Дочь Гробовщика (СИ) - "ЛуКа" (серия книг .TXT) 📗
Их окружил защитный купол, все переглядывались, пытаясь понять, кто его создал, когда из тумана, подобно призраку выплыл Диаваль.
С каждым шагом, черты его лица менялись, мужская фигура преобразилась в женскую и Крабат понял, кем на самом деле был Некроманцер. Не сын, а дочь Варлока!
— Не может быть… — прошептал он, коснувшись ладонями защитного купола.
— Вот значит, как, недооценил я Варлока. Превратить собственную дочь в сына, должно быть, он сильно боялся тебя потерять, — лич рассмеялся.
— Ты опоздал. Он давно потерял меня, — равнодушно сказала я и выпустила тьму на волю, та заволокла тело, сделав глаза полностью черными. Короткие волосы зашевелились на голове, обрезанные отцовской рукой пряди всколыхнулись и укрыли спину прежней длиной.
— Изыди, — я начертила в воздухе руны, каждая вспыхивала фиолетовым светом, от моих рук шли тонкие нити, они оплетали щиколотки и запястья Галатеи, а затем, я рванула за них и на землю упал труп несчастной племянницы.
Вырванный из оболочки плоти, лич заметался, он бросился на купол, надеясь проникнуть в того, кто за ним скрывается и занять другое тело, ненадолго, но хотя бы чтобы удержаться в нем. Ничего не вышло: изнутри купол своей энергией подпитывали боевики.
— Ты не пройдешь… — зашипел Крабат, Юро рядом с ним зарычал, как и его собратья-оборотни.
На кладбище стали открываться порталы, пропуская инквизиторов. В числе прибывших были Варлок и близнецы Некроманцер.
— Диа! — закричал отец, бросившись ко мне, но был за руки перехвачен братьями. Они смотрели на меня с такой болью, что даже окруженная тьмой, я почувствовала это всей своей, пока что не до конца упавшей во мрак, душой.
Вдалеке зазвонил церковный колокол.
***
Сделав глубокий вдох и стараясь не отвлекаться на присутствие родных, я упала на колени и стала быстро чертить пентаграмму, нашептывая заклятие изгнания. Лич понял, чего я добиваюсь, мы были закрыты куполом. Он не мог причинить мне вреда. Теперь — мы были в равных, смертельно опасных, условиях.
— Не смей! — завизжал лич. — Ты убьешь не только меня, но и себя! — он бросился на меня, но я выставила перед собой кинжал, острие уткнулось в грудь врага.
Нас окружило эхо голосов инквизиторов, они читали заклинание изгнания, им пришлось удвоить свои усилия. Они изгоняли сразу двух сильных личей.
— Мечи в землю! — скомандовал Малефикарум, выхватив свой клинок из ножен, и крест-накрест воткнув в землю вместе с мечом Маллеуса.
«Круг очищения» — вот как назывался этот обряд. Инквизиторы применяли его так редко, что каждый случай записывался в книгу проведенных обрядов. Некромаг мог прожить всю жизнь, но ни разу не воспользоваться или не принять участие в обряде «Очищение».
Я слышала лязг мечей, как они врезались в землю, сковывая созданный мной защитный круг, чтобы уберечь окружающих от лича.
— Замкни на мне! — крикнула я, глядя на Малефикарума.
Особенностью этого обряда было то, что один из некромагов всегда жертвовал собой ради спасения других. Именно он будет читать окончательное заклинание по изгнанию, замкнув на себе все нити.
Брат стиснул зубы, его губы побелели, а взгляд стал черным. Но он сделал то, о чем я просила.
Я почувствовала, как со всех сторон на меня начинает давить ритуал изгнания, меня обжигало, придвигая все ближе и ближе к личу, пока между нами не осталось расстояние вытянутой руки.
— Я все равно причинил тебе боль, Варлок. И твоя дочь уйдет вместе со мной, она никогда не будет свободна. Тьма поработит ее, — шипел лич, сверля взглядом своего врага.
— Даже после смерти, ты не смог упокоиться, Арсул, — процедил Варлок, в глазах отца я видела боль.
— Я сожру ее душу и снова вернусь.
— Не вернешься, — спокойно сказала я и прикоснулась ладонью к его лбу.
Лич закричал не своим голосом, упав передо мной на колени. На его лбу была выжжена пентаграмма изгнания.
