Попробуй ее сжечь! - Первухина Надежда Валентиновна (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
В начале обеда разговоров было немного – все проголодались, но к концу, когда в ход пошли соки и печенье, беседа оживилась.
– Девушки, какие у вас планы на остаток дня? – спросил Влад.
Марья пожала плечами, а Юля сказала:
– А давайте съездим в ваш кремль, посмотрим, как там идет подготовка к Ночи города. Это ведь интересно!
– Могут не пропустить, – засомневался Вадим. – Там же наверняка сейчас всё кипит и пенится, как стройка века.
– А мы можем туда отправиться невидимыми, – вдруг заявила Юля.
Марья ей поаплодировала:
– Девочка, ты меня восхищаешь!
– А наши байки ты тоже можешь сделать невидимыми? – спросил Ши Юйкань, но при этом почему-то смотрел на Марину.
– Я не знаю, – отозвалась Юля. – Попробую.
…И когда они, миновав все городские пробки, оказались в тенистой аллее крошечного кремлевского парка, Юля действительно попробовала.
– На небе не вижу звезд, на земле не вижу цветов. Всё спряталось, всё укрылось от взора случайного, взора несмысленного, взора человечьего. Так бы и то, что заклинаю заклинанием сим, стало невидимо взору любопытному, взору человечьему неведомо. Да будет, да будет, да будет!
Через некоторое время на опустевшей парковой аллее были слышны осторожные голоса:
– Что, и нас действительно не видно? И мотоциклов тоже?
– Не видно, не видно, успокойтесь.
– Хорошо, но мы-то почему-то друг друга видим!
– И мотоциклы тоже!
– Это специфика заклятия. Не хватало еще, чтобы и мы друг друга не видели. Это очень неудобно.
– А как так получилось?..
– Слушай, Влад, спроси у Юльки, это она заклятие плела. И не стой ты с разинутым ртом, как Сидор Акашкин перед Пулицеровской премией!
(Как видите, точнее, как слышите, жажда Акашкина получить Пулицеровскую премию была известна чуть ли не каждому обывателю в городе.)
Наши невидимые герои, оставив свои невидимые мотоциклы в парке, спокойно прошли к главному входу кремля. Тут притормозил Данила – притормозил у трех белых «пазиков».
– Что такое? – спросила Данилу Юлька.
– Номера на «пазиках» холмецкие. Кто это к нам из областного центра припожаловал?
Когда они вошли в кремль и просочились мимо задумчиво покуривающей охраны, стало ясно, кто припожаловал.
По всему кремлю рассредоточились люди в одинаковых ярко-желтых спецовках. Все они были заняты бурной деятельностью: тянули какие-то толстые кабели, крепили к стенам кремля пучки электрических гирлянд, устанавливали и красили большие стенды, газонокосилками подстригали траву…
Посреди всей этой рабочей суеты вихрем носился донельзя деловой Сидор Акашкин с пластиковой папкой в руке и покрикивал, а иногда и поквакивал:
– Не тормозим, не тормозим работу! Ночь города вот-вот настанет! Кто прямо перед эстрадой кабели разложил?! Актеры спотыкаться будут! Так, стой. Да, ты, тебе говорю! Куда ты эти шарики понес? Понятно, что надувать, ты знаешь, где ими надо стенд оформить? Да, у западной стены. Так, всё, иди, мужик, я еще должен посмотреть, как помост для ведьмы сооружают.
И Акашкин усвистал куда-то в глубь кремля, за Боярские палаты, откуда доносился веселый перестук молотков.
– Слушайте, – сказала Юля. – Я и не подозревала, что тут такое грандиозное действо замышляется.
– Не то слово, – кивнул Данила. – Раз уж из Холмца рабочие приехали… И вот что интересно, господа, за начальника здесь небезызвестный нам и не очень-то любимый нами Сидор Акашкин. Как это вдруг фортуна обратила на него свой лик?
– Пойдемте найдем Анну Николаевну, – попросила Юля. – Мне надо с ней поговорить. И насчет Ночи города, и вообще.
Анна Николаевна Гюллинг обнаружилась в одной из кремлевских башен. Тут она в сообществе Бабы Зины Мирный Атом, Верунчика и кошек Бригитты, Урсулы и Мадлин занималась тем, что вышивала блестками герб города Щедрого.
– Здравствуйте, – сказали наши невидимки.
