Букет полыни (СИ) - Романовская Ольга (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Отомкнув засов, Стефания выскользнула на морозный воздух. Он щипал щёки, забивался под накидку, не гревшую разомлевшее в тепле тело.
Убедившись, что за ней не следят, виконтесса перебежками добралась до конюшни. Для путешествия необходима лошадь, но седлать Стефания не умела, нужен был помощник. Однако будить конюха представлялось ей глупым: он непременно опишет новую одежду виконтессы Сибелг родственникам. Оставалось либо попробовать заседлать самой, либо попросить сделать это на другом постоялом дворе.
Сбрую взяла первую попавшуюся, а седло пришлось искать своё. Оно оказалось тяжёлым, Стефания с трудом закинула его на спину лошади.
Взнуздать кобылу удалось, а оседлать её Стефания не смогла. Так и вывела на улицу.
Было страшно: ночные улицы - не место для прогулок для одинокой женщины, но бог миловал.
Постучавшись на ближайший к выезду из города постоялый двор, Стефания за пару монет сговорилась о решении проблемы с седлом с заспанным мужичком. Теперь её ничего не держало, и она во весь опор понеслась прочь по заснеженной дороге. Стефания догадывалась, что её исчезновение будет истолковано превратно, поползут слухи, но разум твердил, что Сигмурт всё равно избавился бы от ненужной свидетельницы. Она не верила во внезапно вспыхнувшее чувство любви (да и деверь её не изображал), в то, что постель перевесит чувство самосохранения. Свежеиспечённый виконт поиграет с ней, сделает ребёнка (зачем-то да он ему нужен, раз Сигмурт так его добивается), а потом виконтессы Сибелг не станет. Она может угореть, умереть родами, скончаться от чахотки. Нет, Сигмурт её не отравит - не станет рисковать, но у женщины есть столько естественных способ умереть! Стефания не допускала и тени сомнения, что благополучно встретит новый пресветлый праздник.
Деверь обещал отблагодарить её? Были какие-то намёки на женитьбу? Но тогда почему он не сделал предложения? Да и зачем ему жена покойного брата? Сигмурт не дурак, он не женится на вдове, скорее сделает содержанкой. Пожалуй, именно эту благодарность деверь и имел в виду: совместные ночи и некая пенсия.
Видит бог, она бы согласилась побыть его любовницей некоторое время, скопить некую сумму и устроить свою жизнь. Безусловно, подобное поведение противоречило морали и закону божьему, но жизнь научила, что иногда следует поступаться принципами строго воспитания. Но она же избавила от иллюзий.
Дворянин может оказаться таким же подлецом, как и необразованный деревенщина. Сигмурт тоже Сибелг, в отличие от покойного брата, умный, расчётливый, изворотливый кукловод. И у него на руках все карты.
Мужа убила она, она знала о планах деверя - и после этого Сигмурт позволит ей спокойно умереть в своей постели, окружённой внуками? Зачем ему бояться разоблачения, вечно держать при себе опасного свидетеля, если так просто от него избавиться? А Стефании хотелось жить.
Лошадь, закусывая удила, отчаянно боролась со снегом.
Темнота, густая и чёрная, словно вакса, обнимала одинокую всадницу. Отъехав от города, Стефания начала опасаться сюрпризов ночи. Она жалела, что не прихватила с собой ножа, и не переставала молиться Святой Деве, чтобы та отвела беду. Но, на счастье, ей никто не повстречался до самого утра.
Борясь со сном, Стефания оглядывалась по сторонам в поисках пристанища: необходимо дать отдых себе и лошади. Но мешал страх, подгоняющий вперёд, прочь от Овмена. Она терпела до последнего, пока усталость свинцом не налила веки, а кобыла не сбилась на медленный шаг.
Стефания замечала, что на неё косились, и пришла к выводу, что в причёске и наряде нужно что-то менять. Видимо, дело в том, что замызганная накидка и крестьянский чепец, не вязались с наличием лошади. Но и богато одеваться тоже не следует, хотя бы из соображения безопасности. Поэтому, поразмыслив, решила сменить гардероб, превратившись в горожанку. Заодно и поиски свои усложнит.
