Шанс на жизнь, шанс на смерть - Киселева Алена (книги бесплатно без .txt) 📗

— О, Леська! — радостно воскликнул Кейрен, широко улыбаясь и покачиваясь.

Хоть это сокращение мне и не нравилось, я не раз слышала его ещё в Москве и возмущаться не стала — что с пьяного взять. Воодушевлённый успехом, Кейрен продолжил поиск объектов для опознавания и довольно быстро заметил Игниса, не то действительно спящего, не то только делавшего вид. Лицо вора тут же вытянулось, улыбка сошла на нет: нерадостная реальность грубо вторглась в вызванную алкоголем эйфорию. Кейрен вновь перевёл мутный взгляд на меня и обличающее ткнул пальцем мне в грудь.

— Вот ты… и он…, — вор качнул рукой в сторону Игниса, — вы оба меня… это… прези… прези… презире… презираете, вот! — справился он наконец с заплетающимся языком. — А я… я ведь тоже не всегда был вором! Меня это… жизнь заставила!

Я могла бы ответить, что все так говорят и что в жизни всегда есть выбор, но до затуманенного алкоголем разума мои слова всё равно бы не дошли, да и не имею я привычки бить по больному месту из мелкой мстительности. А потому я молча смотрела в огонь и слушала сбивчивый рассказ Кейрена, с трудом вылавливая суть среди бесконечных запинок.

Родился Кейрен в семье потомственных магов, и поначалу никто не прочил ему иного будущего. Однако довольно быстро оказалось, что природа талантами его обделила. Магический резерв его был невелик, а сложные заклинания ему и вовсе не давались — формулы и расчёты, даже тщательно проверенные, обязательно содержали фатальную ошибку, приводящую результат к совершенно другому виду. Но в семье отказывались признавать даже саму возможность того, что ребёнок окажется неспособным к магии. В одиннадцать лет Кейрену пришлось поступать в Школу Магии, Знахарства и Прикладной Некромантии, где в то время уже учились две его сестры. На первый курс — или как там у них это называлось — его приняли без проблем, особо не интересуясь присутствием или отсутствием у него потенциала: минимальные способности к магии у него были, а остальное компенсировали известность и богатство рода, к которому он принадлежал. Такой ученик, прежде всего, играл на благо престижа Школы, а на остальное до поры до времени руководство закрывало глаза. Кейрен кое-как проучился пять лет, впереди оставалось ещё столько же, а сил уже не хватало и на выполнение стандартной программы, не то что на дополнительную специализацию, которой активно занимались остальные студенты. К началу шестого курса он так безнадёжно отстал от других, что его тихо исключили — неофициально, конечно, без огласки. Официальные исключения были делом редким и, как правило, показательным, а вообще такие прецеденты влияли на престиж и положение Школы слишком плохо. Позже, через год-два неподходящий студент как бы «погибал» на практике или при каком-нибудь несчастном случае. На уровне влиятельности Школы это никак не сказывалось, а бесталанный недоучка возвращался домой и пытался найти себя в другом деле. Только вот Кейрену оказалось некуда идти: его семью в полной мере устраивала «смерть» ошибки природы, юношу и на порог не пустили. Он остался у разбитого корыта: без дома, без денег, без работы. Всю свою сознательную жизнь Кейрен так старался соответствовать навязанному родственниками стереотипу, что посвящал бесплодным попыткам обучения магии всё своё время и теперь не умел ничего другого. Даже простая физическая работа была ему не по плечам: худощавый парень, не привыкший к труду, выдыхался слишком быстро, а желающих занять его место находилось слишком много. Не находя себе места в жизни, Кейрен начал воровать: сначала еду с прилавков на базаре — благо, при помощи элементарных заклинаний это оказалось несложно — потом кошельки у зазевавшихся покупателей. За этим занятием его и поймал дед — ещё не завязавший тогда почётный член гильдии воров. Буквально схватив мальчишку за руку, он увидел в нём достойного преемника и забрал с собой. В среде воров маги встречались довольно редко — им хватало работы и в легальном мире, а такие недоучки, неучтёнка, ценились очень и очень высоко. Кейрен втянулся в профессию быстро, и первым его самостоятельным делом стала кража нескольких магических книг из библиотеки родного дома. По ним он худо-бедно изучил телепортацию и установку порталов, после чего приступил к настоящей практике. Несколько дел на пару с дедом, несколько собственных заказов — и нового вора признали, оценили, дела и гонорары полились рекой…

