Кварталы Нелюдей - Ивен Кейт (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Минут десять у меня ушло на горячий душ и на то, чтобы с ног до головы изваляться в жирном белом креме и даже намазать им кожу головы. Откровенно говоря, я сейчас чувствовала себя кем угодно, только не Наблюдателем Мрака, который собрался на охоту. Крем имел резкий, но в остальном вполне приятный запах, так что я нанюхалась его, наверное, до конца своих дней. Очень кстати в голову полез Булгаков со своими «Мастером и Маргаритой». А я ведь почти так же сейчас собираюсь на бал к дьяволу. Можно ли Эдуарда назвать этим самым дьяволом — отдельный вопрос, который мне обсуждать как-то не хочется: крем начал печь кожу, а я — тихонько завывать.
Ощущение было такое, словно я очень сильно обгорела на солнце. Кожа покраснела и стала чесаться. Неужели у меня завелись блохи? Но вопрос встал ещё веселее, когда я сообразила, что если я натяну на себя хоть что-нибудь, то моя кожа лопнет и поползёт с меня, на ходу обугливаясь и скукоживаясь. Наверняка у меня аллергия на эту хренову мазь. Правильно как-то раз при мне брякнула Мажуа насчёт того, что любую косметику нужно сначала нанести на сгиб локтя, и если через пятнадцать минут всё будет хорошо, начать ею пользоваться.
— Во чёрт!!! — я вылетела из ванной и как угорелая — хотя, почему как? — пронеслась по коридору до своей комнаты. Воздух здесь был чуть попрохладней, что было равно огнетушителю для моей пылающей кожи.
— Оно так и должно печься?!! — заорала я в другой конец дома, прыгая на месте и пытаясь хоть как-то перетерпеть жжение.
— Не помню, я всего один раз пользовалась ею! — донеслось до меня.
Честно говоря, после такого ответа — хотя, по-большей части, от боли — я пришла в бешенство и чуть не разбила так хорошо подвернувшийся под руку стакан. Вечно забываю посуду где ни попадя! Однако, чуть подумав, я задёрнула занавески на окнах. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел меня в таком виде!
Минут эдак через пять зуд унялся. Для убедительности я почесала наманекюренными ноготками плечи, после этого влезла в розовое кружевное бельё и поковыляла в зал, где тихонько покатывалась со смеху Ким. Она точно слышала, как я отплясывала «на раскалённых углях».
— Не вижу ничего смешного! — мне осталось только огрызнуться и плюхнуться рядом с ней на диван.
— А часто ли ты смотрела на себя в зеркало? — хохотнула моя подруга и натянула на руки хирургические перчатки: нельзя было, чтобы на мне остался её запах.
Однако, в следующий момент, вопреки моим ожиданиям, приказа сесть на диван и дать себя накрасить не последовало. Ким просто достала из нагрудного кармана лёгкой джинсовой курточки стеклянный пузырёк, наполненный то ли чаем, то ли каким-то другим отваром.
— Что это? — не могла не поинтересоваться я.
— Помнишь, я обещала тебе отвар, изменяющий тембр голоса? — девушка осторожно поставила флакон на журнальный столик. — Так вот это он и есть. Правда, подействует он только через час. В твоей комнате я оставлю жидкость, нейтрализующую этот эликсир. Когда вернёшься — проглотишь. А сейчас пей это зелье.
— А я потом стану большой и смогу угрожать Эдуарду, как угрожала Алиса Даме Червей в зале суда? — с ложной наивностью поинтересовалась я. Ким подняла на меня тяжёлый взгляд, показывающий, как я её начинаю доставать, и процедила:
— Щас сожру!!!
Отвар по вкусу напоминал зелёный чай и, к счастью, ничего не пёк. Отложив пузырёк, я уселась на диван, и вскоре на моей коже были растёрты какие-то кремы и заплясали кисточки. Маленькая губка нанесла на веки, подведённые тонким чёрным карандашом, лёгкие рассыпчатые тени, потом чёрная щёточка стала красить мои ресницы. И наконец, блестящая помада заскользила по моим приоткрытым губам.
