Госпожа ворон (СИ) - Машевская Анастасия (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Потом Гор возвращался к себе, стаскивал в усталости одежду и падал на кровать. Иногда он засыпал сразу, но чаще лежал, размышляя над встречей со жрецами.
Снова увидеть ее, снова встретиться и коснуться. Правильно ли он поступил, рассказав то немногое, что мог о нахождении Бану Яввуз? Правильно ли поступил, согласившись на сделку с таким посулом? Он почему-то больше не сомневался, что Шиада не причинит вреда Бансабире и что жрица сдержит слово, хотя никаких очевидных поводов к доверию не было.
И тем не менее, теперь Гор был всерьез озадачен. Он пытался отвлечься, как мог, но все эти муравьиные хлопоты не отвлекали, а тренировки без достойного противника или хотя бы дюжины просто хороших бойцов, которыми он заменил себе бойцов Храма Даг, когда оказался в Орсе, делали его слабее с каждым днем. Гор кожей чуял, как терял в скорости реакции, в молниеносности и натиске атаки. Все время, когда Гор не был занят делами, он размышлял, что, пожалуй, есть лишь один способ ему теперь и вернуть былую мощь, а заодно — отвлечься от размышлений о природе веры, над которой прежде не задумывался никогда, и дождаться вожделенной встречи, не свихнувшись при этом.
Никогда человек не бывает так собран, как в ситуации, когда надо спасать жизнь. Кажется, Джайя беременна, а значит, можно мало-помалу готовить почву для вторжения в Ласбарн. Навалиться одновременно с востока и запада — можно. Ласбарн содрогнется под натиском двух держав — но так ли это увлекательно, как могло бы быть? И так ли это необходимо, если, действуя всего лишь немного изощренней, можно свести жертвы к минимуму? А ведь это необходимо: Ласбарн — всего лишь способ Стального царя обезопасить себя с фланга и не допустить повторения ситуации, случившейся при штурме Аттара. На союз с Иландаром, учитывая их связи со староверами, Алай согласился по той же причине. И больше того, с подсказки Гора, Алай сам выступил инициатором союза, первым написав королеве Гвен, единственному тогда в Кольдерте серьезному оплоту христианства, что воины Христа готовы поддержать Иландар в борьбе с любой ересью, при условии, что трон страны-союзника никогда не займет язычница.
Это было едва ли не лучшим его, Гора, решением, объяснить королеве Гвен, сколь малая потребуется уступка для обретения могущественного друга. Шпионы хорошо делали свое дело, и о трениях меж женщинами в семье Нироха Страбона Далхоры знали хорошо. Разумеется, было очевидно, что убийство наследной принцессы и дочки короля Удгара в стране, расколотой на два лагеря, не пройдет бесследно. Но шансов уладить дело миром все равно представилось бы немало. В Кольдерте полно миротворцев, и многие из них на короткой ноге со жрецами Ангората. Он, Тиглат, выросший в Храме Даг в знакомстве с такими жрецами, мог подтвердить, что воевать с этими людьми вряд ли сулит мало проблем.
Однако если убедить королеву Гвен сделать вид, будто язычницу убили язычники, результат может оказаться совершенно иным, шепнул царю Змей.
Это оказалось не так уж сложно: кто из них убийца и больше понимает, как не привлекать внимание стражи? — заявил он королеве Гвен по прибытии. Лучше всего воспользоваться фигурой священника, ведь, если выставить виновниками смерти Виллины язычников, как и предлагал ее величеству в переписке Алай Далхор, всем будет ясно, что они — корень всех зол в стране. Это идеальный способ раз и навсегда до последнего червя вырубить нечестивую заразу на теле Иландара и обратиться к истинному свету Господа.
Гвен согласилась, не колеблясь, и вышло даже лучше, чем планировали орсовцы. Легче всего воспользоваться чувствами фанатика, чтобы в массовом кровопролитии сохранить чистыми собственные руки.
Вот теперь Старый король, оскорбленный до глубины души, действительно поднимет воинство. Вот теперь Удгар, который за спиной Стального царя сберег якобы убитого сына, на самом деле потерял дочь. Вот теперь сам Иландар взорвался изнутри неудержимым безумством гражданской войны. А значит, когда Алай начнет осуществлять свой замысел, ничто не будет угрожать ему ни с востока, ни с юга, и он беспрепятственно вторгнется в Адани. Никто тогда не поможет аданийцам, потому что у Архона будет полно своих собственных забот, а от Ласбарна останется пепелище даже большее, чем то, которое оставила на руинах древнейшей империи иссохшая от времени пустыня.