— А теперь я сижу тут и рассказываю всё это человеку, который меня презирает, — сокрушённо вздохнул Кейрен, почти совсем протрезвевший за время своего рассказа. — Как будто оправдываюсь. Самому противно, веришь? А ведь мне моя жизнь нравится. У меня есть деньги, есть два дома: один в столице, другой в Приокеанске на побережье; есть убежище, есть женщины в разных городах, всегда готовые принять меня, есть работа, которую я люблю. Правда, сейчас меня ищут везде, но если я добуду ремадис и найду для него хорошего покупателя, то затаюсь на срок, достаточный для того, чтобы улеглась шумиха. Возможно, я даже смог бы как-то синтезировать его или делить и продавать как эликсир вечной жизни!

Золотой блеск в глазах Кейрена быстро потух; он выхватил у меня бутылку и залпом проглотил остатки настойки. Тут же вскочив, вор покачиваясь двинулся к своей лежанке, бревном повалился на неё и, кажется, мгновенно захрапел. За последние несколько часов я не сказала ни слова — Кейрен просто не давал мне этого сделать, а теперь и вообще заснул, не захотев услышать моё мнение. Спроси он меня, то узнал бы, что я вовсе не презираю его, а даже жалею, как человека цинично преданного всеми в нежном возрасте и не способного теперь желать чего-то, кроме материальных благ. Впрочем, вряд ли Кейрену пришлась бы по душе такая правда. Я заснула быстро, подгоняемая близостью утра — хоть для границы — царства вечных осенних сумерек — оно не наступит никогда, нам нужно двигаться вперёд.

Глава 12

На этот раз, вопреки сложившейся традиции, впереди всех нёсся Кейрен, очевидно, надеясь разогнать бешеной скоростью похмельную головную боль. Уже через час сумасшедшей скачки мы смогли наблюдать удивительную картину: окрашенные унылыми осенними цветами заросли без перехода превращались в по-июньски свежий лес, на границе времён года ровным рядом стояли классические чёрно-белые столбики, вызывая ассоциации с таможенным контролем. Проход в Долину никем, разумеется, не охранялся и мы беспрепятственно въехали на новую территорию. Как только мы пересекли границу, Игнис слез с Арктура, достал из недр своей сумки знакомый плоский камень, бросил его на землю. В глазах наёмника вспыхнуло синее пламя, огонь заплясал на камне, который словно начал плавиться, испуская в воздух клубы чёрного дыма. Пахнуло озоном, меня обдало волной холода, а Кейрен, любопытно наблюдавший за действом с безопасного расстояния, подался вперёд: огонь взметнулся вверх, смешиваясь с дымом и принимая очертания лошади. Чёрное с синими проблесками облако уплотнялось, его поверхность становилась гладкой и упругой, как кожа. Ещё секунда — и перед нами стоял красивый статный конь с лоснящейся шкурой и роскошной ухоженной гривой, осёдланный и полностью готовый к пути. Не разделяя нашего восторга, Игнис вскочил на него и невозмутимо двинулся вперёд.

Узкая полоса леса, продлившаяся всего метров двести, заканчивалась огромным песчаным пляжем, за которым разливалось бескрайнее озеро — где-то вдали виднелись островки суши, но противоположный берег прятался за горизонтом. На самой опушке стоял небольшой бревенчатый домик с аккуратной пристройкой-сарайчиком сбоку. От избушки к нам бежал растрёпанный мужик в простецкой деревенской одежде; он приветственно махал руками и всячески старался привлечь к себе наше внимание. Мы неторопливо двинулись ему навстречу, справедливо ожидая получить от него какую-нибудь ценную информацию. В частности, судя по всему, для скорейшего пересечения Долины нам требовались плавсредства, которых на берегу видно не было, а кто как не местный житель мог подсказать, как и на чём здесь принято передвигаться? Добравшись до нас и с трудом отдышавшись, мужик густым басом проорал: