Тьма века сего (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— Знал и слышал, — согласился стриг, с нажимом уточнив: — Но как тебе хорошо известно, большая часть моего времени была отнята не работой в архиве и не заседаниями в Совете, а агентурной службой. Посему подробностей не расскажу — я их не знаю.
— Я именно так и подумал, — не дав Курту возразить, сказал Мартин, — и сегодня, поговорив с Гейгером, я направился к фон Нойбауэру и затребовал одного из его парней, какового отправил в академию с соответствующим запросом. Если Гейгер сказал правду — в архиве должна храниться копия отчета, полностью соответствующая его словам; если же в его рассказе и отчете будут расхождения…
— И когда ты намеревался об этом рассказать?
— Когда боец фон Нойбауэра вернулся бы с ответом, — безучастно отозвался Мартин. — А до того — о чем было рассказывать?
— Узнаю семейные черты, — тихо хмыкнул стриг. — Впрочем, виндиго, сколь я помню, пожирает своих жертв сырыми и зачастую живыми, и никаких сведений о подобных кулинарных изысках в натуре этих существ не зафиксировано.
— Насколько мне известно — нет, — согласился Мартин со вздохом. — Если судить по имеющимся в архиве отчетам — ничего такого не было ни в рассказах местных, ни в каких-либо свидетельских показаниях. Мало того, согласно местным легендам виндиго, в отличие от обычного хищника, попробовавшего человечины, не начинает охотиться на людей поблизости от их жилищ, а напротив — со временем отдаляется от людских поселений, начинает жить в глухом лесу, как зверь, и вообще чем дальше, тем меньше становится похожим на человека даже внешне. А наш не прижившийся поселенец при всех его странностях все-таки выглядит вполне по-людски. Поэтому я сейчас и не стал тотчас же выдвигать версию «Йенс Гейгер»… Другие версии есть?
— Самая логичная: в среде наших славных паломников имеется шайка любителей жареного человеческого мяса, шайка наглая, но небольшая… Как я понимаю, вокруг этого костра топталось явно не три десятка человек?
— Maximum пятеро, — подумав, ответил фон Вегерхоф. — Или четверо. По крайней мере — минувшей ночью. Я не следопыт, а распознавать тонкости запахов различных подошв спустя несколько часов — с этим, скорее, к Максу, коего мы, hélas [85], под рукой не имеем.
— Что у нас с периодичностью исчезновений? — задумчиво проговорил Курт, и Мартин кивнул назад, на дверь в свою комнату:
— Могу поднять копии своих отчетов, но и на память скажу, что это я проверил первым делом. Нет четких периодов, как бы я ни считал — всех исчезнувших вместе или пропавших и сгинувших раздельно. Две недели, месяц, два месяца, три недели… Ни одного совпадения, ни одного четкого срока. Или происходящее не имеет ритуального подтекста, или не привязано к конкретным временным отрезкам, или эти отрезки неравномерны.
— Или расчеты нам сбивают те, кто и в самом деле заплутали в лесу и не сумели выбраться… Звери-то тут все еще бродят, хотя паломническое бытие и распугало самых близкоживущих. И к тому же мы не знаем точно, кто ушел в Предел, а кто нет, все наши деления на сгинувших и пропавших довольно условны и основаны исключительно на предположениях паломников, которые что-то слышали, о чем-то догадываются или что-то как-то истолковали. Id est, так как мы не знаем с точностью, кто из девшихся невесть куда был съеден — мы не знаем и периодичности этого действа.
— Ergo, не можем даже устроить засаду у места их сборищ.
— D'une manière générale [86], я мог бы уходить туда хоть каждую ночь, — заметил фон Вегерхоф без особенного воодушевления. — Не сказал бы, что еженощное пребывание на сырой холодной земле среди насекомых и гадюк есть предел моих желаний, но на какие только жертвы не пойдешь ради службы.
— Сколько времени занял путь до той поляны?
— Часа два с лишним, однако я бродил неспешно и бесцельно, если же потребуется — доберусь за неполный час, а не мешайся на пути заросли — потребовалось бы не более получаса.