– И вам не болеть, – немедленно отозвалась Баба Зина Мирный Атом. – Это хто же к нам пожаловал?
– Это Юля и ее друзья, – сказала Анна Николаевна. – Всей компанией, как я вижу.
– Видите? – немедленно прозвучал разочарованный голосок Юли.
– Конечно, вижу. Какое заклятие применяла – звездное? Хорошее заклятие, простые люди не увидят, а вот свои… Ладно, проходите, располагайтесь, берите блестки, иголки и присоединяйтесь к нам – герб вышивать. Нечего бездельничать!
– Мы со всем удовольствием, – сказал Ши Юйкань, потому что был мастером на все руки.
– Здесь невидимость можете сбросить, – посоветовала Анна Николаевна. – Сюда никто не заходит, даже Акашкину недосуг.
– Оно и правильно, – проворчала Баба Зина. – От ентого Акашкина уже изжога такая, шо самогоном не зальешь.
Юля сняла заклятие невидимости, все расселись, набрали кучи блесток и придвинули к себе куски огромной материи, на которой был нарисован герб Щедрого.
– Ты прочитала мое письмо? – спросила Анна Николаевна у Юли.
– Да.
– И что?
– И ничего. Думаете, я буду вас меньше любить? Не дождетесь. А насчет Марины…
– Насчет Марины позже поговорим, – понизив голос, сказала Анна Николаевна. – Постой, что ты делаешь?
– Вышиваю.
– Это кто ж тебя так вышивать учил? Смотри, как надо, и набирайся опыта, маленькая ведьма!
Глава 17
НОЧЬ ГОРОДА
Вы когда-нибудь бывали в маленьких городках?
Да-да, именно в маленьких, цивилизацией забытых городках, где всё стройно и чинно так, что кажется будто время здесь замерло. Неспешны в таких городках дни, покойны ночи; ничто не нарушает того особого флера, которым окутан каждый маленький провинциальный городок. Городская площадь поросла одуванчиками, сразу за главной улицей начинается поле, на которое главный городской пастух по утрам выгоняет всех местных коров… А вечером они возвращаются сами, распространяя вокруг себя неповторимую смесь из запахов прогретой земли, травы, молока и навоза; мычат, призывая хозяек… Ах, маленькие города, вы просто чудо что такое! Мобильная связь тут всё еще диво дивное, метрополитен – нечто невероятное, из футуристической сказки, а уж про такие вещи, как татуаж и автозагар, в маленьких городках и слыхом не слыхивали. Впрочем, может, и слышали, да только не обратили внимания – маленькие городки обращают свои взоры к вещам более непреходящим и грандиозным…
Редко что оживляет маленький городок, почти ничем не расшевелишь его жителей, привыкших к истоме неспешной повседневности. Но уж если что случается, если что и происходит из ряда вон выходящее, то маленький городок гудит, будто потревоженный улей, шумит, лукавит, смеется, сплетничает, словом, начинает жить вовсю.
Для Щедрого таким событием, о котором долго говорили, шумели, да еще говорить и шуметь будут, стала Ночь города. Но о ней чуть позже. Ведь нельзя не сказать, что предварялась она самым разудалым, самым ясным, самым веселым и бесшабашным ярмарочным днем.
Ярмарка, ах что это была за ярмарка! Нам, Голосу Автора, довелось на ней побывать (чтобы всё засвидетельствовать самым подробнейшим образом), и ничто так не кружило голову, не пьянило дух, как это ощущение доброго праздника, смешливой дружественности и желания скупить всё, всё, что продают на этой ярмарке – от глиняных кошек-копилок до бычка-трехлетка со звучным именем Берендей.
Ярмарка началась ранним утром, когда солнце еще только разгонялось, еще только собиралось излить свой жар на уставленную яркими палатками ярмарочную площадь. Но щедровцы – народ обстоятельный, они ценят себя и ни за что не пойдут глазеть по торговым рядам с утра пораньше. Только ребятня, эти вечные любители поглазеть и покричать, толпились у палаток, перебегали от торговца к торговцу. Те, у кого не было заторможенности в плане карманных денег, уже ели сладкую вату, приторные, как грех, мятные леденцы на палочке, мороженое и пирожки. Но вот время приблизилось к одиннадцатичасовой отметке, и на ярмарке стало прибавляться народу, всё больше взрослого и по-деловому настроенного. С этим народом затесались на ярмарку и мы, почтеннейший наш читатель.
