Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга II - Лазарчук Андрей Геннадьевич (книги без регистрации TXT) 📗
Хорьков взяли без пыли. Впустили в квартиру и повязали, не производя лишних действий.
Шёл четвёртый час ночи, Алексей сидел в машине и ждал. Хотя он и выспался заранее, глаза всё равно слипались. Время от времени картины, что видели хорьки, он, забывшись, подпускал слишком близко к собственному личностному восприятию, и тогда вздрагивал: куда же это меня занесло…
Тёмная гулкая лестница, грязные панели… неокрашенная стальная дверь… потом – будто выхваченные узким лучом фонаря: штабели, штабели, штабели… Удар по голове, громкие голоса, слова знакомые, но не обозначающие ничего… боль в груди… в спине…
Страх.
Ну вот и всё… Он завёл мотор, одновременно направляя на цель своих шпионов.
Тычок в спину. Ступени…
Теперь он видел ещё и то, что видят шпионы: дверь, тротуар, череду машин вдоль тротуара. Он с трудом заставил шпионов сосредоточиться именно на машинах. Когда из подъезда вывалились люди ("Ты бухой, понял? Только дёрнись, падла…"), шпионы намылились было разлететься. Алексей не позволил. Он держал их не так, как раньше, – иначе; теперь ему не нужно будет контролировать каждое движение, сейчас он прицепит их к объектам наблюдения и будет лишь получать информацию…
Вот сейчас…
Есть.
Он словно донёс наконец до цели какое-то шаткое и хрупкое сооружение. Руки освободились.
Мотор прогрелся. Алексей вывел свой "паджеро" на проспект и небыстро поехал в сторону событий.
Хорьков втолкнули в небольшой фургон, заперли снаружи дверь. Алексей видел это сверху и в непрерывном вращении. На фургоне была нелепая надпись: "Квадратные пельмени". Потом тронулись одновременно три машины.
Вороны молча летели за ними следом.
Хорьки были в ступоре. Он слышал их бессильный ужас, но пытался остаться равнодушным.
Куда поедут? – мысленно спросил он кого-то. – В промзону? Или на дачи?
На дачах было бы легче…
Конвой свернул в промзону.
Ну-ну.
Помимо "пром", там была и просто зона. Тюремная туберкулезная больница. Шесть корпусов, огороженных бетонной стеной с колючкой и проволочными сетями поверху. Всё вокруг, включая участок дороги, освещали яркие фонари. Часовые на вышках заметили: за проехавшими по дороге машинами летела воронья стая. Но значения они этому не придали.
Некоторое время спустя проехала ещё одна небольшая угловатая машина.
А примерно через полчаса небо наполнилось хлопаньем крыльев и рассерженным вороньим ворчанием.
Всё было как в плохом боевике: их поставили к стене, осветили в упор фарами, вопросы – много и резко – задавали из темноты, не позволяя ни на миг тормозиться перед ответом. Конечно, Мака и Хвост не собирались запираться, напротив, они всей душой рвались помочь разобраться с тем гадом, который их так подставил. Ну, ни сном ни духом они не подозревали, в какое дерьмо он их окунул, каких людей ими обеспокоил…
– Костяной, – сказал из темноты хорошо поставленный баритон, – попридержи-ка пока этих парчушек в тепле. Они потом нам того дятла срисуют с фронта…
– Звенят они, – с сомнением прозвучал другой голос, скользкий и влажный. – В лохматый колокол.
Обладатель баритона сказал ещё что-то, но отвернувшись и тише, а потом голоса вообще стали удаляться. К хорькам же подошли двое обычных качков, кивнули почти дружелюбно: "Пошли, пацаны…" – и показали, куда.
Это было не совсем то, чего Алексей добивался. А впрочем, подумал он вяло, не всё ли равно? Узнаю я на треть меньше…
Их окликнул обладатель скользкого голоса.
– Ну-ка, – сказал он, подходя, – ещё раз подробненько: что тот дятел хотел получить за свои бабки?
– Так это… – и Мака начал косноязычно описывать предмет вожделений дятла, магический кристалл в серебряной оправе, и пока он рассказывал, Хвост напряжённо размышлял, как выбраться, как выбраться, как выбраться… ему казалось, что он спокойно обдумывает варианты: замкнуть проводку, устроить пожар… – а на самом деле это была паника, что-то вроде предсмертного бреда, Хвост боялся значительно сильнее туповатого Маки…
Он знал, что живыми им не уйти.
