Дневник Старого Гнома (СИ) - Самсонов Дмитрий Евгеньевич "Хранитель Историй" (мир бесплатных книг txt, fb2) 📗
— Благодарим за гостеприимство. — ответил Равандил.
— Кайл, проводи наших гостей в столовую. — обратился Морган к одному из молодых бойцов, суетившемуся рядом.
— Хорошо, капитан!
Май 1039 года (608 года от Рождения Пламени)
Андриэль приехала в Магическую Башню для встречи с Мерлином. Это была не первая их встреча, но сейчас они впервые встречались в резиденции Гильдии. Эльфийка прибыла на закате и заметила, что во дворе разжигали довольно большой костёр, по размерам подобный тем, что инквизиция использует для «очищения» грешников. Заметив в его центре металлический крест высотой почти три метра, Андриэль перестала сомневаться в его назначении. Навстречу ей вышел Мерлин и придержал поводья ящера, чтобы эльфийке было удобнее спуститься на землю.
— Приветствую тебя, славный архимаг Мерлин.
— И я рад тебя видеть, прекрасный Вождь братства Ночи.
— Я думала, что инквизиция теперь отделена от Гильдии. — обращая внимание на разгорающийся костёр, сказала эльфийка.
— Так и есть. Боевые маги являются лишь членами гильдии, а подчиняются Сэмюелю. Костёр — это скорее обычай. Каждую ночь с воскресенья на понедельник он освещает двор Магической Башни, символизируя очищение.
— Очищение от чего? — поинтересовалась Андриэль.
— От тьмы и греховных мыслей, которые ей удаётся породить в наших разумах. Пройдём внутрь, ужин скоро будет готов, а я пока покажу тебе здесь всё.
Маг устроил эльфийке небольшую экскурсию по Башне. Одна из дверей привлекла внимание Андриэль.
— А что за этой дверью? Я издалека почувствовала сильную магию, исходящую от неё.
— Это вход в подвал, там находится хранилище источников магии. Кроме физической брони, дверь имеет ещё и магическую защиту. В одиночку её не открыть, для этого требуются три верховных мага гильдии, обладающих специальными ключами.
— И ты один из носителей ключа? — улыбнулась Эльфийка.
— Разумеется.
— А зачем вы запираете источники в подвале? Они же вам постоянно требуются, для создания заклинаний.
— Для постоянного использования у нас есть оперативное хранилище. А здесь расположены только редко используемые. Ну и те, использование которых запрещено.
— Тёмная магия, знаю, знаю.
— Да, именно. По поводу тёмной магии у меня есть интересное наблюдение. Вы, эльфы ночи, более предрасположены к подобным заклинаниям, при этом тёмные источники не оказывают на вас влияния. Интересно, с чем это связано.
— Может быть с тем, что мы эльфы ночи? — улыбнулась Андриэль.
— Возможно, я как-то не думал о том, что наша магическая природа может быть настолько разной.
— Вероятно, она даже более разная, чем мы можем предполагать. Когда-то давно, мы встречались с Викторией. Ещё тогда я заметила разный подход к заклинаниям. Вы черпаете энергию извне, преобразуя её в заклинания с помощью своих способностей. При этом результат сильно зависит от мощности источника. Мы же используем свою собственную энергию, которой наделила нас Создательница.
— Да, пожалуй, ты права. У наших богов разные подходы к созиданию. Я порою думаю о том, а для чего вообще мы были созданы. Была ли какая-то конкретная цель.
— Возможно, когда-нибудь они сами расскажут об этом.
— Возможно. Просто мне было бы обидно, если нас создали просто от скуки, ради забавы.
— Не думаю. Слишком это просто звучит.
После ужина Андриэль и Мерлин поднялись на самый верх Магической Башни и вышли на балкон рабочего кабинета архимага. Ночь была пасмурная и тёмная, но тёплая. С Башни открывался прекрасный вид на весь Старый Город, расположенный неподалёку. Отражения его факелов и магических подсветок можно было заметить в белоснежных полосах длинных волос эльфийки. Её фиолетовые глаза ярко вспыхивали, когда она поворачивалась к свету. Мерлин стоял напротив с бокалом вина в руках и смотрел на неё словно зачарованный. Заметив это, Андриэль улыбнулась и наклонила голову вбок, её волосы веером спали с плеча, переливаясь отражениями огней города. Эльфийка подняла руку ладонью вверх, легонько дунула на неё в сторону Мерлина. В воздухе появилась сверкающая пыль и золотистым туманом окутала балкон. Мерлин улыбнулся и щелкнул пальцами. Рядом с каждой золотистой точкой, созданной Андриэль, появилась сине-зелёная точка, и они стали парами кружиться в воздухе, словно танцуя. Эльфийка засмеялась и стала наблюдать за танцем светящихся точек. Архимаг подошёл ближе к ней и взял за руку. Андриэль повернулась и сделала полшага на встречу. Человек и эльфийка стояли почти вплотную друг к другу, Мерлин обнял Андриэль за талию, они поднялись в воздух и несколько секунд кружились. Приземлившись обратно на балкон, Андриэль снова залилась смехом, а потом легонько поцеловала Мерлина в гладко выбритую щёку.
Сентябрь 1060 года (629 года от Рождения Пламени)
Юго-восточная окраина Империи, неподалёку от Серой пустыни, одинокий торговый караван двигался на юг от Золотого Кувшина. Кучер погонял лошадей, надеясь успеть добраться до ближайшей деревни до заката. Поднявшийся сильный ветер, заставил кучера придерживать шляпу на голове. Встревоженные лошади сбавили шаг, а вскоре и вовсе остановились, отказавшись двигаться дальше. Ветер усиливался, вокруг повозки возникло несколько вихрей, поднявших облако пыли и раскачавших повозку. Изнутри раздался детский плач и женский голос, пытавшийся успокоить младенца. Резко ветер стих, а в оседающей пыли стали проявляться фигуры. Когда пыль рассеялась, вокруг повозки оказались пятеро людей, с ног до головы, облачённые в чёрные одежды, лица так же были закрыты тканью. В руках каждого из них длинные, сильноизогнутые сабли. Испуганный кучер трясущимися руками достал кошелёк и протянул его незнакомцам.
— Это все наши деньги, заберите их, заберите наши товары, только прошу, не трогайте нас.
Один из таинственных людей подошёл к повозке и пытался открыть дверь, которая оказалась закрытой изнутри. Ударив несколько раз саблей по двери, он всё же открыл её, сорвав с петель и отбросив в сторону.
— Нам не нужны твои деньги. Мы возьмём младенца.
— Нет, пожалуйста, не трогайте моего ребёнка, умоляю вас. — раздался вопль женщины, сидевшей в повозке.
Человек с саблей начал залезать внутрь повозки, но кучер выхватил нож и ударил его в плечо, пытаясь защитить ребёнка. Сделав шаг назад, человек в чёрном вытащил нож из плеча, посмотрел на него, потом на испуганного кучера. Одним взмахом сабли он разрезал живот кучеру, тот согнулся от боли и попытался сделать шаг вперёд. Внутренности вывалились из раны, а вслед за ними на землю упал кучер, цепляясь рукой за порог повозки. Женщина закричала, срывая голос. Незнакомец бросил нож на землю, вытер с сабли кровь и спрятал её в ножны. Затем поднялся в повозку, ударил женщину тыльной стороной ладони по лицу и вышел с ребёнком на руках. Снова поднялся ветер, похитители один за другим исчезли в облаке пыли. Из повозки выскочила женщина и попыталась бежать за ними, но от них не осталось и следа. Лишь детский плач по-прежнему звучал в завываниях ветра. В истерике она упала на землю возле мёртвого кучера, бывшего её мужем, и зарыдала. Через минуту ветер стих так же внезапно, как и поднялся, унеся с собой плач младенца.
Люди в чёрном были уже далеко, они подошли к группе крупных камней и по очереди прошли между них. Среди камней, закрывающих от взора со всех сторон, находился вход в пещеру. Люди спустились по узкому лестничному коридору, уходящему спиралью под землю. Где-то внизу они встретились с большой группой людей в таких же одеждах и прошли в комнату, где стали вокруг каменного алтаря, на который положили ребёнка. На алтаре, а также на потолке, прямо над ним выбит равносторонний треугольник с вписанным в него кругом, в центре которого символически изображено пламя. Из смежного помещения вышел ещё один человек, держащий в руках глиняную чашу. В отличие от остальных, его лицо скрывала маска золотого цвета — символ верховного жреца. Все стоявшие склонили головы и пропустили его к алтарю. Поставив чашу рядом с младенцем, он начал нашёптывать заклинание, содержимое чаши стало дымить и затем вспыхнуло пламенем чёрного цвета, абсолютно не дающим света. Человек в золотой маске немного повернулся и протянул руку в сторону. Один из стоящих в кругу вложил ему в руку нож с золотым лезвием в форме языка пламени. Жрец несколько раз провёл лезвием сквозь пламя, каждый раз оно словно прилипало к ножу и тянулось за ним. В абсолютной тишине он сделал кончиком ножа надрез на груди младенца, отчего тот начал кричать.