— Однако же упорные засранцы, — буркнул Мартин. — Ведь не ленятся таскаться в такую даль всякий раз… Я полагаю, в предложении Александера есть смысл; в отличие от нас, он не застудит суставы, не свалится в горячке, не станет жертвой хищника, а то и самих тех, на кого эта засада будет устроена, он услышит и увидит их издалека, он сможет выкрутиться в случае внезапной стычки… И ему не так необходимо даже само место для сна, как нам.
— Какой ужасающий цинизм, — с показательной печальной укоризной вздохнул стриг. — Где, je vous le demande [87], христианское милосердие и любовь к ближнему?
— В глубине души Мартин тебе искренне соболезнует, — заверил Курт. — Уверен.
— Безмерно, — подтвердил тот, с демонстративной искренностью прижав ладонь к груди. — И так как вскоре стемнеет, надлежит решить вопрос, когда будет иметь смысл начать это несение поста? Есть ли хоть малейшее основание предполагать, что они (или кто-то из них) вернутся туда этой ночью?
— В теории — нет…
— …а на практике бывает всякое, — уже серьезно договорил фон Вегерхоф, с тоской бросив взгляд в окно. — И коли уж сия благая мысль пришла нам в голову сегодня, сегодня же и займемся ее воплощением, дабы после, случись что, не кусать локти.
— Быть может, не теряя времени, также и провести обыск жилищ и личных вещей наших паломников? — не слишком уверенно предположил Мартин, и Курт качнул головой:
— Не вижу смысла. Что мы найдем? Нож? Он есть у каждого, а у кого-то и не один. Орудие убийства явно хорошо, с песочком, вымыто. Если на чью-то одежду попала кровь — одежда уже выстирана, а то и сожжена, если крови много: судя по малочисленности неведомых мясоедов, далеко не вся их братия в курсе происходящего, а так как животной пищи они не принимают — показаться в лагере среди своих с пятнами крови на одежде было бы крайне неосмотрительно. Эти засранцы явно не только упорные, но и осторожные.
— Но Александер…
— Когда я сказал, что учую каплю крови, павшую наземь в соседнем городе, — мягко возразил стриг, — это была метафора.
— Это я понял, но…
— Нет смысла, — повторил Курт, не дав ему договорить. — Что ты предлагаешь — подсовывать Александеру на обнюхивание каждый ножик в надежде, что он уловит запах смытой более суток назад крови? Пустая трата времени… Разве что какой-нибудь окончательный безумец будет хранить под подушкой окровавленную веревку, но не похоже, что эти таинственные любители человечинки настолько безалаберны.
— Логика есть, — неохотно признал Мартин, с заметным раздражением поджав губы. — Но это бездействие меня убивает.
— Здесь я снова должен сказать что-то об узнаваемых семейных чертах, но не стану, — улыбнулся фон Вегерхоф, поднявшись, и потянулся, расправив плечи. — Привыкай, mon ami: в большинстве случаев ваша служба состоит именно из этого… Что ж, господа дознаватели, коль скоро мы постановили изгнать меня в ночь — покину, пожалуй, ваше несомненно приятное общество, предоставив вам предаваться унынию вдали от моих глаз.
— Постойте-ка, — несколько неучтиво схватив стрига за руку, оборвал его Мартин, — есть еще один вопрос. А кости? Кости, — повторил он, обведя взглядом примолкнувших собеседников. — Останки. Не съели же они все до последнего хрящика и не сожгли же целый скелет с остатками жил и мяса в лесу незаметно за одну ночь. Куда они дели обглоданное тело? Учитывая количество топтавшихся — покойный остался самое большее без половины ноги, и труп должен быть почти целый.
— Закопали? — предположил Курт, и Мартин скептически скривил губы:
— Брось, ты ведь даже сказал это сейчас самоочевидно pro forma. Просто представь, сколько это заняло бы времени, а ведь у них на всё про всё времени этого не так много: надо сперва дождаться, когда в лагере все уснут, потом успеть вместе с будущей жертвой добраться до места убийства, там это убийство совершить, спустить кровь, уничтожить ее, обрезать мясо, прожарить… положим даже, они любят слабой прожарки, тогда время можно уменьшить вдвое, но все же это не минута и не полчаса. Потом это надо прожевать, прибрать за собой, отмыть инструменты, возвратиться в лагерь и разойтись по постелям… На копание могил, не говоря уж об их сокрытии, попросту не остается времени.
