Будь здоров - Башун Виталий Михайлович (первая книга .TXT) 📗
Например, они собираются в театр. Мать, уже одетая, причесанная, с сумочкой в руках, наводит последний глянец на свой образ, а отец всё ещё в халате.
— Дорогой, я уже крашу губы, — сообщает мать.
— Тогда я пошёл одеваться.
Он неторопливо уходит в гардеробную. Один миг. Губы ещё не докрашены, а отец уже стоит полностью готовый к выходу. Как ему это удаётся, никто так и не смог разгадать.
Когда родители в очередной раз затевают шутливый спор, на кого похожи их дети, мать всегда неизменно и твёрдо заявляет, что у меня от отца только мозги и то, что ниже пояса, а характер, дескать, с бору по сосенке. Интересно, как во мне всё это интегрировалось. Если отец немного упрямый, насквозь логичный и рациональный, то мать, казалось бы, мягкая и податливая фантазёрка. «Как скажешь, дорогой! Тебе лучше знать, милый, но, может, лучше сделать чуть-чуть по-другому?» — неизменно слышал я от неё, когда родители обсуждали семейные проблемы.
Потом вдруг выяснялось, что делается в большинстве случаев то, что хотела мать, хотя она при этом никогда не забывала добавлять: «Видишь, мы сделали всё именно так, как ты и хотел». А отец к тому моменту уже был искренне убежден, что всё так и есть, и был страшно доволен своим главенством. «Лисичка» — так называла бабушка со стороны отца мою несравненную матушку.
Родителей жены я знал плохо. Единственное, сразу было видно, что цвет глаз Свента унаследовала не от голубоглазого герцога. Это была пара несомненных аристократов под стать друг другу. Оба высокие, стройные, с почти одинаковыми слегка надменными и высокомерными породистыми лицами. Впрочем, общались они с моими родителями и с нами вполне дружелюбно и запросто, ничем не выказывая разницу в нашем с ними общественном положении. Герцог на прощание долго тряс мне руку, расхваливая мои таланты в уничтожении алкогольных напитков. Говорил, что не помнит, чем кончилась наша дуэль на бутылках, но этот факт явно свидетельствует о том, что бароны тоже крепкие парни.
Помахав платочком вслед отъезжающим каретам, мы со Свентой остались одни и решили перед ужином немного отдохнуть в спальне. Естественно, за ужином после отдыха у меня немного подрагивали держащие столовые приборы руки, а вместо жареного гуся мысли мои занимали совсем другие картинки, которые я надеялся снова воплотить в реальность сразу после ужина. Третий день я даже не вспоминал о еде. Удивительная жизнь у меня началась.
Насколько восхитительной была ночь, настолько же кошмарным — утро. Когда Свента меня разбудила, ласково поглаживая и щекоча, я с закрытыми глазами потянулся обнять жену, однако вместо неё ухватил подушку. Открыв глаза, отыскал в предрассветном сумраке свою дражайшую супругу, почему-то одетую в тренировочный костюм, и попытался шаловливыми ручками ухватить её за талию. Ничего у меня не вышло. Она ловко перехватила мои руки, стремительно развернулась спиной, подсела и рванула вперёд. Я повис на ней, как раненый боец на санитаре, и оказался голым, но проснувшимся посреди комнаты.
— Утренняя разминка, Филик. Праздники закончились, начинаются серые будни. Ты готов, счастье моё, трудом и упорством пробивать себе путь к самосовершенствованию чрез лень и дряблость тела?
Свента есть Свента, с грустью констатировал я. Даже свадьба её не изменила.
— Селенушка моя, а может быть, по-другому разомнемся? — нежно целуя её открытую шейку, жарко прошептал я в бесполезной попытке избежать наказания тренировкой.
— О! — ехидно восхитилась жена. — Мы полны сил и готовы к подвигам? Это хорошо. Тогда после разминки обязательно сделаем то, что ты предложил. Устроит тебя такой приз?
— Ага! Ты на разминке меня так укатаешь, что и мантию надеть сил не останется.
— Вот и проверим, как ты меня любишь, — жестоко отмела все мои возражения Свента. — Я тебе обещала, что не отстану? Обещала. Помнишь, два года назад? А я обещания всегда выполняю. Все! Живенько оделся, и побежали. Отстанешь больше, чем на круг, ночью один спать будешь.
Интересно, у вас так же было в медовый месяц?
Дальше учебно-воспитательный процесс покатил как по накатанной колее. Занятия с целительницей, с учителем Лабриано, в академии, тренировки с наставником по самообороне и… утренние разминки с женой. Если я отставал не больше, чем на два круга (ну куда мне с животом угнаться за этой тренированной газелью), то разминка заканчивалась вполне приятно. Однажды (хи-хи!) жена попыталась выполнить свою угрозу. Я тогда чуть-чуть приотстал, и она заявила, что мне надо поберечь силы для завтрашней разминки, поэтому ночью она будет спать в другой комнате. Не успел я задремать, как она скользнула под одеяло, проворчав, что себя наказывать не собирается и лучше оставит меня без сладкого на завтрак.
В начале второго месяца осени, через месяц после первого сеанса, мы с наставницей направились к хранителю для проведения повторной процедуры. За прошедшие дни, слава богам, судя по отчётам Герболио, с людьми, исцеленными мной в Сербано, ничего страшного пока не случилось. Они были здоровы, бодры и полны сил, что меня несказанно радовало.
Хранитель — язык уже не поворачивался назвать этого мужчину старым хрычом — встретил нас очень приветливо. Приятный баритон, которым он заговорил, настолько не вязался с привычным для меня карканьем, что я даже подозрительно посмотрел на него. А хранитель ли это? Тот, видимо, сразу догадался, что меня тревожит, и рассмеялся.
— Что, парнишка, никогда не доводилось видеть исцеленных? — И он весело подмигнул мне.
На этот сеанс тоже потребовалось четыре часа. Я вновь, выполняя свою часть работы, внимательно, как мог, наблюдал за действиями наставницы. Наконец мы закончили. Устало прошли к столу и с жадностью набросились на угощение, предусмотрительно подготовленное хозяином.
— С сегодняшнего дня у вас в академии новый хранитель склада, — объявил… бывший хранитель. — Меня снова берут на боевую работу. В связи с этим, — он попытался привстать, но от слабости смог только немного приподняться, — низкий вам поклон. Я вечный ваш должник… Но зачёт по самообороне в конце весны ты мне всё-таки сдашь.
Боги, сколько ж Свент на свете есть?! И все стараются превратить мою несчастную жизнь в каторгу, заставляя меня терзать собственное тело.
Следующий день был свободный, и я решил посвятить его некоторым делам. Во-первых, отдать наконец корешки животворные тем, кому планировал, а то опять забуду. Во-вторых, навестить Сена и узнать, как ему теперь живется. Может быть, распить бутылочку, кувшинчик, бочоночек, как получится, винца. В-третьих, а не сходить ли нам со Свентой вечером в Королевский театр оперы и балета на представление с участием Вителлины? Если, конечно, встреча с Сеном ограничится первым из перечисленных вариантов.
Люблю делать подарки, особенно когда люди умеют им радоваться. Учитель Лабриано и дедушка Лил умели. Сначала я заехал к учителю. Он удивился и встревожился, не зная о причине моего появления в нерабочий день. Когда я протянул ему корешок, завернутый в тряпочку, он вгляделся магическим зрением, потом бережно развернул и тихо выдохнул.
— Что ты хочешь с ним сделать? — спросил он.
— Я — ничего. Это вам. Сувенир из Сербано. Так что вам и думать, что с этим делать.
Он так же бережно завернул корешок и протянул мне обратно с каменным лицом:
— Я оценил шутку, милейший, но для сувенира это слишком дорого.
— Мне, учитель, это ничего не стоило. Я нашёл его сам возле ущелья Змей и вёз специально для вас. Если вы хотите меня обидеть, то я просто выброшу его.
Увидев, что я не на шутку разобиделся, наставник согласно кивнул:
— Спасибо тебе, Филлиниан. Это ценный подарок, и я действительно рад, что ты не забыл про меня.
Он положил корешок в ларчик и запер на ключ. Я посмотрел магическим зрением — не завидую вору, который попытается этот ларчик открыть или вынести из комнаты.
Дедушка Лил отреагировал более экспрессивно. Он бегал по кабинету, размахивал руками, кричал, что я совсем заболел после практики, раз разбрасываюсь такими вещами. Потом положил корешок на стол и, не спуская с него мечтательного взгляда, провалился в транс. Я тихо вышел и попросил секретаршу не беспокоить декана хотя бы полчасика. Та заглянула в кабинет, тихо и осторожно прикрыла дверь и почему-то на цыпочках вернулась к своему столу.
