Ритуалист (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Заем оказался большим и безвозвратным, в моем-то случае да при имеющихся возможностях это была просто долговая яма — на губы легла кровавая улыбка. А потом шкуродер достиг-таки сердца, тело выгнуло дугой, губы оказались вмиг прокушены, и я испытал ни с чем не сравнимую боль, непонятную и необъяснимую, буквально рвущую сознание на части! И уже подыхая, уже гаснущим, стоящим на самом краю сознанием, выдал два последних мысленных посыла, и мир взорвался, треснул и разлетелся на осколки, вырвав из меня душу и бросив ее в мир теней…
Если бы мог, по округе разнесся б такой многоэтажный мат, что все зверье или разбежалось бы в страхе, или наоборот, разинув рты и кривя недоуменно морды сбежалось бы поглядеть на источник такого чудесного словоблудия. А так лишь крыл всех и вся про себя, мысленно, костеря и Мир, и медведя и вообще все, даже лес не избежал пожеланий сгореть в адском пламени и стать перегноем в кратчайшие часы. Моя призрачная тушка все еще никак не могла отойти от пережитого, фантомные боли словно продолжали терзать груднину, а ведь такого явно не должно было быть, все ощущения после смерти аннулируются, сметаются, словно метлой уже не нужный мусор. Так какого же хрена меня до сих пор так корчит?!
Одно хорошо, выбравшись из кустов, зацепил взглядом змееногую, всю в крови и до сих пор так полностью и не пришедшую в себя, шатает ее, бедолагу, но полоска жизней, хоть и не восстановилась полностью, но достигла зеленой зоны, значит, будет жить. Про уб********о медведя даже не вспомнил, не успел просто, так как в следующее мгновение и с емким матерным "б***ь" меня с первой космической скоростью сложило пополам и втянуло в пространство. Деревья, деревья, деревья, деревья — все замелькало с такой скоростью, что понять, куда и откуда меня несет стало просто нереально, главное, взгляд таращился прямо, вот туда и надо будет переть. А пока тащило меня к респу ну уж очень быстро и без сантиментов, словно опаздывал куда-то, побив все рекорды непунктуальности. Затем бросок в каменную плиту, будто в грудь пробил боксер тяжеловес, вгоняя в давно уже заготовленную и поджидающую где-то бродящую тушку могилку и, вспышка!
— Су! — но вымолвить вторую часть рвущегося наружу ругательства так и не смог, тело вновь скрутило жуткой волной агонии. Вены будто вскипели, распространяя по себе лавовый поток и выжигая нервы во всем теле, заставляя его биться в непередаваемой по остроте ощущений агонии, сжав горло и не позволяя выплюнуть даже стон — зубы сошлись намертво, челюсти словно одеревенели и давили, давили, давили. А меня корчило, корчило и корчило! Гребаный долг крови! Смерть наступила неожиданно, думал, промучаюсь еще пару минуток, по крайней мере, мозг был готов потерпеть еще некоторое время, прежде чем отключиться, но судьба решила иначе.
Вспышка! Призрачную тушку вновь бросило в каменную плиту, а как только предпринял попытку открыть глаза — вновь обрушился жар, и кровь в теле опять стала жертвенной, отдавая долг и заставляя зубы крошиться и трескаться от прилагаемых к ним усилий. Кажется, я, все-таки, замычал, умудрился выдать нечленораздельный протест, пару раз дернулся и вновь подох.
Вспышка!
— Суки, — я чуть не плакал, все еще не веря, что муки закончились, ощущений от пережитых издевательств не было, но разум все помнил прекрасно, каждую секунду боли, каждый изгиб тела в жуткой судороге, все слилось в кошмарную ленту памяти. И сейчас на глазах стояли самые настоящие слезы, а внутри будто все прокручивалось заново, заставляя переживать кошмарные моменты. Гребаный долг крови был оплачен полностью, до последней капли выжав с меня то, что не смог отдать сразу, и я бы врагу не пожелал пережить подобное даже в отдаленном смысле и оттенках. Б******я адская мука, и никак иначе!