Ким трудилась с видом художника, надеюсь только, что не Пабло Пикассо и не Сальвадора Дали. Нет, конечно, я уважаю обоих маэстро, но быть похожей на один из их многочисленных шедевров как-то не хочу. Стараясь не думать об этих самых шедеврах, я глядела то в потолок, то на стены и предавалась некоторым сомнениям, типа: а если Эдуарда не будет? Или вдруг он меня узнает? А если не узнает, но я всё-таки ему не понравлюсь? Или я не справлюсь с ролью, выдам себя? Или просто не смогу подобающе вести себя, и он уйдёт? Всё же, я привыкла быть «своим парнем» для любого из пацанов, но быть для них девушкой — это что-то новенькое. Разумеется, Ким основательно вправила мне мозги, но всё вправленное когда-нибудь обязательно выправляется. Когда — это вопрос времени.
Я попыталась утешить себя мыслью о том, что если Эдуард меня узнает, Армагеддон не свершится и Брюсу Уиллису не придётся спасать мир. Ну ведь и правда, что будет, узнай он меня? Удивится по-страшному, наверное. На это я свою душу ставлю. А что будет потом?..
Вот потом и подумаешь, Кейни Лэй Браун! А пока долой грустные мысли, вон, какое оживление на лице твоей подружки, сейчас наведём справки…
— Ну что? — спросила я при первой возможности. От сладковатого запаха косметики почему-то захотелось есть и, причём, по-страшному.
— Всё великолепно! — довольно промурлыкала Ким. — Полный отпа-а-ад! Даже представить себе не можешь, какая ты на-самом деле красивая!
Если б я могла — скорчила мину. Но как раз в этот момент Ким продолжила красить мои губы, и недовольную тираду пришлось проглотить, как заплесневелый сухарь.
А если быть откровенной, то в детстве мне так и говорили: красивая. Я была любимицей всех воспитателей и учителей (кроме Крыс, конечно), но потом стала плохой девочкой и забросила платья с куклами в дальний угол. Кто-то сказал, что меня избаловали, но на самом деле у меня просто появилось право выбирать, и я свой выбор сделала. Никто никогда не спрашивал, конечно, но лично я б душу продала за то, чтобы надо мной в детстве не сюсюкали. Из-за этого — меня обозвали любимчиком — я впервые и подралась. С Майком. Он всегда считался крутым сильным парнем. Я ему первый бланш и поставила.
— Всё! — подруга спрятала помаду и осмотрела меня, довольная своей работой. Искренне надёюсь, что у неё есть на то всякие основания. И с чего это вдруг у меня такое паршивое настроение?
— Разве ты не хочешь посмотреть на себя? — удивилась Ким, видя, что я продолжаю сидеть на диване. Честно говоря, не хотела я видеть своё отражение, так как сердечный приступ был мне сейчас абсолютно не нужен. Однако слово «надо» существовало для меня чуть ли не всю жизнь, поэтому я неохотно поднялась на ноги и поплелась через коридор в свою спальню. Там у меня было большое зеркало. А что поделаешь? Каждая леди, каким бы парнем она ни была, должна видеть себя в полный рост и в полную ширину — железный закон, как мне кажется. Впрочем, могу и ошибаться, не святая ведь…
Перед зеркалом я стояла долго. Очень долго. Чертовски долго. Дьявольски долго.
Отражение точно не моё.
Мои пальцы осторожно коснулись поверхности зеркала, и существо, находящееся по другую его сторону, сделало то же самое. Бьюсь об заклад, у него и сердце забилось так же сильно, как у меня.
Это невозможно!
Могу ли я, второй боец в Кругу Поединков, крутая Вэмпи, отчаянно плохая девчонка, быть такой милашкой?! Девочкой с обложки?! Могу?!
Нет.
В детстве, конечно, я была красивой, но ведь все дети по-своему хорошенькие, правда? Так неужели я сохранила свой ангельский облик после всех тех драк, массовок и одиночных поединков, что выпали на мою долю? Неужели я сохранила это милое личико после встречи с Лал и перепалок с Эдуардом?
Похоже, что да.
Наверно, я просто слепая, раз всё это время не замечала своего обаяния.
Не веря своим глазам, я несколько раз повернулась вокруг своей оси. Девушка по ту сторону зеркала сделала то же самое. У неё были длинные и густые русые волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине. Миндалевидные карие глаза, подчёркнутые тончайшими линиями чёрной подводки и золотисто-медовыми тенями, моргали длинными ресницами и как-то лихорадочно блестели, а губы, розовые, блестящие, улыбались, обнажая зубки цвета карибского жемчуга. Кожа была наоборот — смуглая, загорелая. Как раз такая, что к ней подходит любой из оттенков розового. И чем светлее, тем лучше.
