Дрожь - Стивотер Мэгги (полные книги txt) 📗
— Да не меня нюхай! — сказал он.
— Больше ничем не пахнет, — пробормотала я и вскинула на него глаза.
— Не упрямься. — Сэм легонько подтолкнул меня, развернув лицом к прилавкам; я увидела полки, заставленные коробками с печеньем и конфетами, и ярко освещенную витрину кондитерского отдела. — Послушай меня хоть раз. Это того стоит.
Его печальные глаза умоляли меня испытать то, чего я избегала годами. Даже не избегала — похоронила заживо. Похоронила, когда считала, что я одна. Теперь же рядом со мной был Сэм. Он обнимал меня, и его теплое дыхание щекотало мне ухо.
Я закрыла глаза, с силой потянула носом воздух, и на меня обрушилась лавина запахов. Первыми были самые сильные, карамель и коричневый сахар, пахнувшие желто-рыжим солнцем. Это было несложно. Их узнал бы любой, кто заглянул в лавку. Дальше был, разумеется, шоколад, горький темный и сладкий молочный. Любая обычная девушка вряд ли учуяла бы что-то еще, и меня охватило искушение на этом и остановиться. Но я почувствовала, как бьется у Сэма сердце, и в кои-то веки поддалась.
В мои ноздри просочился запах мяты, острый, точно стекло, потом аромат малины, почти приторный, как перезрелый фрукт. Яблоко, терпкое и свежее. Орехи и масло, теплые и земные, как Сэм. Еле уловимый изысканный запах белого шоколада. И — боже правый! — кофе, насыщенный, бархатистый и чувственный. Я охнула от удовольствия, но это было еще не все. От полок с печеньем уютно пахнуло мукой и ванилью, и леденцы оглушили буйством фруктовых запахов, слишком насыщенных, чтобы быть настоящими. Солоновато пахло крендельками, терпко — лимоном, тревожно — анисом. Я очутилась в водовороте запахов, названий которых даже не знала. Я застонала.
В награду Сэм легонько-легонько поцеловал меня в ухо, прежде чем прошептать:
— Правда здорово?
Я открыла глаза; по сравнению с тем, что я только что испытала, краски казались тусклыми. Ничего, кроме банальностей, в голову мне не приходило, и потому я просто кивнула. Он поцеловал меня еще раз, в щеку, и взглянул мне в глаза; его собственные глаза сияли от радости. Я поняла, что он никого и никогда не приводил в это место. Только меня.
— Это волшебство, — произнесла я наконец так тихо, что испугалась: он не услышит. Но он, разумеется, услышал. Он слышал все, что слышала я.
Не знаю, готова ли я была признать, насколько я ненормальна.
Сэм отпустил меня, оставив себе только руку, и потянул за собой в глубь магазина.
— Идем. Сейчас будет задание посложнее. Выбери себе что-нибудь. Чего тебе хочется? Выбирай. Что угодно. Я тебе куплю.
«Мне хочется тебя». Ощущая прикосновение его пальцев к моим, глядя, как он движется рядом со мной, наполовину человек, наполовину волк, вспоминая его запах, я до боли хотела его поцеловать.
Сэм сжал мою руку, как будто прочитал мои мысли, и подвел к прилавку со сладостями. Я оглядела аккуратные ряды шоколадных плиток, птифуров, крендельков в сахарной глазури и трюфелей.
— Похолодало на улице? — спросила девушка за прилавком. — Сегодня снег обещали. Скорее бы.
Она вскинула на нас глаза и улыбнулась глупой снисходительной улыбкой; должно быть, мы выглядели по-идиотски счастливыми, парочка держащихся за руки великовозрастных балбесов, с вожделением разглядывающих сладости.
— Что у вас здесь самое вкусное? — спросила я.
Продавщица немедленно указала на шоколадные плитки. Сэм покачал головой.
— Два горячих шоколада, пожалуйста.
— Со взбитыми сливками?
— Вы еще спрашиваете?
Она широко улыбнулась и, отвернувшись от прилавка, занялась приготовлением напитка. Над прилавком поплыл густой шоколадный дух. Пока продавщица наливала на дно бумажных стаканчиков мятный сироп, я повернулась к Сэму и, поймав его свободную руку, приподнялась на цыпочки и торопливо чмокнула его в губы.
— Эффект внезапности!
Сэм наклонил голову и поцеловал меня в ответ; его губы прильнули к моим, зубы легонько прикусили мою нижнюю губу, отчего по коже у меня побежали мурашки.
— В эту игру можешь играть не ты одна.
— Коварный тип, — сказала я; голос мой прозвучал несколько более прерывисто, чем я рассчитывала.
— Вы ужасно милые, — сказала продавщица, выставляя на прилавок два стаканчика, покрытых шапкой из взбитых сливок. У нее была открытая добродушная улыбка, говорившая о смешливом характере. — Нет, правда. Давно встречаетесь?
Сэм выпустил мою руку, чтобы достать бумажник, и вытащил оттуда несколько купюр.
— Шесть лет.
Я сморщила нос, чтобы не рассмеяться. Разумеется, он не мог не учесть то время, когда мы принадлежали к совершенно разным видам.
— Ого, — одобрительно кивнула девушка. — Такие молодые, и уже шесть лет!
Сэм передал мне мой шоколад и ничего не ответил, однако взглянул на меня с видом собственника. Интересно, он сам отдавал себе отчет в том, что выражение, с которым он смотрел на меня, выглядело куда менее невинно, чем если бы он вздумал прилюдно зажать меня в уголке.
Я присела, чтобы взглянуть на шоколадно-миндальные плитки на нижней полке, потому что посмотреть в глаза продавщице или Сэму у меня не хватило смелости.
— Это была любовь с первого взгляда, — призналась я.
— Как романтично, — вздохнула девушка. — Сделайте одолжение, не меняйтесь. Этому миру так не хватает любви с первого взгляда.
— Хочешь еще чего-нибудь, Грейс? — спросил Сэм хрипло.
По его дрогнувшему голосу я поняла, что мои слова произвели куда больший эффект, чем я рассчитывала. Интересно, когда ему в последний раз говорили, что его любят?
Думать об этом было невыносимо грустно.
Я распрямилась и снова взяла Сэма за руку; он так сжал мои пальцы, что я чуть не вскрикнула от боли.
— Вон те пирожные выглядят очень соблазнительно. Давай купим?
Сэм кивнул продавщице. Несколько минут спустя я прижимала к груди бумажный пакетик с пирожными, а у Сэма на кончике носа были взбитые сливки. Я обратила на это его внимание, и он, поморщившись, смущенно стер их рукавом.
— Пойду заведу машину, — сказала я, протягивая ему пакет. Он ничего не сказал, и я пояснила: — Пусть прогреется.
— А... Да. Хорошая мысль.
Наверное, он позабыл, какой холод стоял на улице. Зато я не забыла и в своем воображении рисовала себе картины одна другой страшнее, как он бьется в конвульсиях в машине, пока я пытаюсь включить обогрев. Оставив его в зале, я вышла из магазина в непроглядную зимнюю ночь.
Поразительно, но едва за мной закрылась дверь, как я почувствовала себя совершенно одинокой, песчинкой в безбрежной ночи, потерянной без спасительного якоря прикосновений Сэма и его запаха. Тут все было мне чужое. Если бы Сэм сейчас превратился в волка, не знаю, как бы я искала обратную дорогу домой и что делала с ним. Бросить его здесь, вдали от его родного леса, я бы не смогла. Это значило бы потерять его в обеих его ипостасях. Улицу уже покрывала белая пороша, а с неба все продолжали сыпаться снежинки, изящные и недобрые. Пока я открывала дверцу машины, мое дыхание застывало в воздухе призрачными белыми облачками.
Подобная тревожность была мне не свойственна. Я поежилась и, прихлебывая горячий шоколад, стала ждать, когда салон прогреется. Сэм был прав: шоколад здесь готовили отменный, мне сразу же полегчало. От мятного сиропа во рту разливался холодок, а от шоколада — тепло. Кроме того, он действовал умиротворяюще, и к тому времени, когда машина прогрелась, мои собственные недавние опасения стали казаться мне глупыми.
Я выскочила из машины и просунула голову в дверь кондитерской, где у выхода топтался Сэм.
— Все готово.
Сэм явственно содрогнулся, когда в лицо ему ударил поток холодного воздуха, и без единого слова бросился к машине. Я на ходу поблагодарила продавщицу и припустила за ним, но по пути к машине увидела на тротуаре нечто такое, что заставило меня остановиться. На снегу, полускрытые под следами Сэма, виднелись другие, более ранние следы, которых я не заметила в прошлый раз.
Я проследила за ними взглядом, задержавшись на пятачке перед магазином, который был сплошь истоптан, и повернулась лицом к тротуару, где след широких размашистых шагов был четче. Футах в пятнадцати от меня на снегу, поодаль от островка света под уличным фонарем, возвышалась какая-то темная кучка. Внутренний голос настойчиво подсказывал мне садиться в машину, и я заколебалась было, но потом подчинилась инстинкту и подошла поближе.
