого паром помещения, ориентируясь на негромкое пение-бурчание повара. Не хочет никого беспокоить своими песнями — вот и поет вполголоса. Хотя с таким басом даже шепот великана был великолепно слышен на противоположном конце этого зала.
Хозяина кухни я нашел возле печи, на которой стояла монументальных размеров кастрюля, чье содержимое источало потрясающий запах. Цеас, помахивая здоровенным половником (как бы не тем самым, который оставил мне большую шишку на затылке), что-то напевал себе под нос. Заметив меня, он приветственно кивнул и махнул рукой в сторону стола, на котором стояло громадное блюдо с пирожками, не решаясь отойти от кастрюли. Вытащив из-под стола одну из двух табуреток (а вы что думали, я один, что ли, совершаю набеги на кухню? Ага, как же! Сколько раз я сидел здесь на пару с каким-нибудь ушастым!), я уселся и, пододвинув блюдо поближе к себе, взял первый пирожок. Откусил…
Ням! Вкуснятина! Пирожки оказались с вареньем. Моим любимым, между прочим. Не знаю, как называется фрукт, из которого его делают, но варенье по вкусу походило на абрикосовое, только более душистое, густое и чуть кисловатое.
Умяв с десяток пирожков, я почувствовал себя более-менее сытым. По крайней мере, желудок уже не порывался исполнять арию голодного из оперы «Есть хочу!», довольно переваривая отправленные в него сладости.
«Когда я ем, я глух и нем». Фраза полностью про меня, потому что я ухитрился не заметить, как звон посуды и стук ножей стих, и, когда на соседнюю табуретку бесшумно опустился повар, я вздрогнул от неожиданности.
— Ты чего такой грустный, малыш? — добродушно прогудел мужчина, а меня в который раз чуть не снесло со стула волной инфразвука.
Я пригнулся, уворачиваясь от намеревающейся похлопать меня по плечу руки мужчины, и привычно поморщился на такое обращение, но ничего не сказал. А что тут можно сказать, если я ровно в пять раз тоньше этого великана, а моя голова едва достает ему до подмышки? На правду не обижаются.
— Да достало все, — вздохнул я. — Надоело, что меня считают ребенком. Надоело, что со мной и обращаются как с ребенком! — неожиданно для самого себя сорвался на крик я. — А больше всего меня достало то, что я сижу в этой богом проклятой долине, как в тюрьме!
Стеклянный графин с соком, поставленный на стол поваром, жалобно крякнул и разлетелся на осколки. Хорошо хоть, что сока было немного.
— Тише, малыш. Тише. На пирожок. — Цеас, опасливо покосившись на разбитую посудину, сунул мне в зубы очередной хлебобулочный шедевр кулинарного искусства и сурово взглянул на тряпку возле печки, отчего последняя быстро взлетела и начала убирать осколки. — Ты мне так всю посуду перебьешь.
— Прости. — Мне стало стыдно. В самом деле, чего это я срываюсь на повара, который ни в чем не виноват? Уж он-то никогда не выступал против меня.
— Да ничего… Скажи, а ты войну устраивать не пробовал? — внезапно поинтересовался мужчина.
Я поперхнулся пирожком.
— Че… кхр-р-р… чего? — прокашлявшись, переспросил я. Чего-чего мне надо устроить?!
— Войну, — безмятежно повторил повар и выхватил у меня из-под пальцев пирожок, на который я уже было нацелился. — Знаешь, как дети воюют со своими родителями? Ничего смертельно опасного, но проблем в итоге столько, что проще ребенку уступить. Я сам так воевал со своим дядей, когда он не хотел отдавать меня на обучение в гильдию поваров. Дядя сдался через пять дней.
Я задумался. Хм… А это идея. Не зря же в детстве моим любимым фильмом был «Один дома». Пора бы вспомнить, что дома, помимо основного прозвища, меня звали дьяволенком. Впрочем, в школе «дьяволенок» быстро трансформировался в полноценного «дьявола во плоти». Пора освежить прежние навыки!