В Багровом храме он, Гор, был не больше, чем наставником и убийцей. Но когда лучшее его творение оказалось воссоздано, и Гору остался лишь удел наемника с разбитым сердцем, он покинул храм. Никогда в тех стенах ему, Тиглату, не удалось бы ввязаться в игру вроде той, что он вел теперь. Кажется, сейчас он был по-настоящему на своем месте и по-настоящему доволен.
Если бы не одно "но".
О котором сначала напомнила сама Бану, а теперь и ангоратская жрица. Неужели при всей его силе и невозмутимости, Бансабира Яввуз, сопливая девчонка, которую он подобрал черт знает когда, навсегда останется его слабостью?
— Что с вами, Змей?
У мужчины почти не было аппетита.
Гор не сразу отозвался на голос Ахиль. Сегодня молодая женщина была особенно хорошо убрана, и даже тяжелые траурные одежды вдовы не могли скрыть молодое буйство красок янтарно-медных волос, сливочной кожи и темных, насыщенно-синих глаз.
— Я думаю, госпожа, мне стоит вернуться в Аттар.
— Так скоро? — разочаровано удивилась царевна. Вечера в компании Тиглата полюбились ей, к тому же, она с самого начала всерьез побаивалась оставаться одна в совершенно чужом месте без всякого знакомого лица.
— Вы уже достаточно освоились, — отозвался Гор. — За безопасность можете не волноваться, я оставлю лучших бойцов для вашей защиты.
— А как быть с бумагами? Я все еще не уверена в обращении со всякими договорами.
— Вы справитесь. К тому же, чем дольше я здесь остаюсь, тем больше подозрений это вызовет у царя Алая.
— В моей комнате вместе со мной все время спит кто-нибудь из служанок. Царю наверняка докладывают, что не о чем волноваться.
— И все-таки сплетни еще никому не приносили пользы, — отозвался Гор, в душе понимая, что это не совсем так.
— Вам просто скучно здесь со мной, признайтесь, — улыбнулась Ахиль.
— Ну как сказать, — Гор улыбнулся в ответ. — Я почти все время чем-то занят, так что едва ли мне есть время тосковать.
— Значит, хотите отдохнуть? — упорствовала Ахиль. — Я не спрашивала вас, понимая, что это не мое дело, но, может, скажите, что наговорила вам Шиада Лигар?
— Право, — уклончиво ответил Гор, — вам это вряд ли будет интересно.
Хотя, не будь интересно, прекрасно понял Гор, вообще не спросила бы.
— Это как-то связано с вашей дочерью?
Гор молчал.
— Кем была ее мать?
— Рабыней, — коротко отозвался Гор, осушил залпом бокал разбавленного вина и поднялся. — Простите, госпожа. Думаю, мне стоит немного поспать.
— Тиглат, — одернула женщина. — Если Намарне что-то грозит, вы ведь можете привезти ее сюда, чтобы быть спокойным за участь дочери. Разумеется, если у девочки нет матери, то и без отца ей…
— Мать Намарны стала трактирной шлюхой, после того, как я вывез ее из Багрового храма, — отрезал Гор.
Ахиль с интересом посмотрела на мужчину, и тень понимания отразилась в ее быстро повзрослевшем лице.
— Вы поэтому помогли мне? Потому что поняли, что однажды кто-то может обойтись также с Намарной?
— Госпожа, — вздохнул мужчина, пытаясь дать понять, что разговор ни к чему не ведет.
— Вы растеряны, Змей. После встречи с Шиадой не находите себе места. Или все дело в том, что жрица вам приглянулась? Вы хотели уйти с ней?
Змей поджал губы. Пожалуй, именно сейчас хотелось влепить тяжелую пощечину, чтобы царевна заткнулась. На мгновение, Гор даже пожалел, что предложил Алаю назначить ее штатгальтером Ваамара.
— В Аттаре все женщины дворца болтали о вас, Змей, на каждом углу. Так почему вы одиноки? — Ахиль тоже поднялась и сделала осторожный шаг к мужчине. — Настолько, что забрали к себе ребенка от трактирной девки.