Вот они, нужные ворота… Алексей проехал ещё метров двести, прижался к левому тротуару (тут не было настоящих тротуаров, просто вытоптанная тропинка у обочины) и погасил все огни.
Мотор, хорошо выставленный позавчера, работал почти бесшумно. А поскольку Алексей не собирался обострять слух, то этот слабый звук ему не помешает.
Он откинулся на подголовник и закрыл глаза. Несколько минут спустя он видел всё вокруг глазами сотен и тысяч птиц.
Вороны слетались молча, молча рассаживались по деревьям, заборам и крышам. Голуби раздражённо урчали. Несколько десятков кобчиков ходили кругами над "улусом" Батыя.
Если смотреть на него с большой высоты – и не простым, а отвлечённым взором, чтобы видеть лишь подлинные тени, то становился различим знак Агапита Повелителя…
Знак, который оживает лишь после того, как его напитают кровью.
Алексей опустил стекло в правой задней дверце, поднял с пола завёрнутую в вафельное полотенце винтовку. Примерился. Сектор обстрела был невелик, на пределе допустимого. Расчёт на то, что машины от ворот будут лишь начинать ускорение.
Впрочем, стрельба по машинам – это запасной вариант. Скорее всего, не придётся…
– Хоп. Живите пока, – разрешил обладатель скользкого голоса. – Разрешаю… Но дышать будете через раз.
– Нам на двоих как раз и хватит… – подобострастно захихикал Хвост. Ему было противно и страшно, но он хихикал.
Сквозь прицел Алексей осмотрел окна второго этажа здания. Окон было восемь. Не может такого быть, чтобы свет не горел, подумал он, шторы, наверное…
Надо было брать ещё и ночной прицел.
Вот! Щёлка! Есть!
С восторгом он послал в это окно первых птиц.
Привет от мадам дю Морье!..
Наложилось одно на другое: вид через прицел – и через вороний глаз. Какой-то миг он сам себе казался посланным в цель снарядом.
Звон стекла, боль, кровь, тьма. Стальная решётка обламывает крылья.
Все птицы закричали разом.
Он снова и снова нёсся, ударялся, погибал. Нет, вот он протиснулся между прутьями, вот он выпутывается из тёмных складок… ещё и ещё…
Шторы сорвали. Два силуэта. Можно не ждать машин… Алексей поймал в перекрестие прицела грудь правого, пониже и пошире, выстрелил, тут же чуть сместил линию влево, выстрелил второй раз, не думая, попадёт или нет.
Положил винтовку на заднее сиденье. Тронул свой джип.
Перекрёсток. Налево. Вниз, в ложок – и на пригорок. Гаражи. Мимо гаражей…
Здесь, вбитый между шиферным заводом и железнодорожной насыпью, расположился непрезентабельный микрорайончик. Совсем микро. Две панельные "хрущёвки" и десяток деревянных бараков. Считается, что это тупик. На самом деле – дорога отсюда есть. Под насыпью проходит квадратного сечения труба, в которую "паджеро" как раз проходит. К этой трубе никакая дорога не ведёт…
Он объехал пятиэтажку, объехал детскую площадку – надо сказать, вполне обустроенную, постарались мужики… – и, включив фары, свернул к насыпи. Вот она, труба. Джип, хрустя льдом, провалился по оси в грязь, но пополз, зараза, уверенно, пополз, пополз…
Впереди в свете фар вспыхнула большая корявая берёза. Алексей словно проехал в очередной раз сквозь ходы Кузни. Но на самом деле здесь именно так и было: городская окраина по одну сторону железной дороги и совхозные угодья – по другую. Чуть дальше берёзы сверкал инеем стог сена.
От стога отделился человек и поднял приветственно руку. Алексей оторопело вглядывался в него, не веря глазам. Потом затормозил и открыл правую дверь.
Бог сел рядом. У него был усталый вид. Алексей тронул машину и поехал напрямик через луг, поднимаясь по покатому челу холма мимо островов облетевшей черёмухи. Перевалив через гребень, он остановился. Бог хотел что-то сказать, но Алексей жестом остановил его, достал телефон и набрал номер.
Если он всё рассчитал правильно, сейчас телефон зазвонит в кармане одного мертвеца…