— Заклинаю смертью, упокойся вовеки вечные, словом и действием, стираю твою душу, — горячий порыв ветра развевал мои волосы. Внутри пентаграммы, где мы были заключены, бушевал настоящий огненный ураган. Темный мир взывал к нашим душам, жаждя заполучить добычу обратно.
В руке Варлока появилось два меча и он вогнал в землю крест-накрест вокруг пентаграммы и крикнул:
— Изгнание! — скомандовал Некроманцер, и приступил к молитве изгнания. — Заклинаю смертью, упокойся вовеки вечные, словом и действием, стираю твою душу! — вместе с сыновьями — моими братьями, все инквизиторы стали повторять за ними.
Вмиг тело Арсула обрело плоть и за секунду ее потеряло: человеческая кожа, волосы, ногти, глаза — все стекало с него подобно воску со свечи, обнажая красные мышцы, пока и они не исчезли, оставив окровавленный скелет, осыпавшийся прахом к моим ногам.
Ураган исчез, вокруг меня кружились серебристые пылинки. Гул голосов смолк, все смотрели на меня.
А я… видела лишь алые вены присутствующих, золотые крупицы их жизни в центре грудной клетки, и они манили меня поглотить их. Я коснулась прозрачной стены купола и ударила по ней, то там, то здесь появились трещины… Я стала личем.
***
— Тьма поглотила ее! Уничтожить! — скомандовал кто-то из инквизиторов.
— Нет! — закричал Маллеус, но Варлок остановил его, схватив за плечо. Малефикарум приблизился к той, которая несколько секунд назад была его сестрой.
— Диавалия, вернись… — прошептал он, касаясь того места, где была трещина.
— Инквизитор Некроманцер, немедленно отойдите от лича! — услышал он сзади.
— Она не ваша сестра! — вторил кто-то еще, но брату было все равно.
— Вернись к нам, борись, я знаю, ты можешь. Как тогда, в пятнадцать лет, после первой встречи с личем. Ты спасла нас… Диа! — он ударил кулаком о купол и тот разбился на мелкие кусочки.
Все бросились на лича, но замерли в шаге от нее.
Девушка успела положить руку на плечо брата. Она стояла, закрыв глаза. Ее брови были сдвинуты, лоб наморщен, она скалилась — внутри нее шла борьба. По щекам потекли кровавые слезы.
— Вспомни наше кладбище, белые розы. Ты так их любишь, помнишь, как мы вместе их срезали, ты помогала матушке составлять букеты, а потом со мной и Мале бегала по кладбищу, разучивая алфавит. Ты была крошкой, нашей любимой сестренкой. Я, мы, ни за что не отпустим тебя в загробный мир, тебе там не место, прошу, услышь меня. Заклинаю светом и тьмой, вернись, вернись… — шептал он, гладя ее по голове, а потом крепко обнял.
***
Меня рвало на кусочки: было невыносимо больно, до потери сознания, и невероятно холодно. Но я не могла позволить разуму покинуть меня, тогда тьма полностью поглотит все еще сверкающую во мне крупицу света.
Душу кололо, резало, терзало, но через тьму и боль, я слышала голос брата, а потом увидела золотую нить его жизни, тянущуюся ко мне. Нити Маллеуса и отца. Они стояли рядом. За их спинами в боевой готовности были другие инквизиторы, мои друзья — Юро и Крабат, были удивлены и испуганы.
Меня попытался затащить всепоглощающий мрак, и Арсул тоже боялся этого места.
«Я не хочу туда! Куда угодно, даже будучи перевоплощенной в лича, не хочу… не стану!», — кричала я мысленно. Я полулежала на земле в объятьях брата. Тепло мужского тела немного согревало, знакомый аромат успокаивал. В глазах Малефикарума стояли слезы, впервые я увидела, как по его щекам стекают крохотные капельки. Я поддела их кончиком пальца, в надежде ощутить тепло, но они обожгли меня, и я с шипением отдернула руку.
— Почему она такая холодная? — спрашивает Маллеус, приложив горячую ладонь к моему лбу и отдернув ее. По локоть его кожу покрыло инеем.
Я смотрю на них, глубоко дыша, пытаюсь что-то сказать, но не могу вымолвить ни слова, мое горло, язык и губы онемевают. Я не могу пошевелиться, меня охватил холод.