Поверхностный сон принёс хоть какое-то облегчение. Поев, Стефания расплатилась за постой и вновь пустилась в дорогу. Планы не изменились: путь лежал в столицу, к сестре. Она теперь в силе, она поможет. Стефания рискнула написать ей, понадеявшись, что письмо вряд ли перехватят. Не подкупит же Сигмурт всех слуг Амати, не перехватит все почтовые повозки! Да и подписываться она не станет, обойдётся без печати. Хлоя же не из тех женщин, что предаст сестру.
Письмо было послано из ближайшего городка, в котором Стефания сменила верхнюю одежду и головной убор. Заплела косы, уложила под старомодный чепец, скрывавший пол-лица; поверх - шапочка с меховой оторочкой. Накидка зелёного сукна, добротная, до пят. В такую закутаешься - и тепло, и фигуры не видно. Тут же, на рынке, прикупила поясной кошель для драгоценностей: воры не дремлют, а без них Стефания быстро осталась без гроша, и так много потратила.
В городе задержалась ровно настолько, сколько нужно было для покупок и отдыха. Переждала тёмное время суток - и снова в седло. Тело ныло и чесалось, но Стефания мужественно терпела. Когда покинет Атвер, тогда и помоется, сменит бельё.
Памятуя прошлые уроки, виконтесса путешествовала одна, старалась не попадаться на глаза и помалкивать. Но дороги выбирала людные: не стоит овчинка выделки, а её жизнь и честь сомнительных путей. Однако избежать неприятностей совсем не удалось: лесная братия вышла на промысел.
Стефания резко натянула поводья, когда дорогу преградили дюжие молодцы. Глаза заметались в поисках укрытия - тщетно, её окружили со всех сторон. Виконтесса в отчаянье рванула в сторону, в лес, но и оттуда донёсся весёлый посвист.
- Куда торопишься, красотка? - один из разбойников ухватил лошадь под уздцы и осклабился. - Совсем одна… Не страшно, а?
Его слова приветствовал дружный взрыв смеха.
Стефания судорожно ухватилась за купленный нож, неумело замахнулась, но даже не смогла оцарапать.
Улыбка исчезла с лица разбойника.
- Значит, так, да? А ну слезай! Золотишко, побрякушки, живо!
Стефанию в восемь рук стащили на землю, приставили нож к горлу. Остриё было острым; тоненькая струйка крови стекла по коже.
- У меня ничего нет, во имя господа бога, отпустите!
Ей не верили: да и с чего бы? Пока одни разбойники занимались лошадью: глядели, не припрятано ли что под седлом и в дорожной сумке, другие проявили интерес к Стефании. Пока двое держали, третий ощупывал.
Шапочка, перчатки и чепец полетели на снег, пальцы грубо сорвали золото с ушей и пальцев. Подкладку накидки вспороли в нескольких местах, надеясь отыскать тайник.
- Есть, братцы, не пустая девочка! - довольно хмыкнул разбойник и, приподняв подбородок жертвы, осклабился: - А говорила, нет ничего. Такое колечко, серёжки… Дворянские. А под одёжой точно не живот прячешь.
- Не трогайте меня! - завизжала Стефания, противясь попыткам задрать себе юбки. - Я беременна!
- Да ну? Сейчас гляну, чем ты тут беременна.
Холодная сталь заставила присмиреть и стерпеть чужие руки, запутавшиеся в материи. Отвязывать поясной кошелёк они не торопилась, похотливо облапав ноги и бёдра. Наконец настала очередь живота.
Стефания вздрогнула - пальцы были холодными, а происходящее настолько мерзким, что она не выдержала, лягнула разбойника в пах.
- Утихни, сучка, а то в канаве найдут с разукрашенным личиком!
Ей влепили оплеуху и больно дёрнули за волосы.
Кошелёк с драгоценностями сорвали и толкнули Стефанию в снег.
На время потеряв интерес к жертве, разбойники начались дележом добычи. Воспользовавшись этим, виконтесса попыталась сбежать. Она не питала иллюзий: пустив по кругу, её убьют, либо свяжут и оставят на съедение волкам. Ни то, ни другое Стефанию не устраивало.
Юбки намокли, мешая бежать. Царапина на шее болела и кровоточила. Кажется, ещё губа разбита…
- Далеко собралась? - дорогу преградили два головореза. Как по команде взмыли из-за пояса два тесака.
Стефания попятилась, ища спасения за деревьями, и, поняв, что ей нечего терять во всю мощь лёгких закричала:
