Конан и день льва (CB) - Евтушенко Валерий Федорович (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Вопрос этот беспокоил и киммерийца. Он знал, что мечникам в центре разомкнуть строй очень сложно и неминуемо начнется давка.
— Перестраиваться, пожалуй и не нужно, — сказал Троцеро, — просто надо, что бы центр разбежался в разные стороны и занял места на флангах. Мечники не копейщики, им это гораздо проще сделать.
— Нужна тренировка, — неуверенно произнес Гродер, — даже, если выставить половину мечников, то разбежаться должны примерно до тысячи меньше, чем за минуту, по крайней мере, на сто метров.
— Ничего страшного, — заметил Конан, — пятьсот в одну сторону, пятьсот в другую. Противник сразу и не поймет, что случилось, как они уже навалятся на конницу с двух сторон. Но это все, конечно, нужно тренировать до автоматизма.
Тренировки начались уже на следующий день, а туранцы Сагитая получили приказ взять под контроль холм, который возвышался на Леодегарийской равнине и не подпускать к нему разведчиков Ульрика. Сагитай отправился туда немедленно и разбил временный лагерь на вершине холма. Его туранцы разлетелись по степи, выискивая вражеских лазутчиков, но похоже, граф Раманский, получив сообщение о подходе авангарда повстанческой армии, отозвал их в лагерь. Так оно и было на самом деле, граф и принц были едины во мнении, что и в этот раз повстанцы повторят свой предыдущий маневр и не сомневались в победе над ними.
— Не станем им мешать, — заметил Ульрик, пригладив седой ежик волос на голове, — у нас численное превосходство в коннице и пехоте. Мы их просто раздавим, поэтому пусть выбирают позицию без помех. В этот раз никто из них живым не уйдет. Натиска нашей конницы их мечники не выдержат, а их конницу нейтрализует наша пехота.
Нумитор был согласен с графом, поэтому они предоставили инициативу повстанцам, опасаясь лишь одного, чтобы те не испугались численного преимущества королевских войск и не уклонились от сражения.
— Одно только настораживает, — задумчиво произнес Нумитор, пощипывая рыжую бороду, — этот мошенник не дурак и в тактике разбирается. На что он надеется при явном нашем превосходстве над его, так называемой, армией?
— Думаю, — ответил граф Раманский, внимательно вглядываясь в карту местности, разложенную на походном столе, — они рассчитывают на рыцарскую конницу Троцеро. И, возможно, на подкрепления от некоторых баронов. Но король обещал прислать нам Черных Драконов, о чем не знают ни Конан, ни пуантенский граф.
— Не очень-то я этому обещанию верю, — заметил принц, — если он это сделает, то останется беззащитным в беззащитной Тарантии.
То же самое сказал королю Туландра Ту, когда узнал, что Нумедидес намерен послать Черных драконов в помощь Ульрику и Нумитору. Он находился в Зале Личных Аудиенций, когда король заявил, что отправляет свою гвардию на помощь графу Раманскому.
— Нельзя оставлять дворец без защиты, — взволнованно произнес колдун, — как только Черные Драконы уйдут, в Тарантии в любой момент может вспыхнуть мятеж.
— Но мне теперь нечего бояться! — воскликнул Нумедидес. — Я бог! Я неуязвим и бессмертен, как ты мне и обещал.
Туландра Ту смутился, но не подал виду. Действительно со времени их последнего разговора прошел месяц, а он обещал королю, что для закрепления неуязвимости и бессмертия столько и понадобится. Не мог же он тогда предположить, что Нумедидес, возомнив себя богом, откажется от личной гвардии. С другой стороны, начни он опять говорить о том, что процесс не завершен, Нумедидес может понять, что его водят за нос. Но как бы то ни было, решение короля нельзя было признать разумным, Туландра Ту знал, что в Тарантии недовольство народных масс достигло критической точки.
— Но надо предусмотреть и вариант, — осторожно сказал он, — что Ульрик потерпит поражение, тогда повстанцам откроется прямой путь на беззащитную Тарантию.
Глаза Нумедидеса сверкнули яростным огнем. Он топнул ногой и гневно воскликнул:
— У Ульрика почти двойное превосходство над мятежниками! Как он может потерпеть поражение? Кроме того, в его распоряжении будут Черные Драконы! О чем ты говоришь, колдун?
Туландра Ту поклонился и молча вышел из Зала Личных Аудиенций. Спорить с королем, когда он впадал в ярость, было бесполезно, но многие придворные тоже сомневались в победе королевских войск. Все в Аквилонии трещало по швам, приближенные короля старались убраться куда-нибудь подальше от дворца. Первым подал пример Вибий Латро, обратившись к Нумедидесу за разрешением съездить ненадолго в свое имение на правом берегу Хорота. Король, находившийся в благодушном настроении, только что c садистским удовольствием запоров до смерти одну из своих наложниц, не возражал. Но, получив разрешение, канцлер отъехал на две лиги к северу от столицы, а затем развернул свою карету на запад и почти без остановок в пути помчался прямо к немедийской границе. Вслед за канцлером под различными предлогами дворец покинули и некоторые другие приближенные Нумедидеса.
— Крысы бегут с тонущего корабля, — презрительно произнес Туландра Ту в унисон своим мыслям. Он направился в Зал сфинксов, раздумывая на ходу о том, что чудачества короля превратились в настоящее безумие. Нумедидес не способен принимать здравые решения, он полностью выжил из ума и даже забота о собственной безопасности перестала его интересовать.
У колдуна мелькнула мысль отправиться к Ульрику и помочь ему своими колдовскими чарами, но он быстро передумал, предоставив генералу самостоятельно решать задачу разгрома Повстанческой армии. Колдун все отчетливее понимал, что независимо от того победят Ульрик с Нумитором или мятежники, ему в Аквилонии, где правит безумный король, делать больше нечего.
А правление Нумедидеса действительно становилось все более безумным. Его сборщики налогов грабили и бедного и богатого, даже бароны стали роптать все более открыто и несколько из них уже покончили жизнь на виселице. По-прежнему, стража ловила на улицах юных девушек и доставляла их во дворец, где Нумедидес предавался с ними не столько разврату, сколько удовлетворению своих садистских наклонностей, особенно развившихся у него в последнее время. Мучить и истязать свои жертвы для него стало высшим наслаждением. От стихийного восстания горожан удерживало лишь присутствие в столице Черных Драконов, но уже поползли слухи, что король отправляет свою гвардию в действующую армию, поэтому многим было ясно, что как только они оставят город, мятеж неминуем. Однако пока что Черные Драконы находились в казармах и несли службу по охране королевского дворца. Хотя Нумедидес и поступал как безумец, но все же временами его посещали проблески здравого смысла, поэтому он, понимая опасность мятежа, оттягивал отправку личной гвардии к Ульрику, стараясь, чтобы это произошло непосредственно в канун решающей битвы. Расчет его был в целом правильным, пока результат финальной битвы не станет известен, мятеж в Тарантии вряд ли возникнет. А, когда Черные Драконы вернутся с победой, то выступить против них и всей армии графа Раманского вряд ли кто отважится. «Пошумят да и угомонятся!» — мудро решил король, хорошо зная изменчивость народных настроений.
Весть о том, что король намерен усилить армию Ульрика Черными Драконами привез вождям повстанцев Лерус Витро, которого к ним отправил граф Каллиодис.
— Пока только не ясно, когда это случится, — передал он слова графа, добавив, что тот обеспокоен сложившейся ситуацией. — У вас ведь и так сил меньше чуть ли не на треть, а если на помощь Ульрику подойдет тяжелая рыцарская конница, то одержать победу вам будет проблематично.
Конан и Троцеро ввели его в курс своего плана сражения, который Витро полностью одобрил.
— Только вам все равно нужно будет каким-то образом задержать Черных Драконов, — заметил он, — одно их присутствие может поднять моральный дух противника. Лучше бы их на поле боя вообще не допустить…
— Единственная реальная возможность не дать королевской гвардии соединиться с графом Раманским, — твердо сказал Публий, — это выступить немедленно и навязать сражение до подхода Черных Драконов.