Затем, более менее придя в себя, с кряхтением сел, осматриваясь — руины, пара земляных холмиков и покосившиеся деревянные кресты в земле. Стен почти не было, лишь остовы на уровне поясе да куча каменных глыб по всей округе, словно неведомое нечто било ногами по всему, что попадалось под удар, разламывая и разбрасывая в разные стороны не могущую дать сдачи игрушку.
— П****ц! — с губ сорвался невольный комментарий, счастье не могло, да несчастье помогло, вот ведь гребаная моя удача. Нашел-таки пристанище, мать вашу! Теперь бы еще Шаррат найти, направление помнил, но топать придется долго, да еще по такому лесу, где самая паршивая белка посчитает незазорным схарчить дармовую, да еще саму припершуюся, жрачку. Везет как утопленнику, короче.
— Ааа, — по телу пробежала судорога, напоминая о недавних корчах и передавая привет фантомным, черт, как же это так! Поднес к глазам раскрытую ладонь — пальцы дрожат, пучки слегка покалывают, словно молоточками изнутри кто бьет. И пульсация, пульсация, гребаная пульсация по всем конечностям, ууу, как же меня трусит-то…
А потом додумался залезть в свою инфу, и чуть не разразился очередными отборными матами, хотелось просто рвать и метать! Уровень перса просел дважды, и теперь моя тушка, пониженная в звании, оказалась почти сорок девятой, до апа не хватало ровно столько, сколько было до пятьдесят первого в начале боя. Ну, суки! Ну, п******ы! Как же меня все з*****о!
Как перебесился, уже и не помню, остановился лишь тогда, когда вминаемый в камень носок правой ноги начал ныть от безостановочных ударов по булыжнику, и мозги тут же остыли, перегрев, словно, сбросился в ноль.
— Ненавижу! — и точка в мытарствах была поставлена, затем тяжкий вздох, взгляд нашарил сторону, откуда меня принесло, и ноги двинулись в путь. Сорок восьмая блоха в локации семидесятых, просто супер везенье, игра балует плюшками и не дает заскучать. Настроение было аховое, так еще шарахаться приходилось, чуть ли, не от каждого звука, прислушиваться и иногда даже красться, опасаясь любой возможной встречи. Но, пронесло, не знаю как, однако никто так и не встретился, не схарчил и не загрыз. Честно говоря, вообще не понимаю, какая в этом плане у игры логика, кач что, только на квестах, в данжах и специально сотворенных для этого местах. А в остальных случаях редкость и банальное распространение мобья этого не позволяет, так что ли, да? И в чем тогда суть, залез в лес — и все, набор опыта замедлился в разы, то есть, соваться во все эти чащи не имеет никакого смысла. Разве что за ингредиентами или еще чем, и если с первым все понятно, то второе — это что? Перед глазами, пока шел, а, вернее, крался, тут же начался перебор альтернатив и с первой же попытки они у меня явно стали слегка поблескивать. Вот был бы я разработчиком, куда бы поместил самые ценные и редкие плюшки, ну уж явно не самом проходном месте, а запихнул туда, где почти никто не шастает, куда трудно добраться и вообще, хрен на то место что подумает. И подобные леса подходили под подобное описание очень удачно, ну, или горы какие, или днища морские да озерные, в общем, шанс нарваться на нечто вкусное тут точно был.
— Эй, далеко собрался? — ворвавшийся в сознание голос заставил подскочить на месте и выставить перед собой шкуродер, отчего голос лишь расхохотался. Сука, где?! А потом пришло узнавание и я сконфузился, черт, и на хрена так делать, живая, змееножка, живая, зараза!
А затем, среди деревьев, показалась и ее фигурка, сминающая мелкий кустарник у земли и продирающаяся по направлению ко мне. Видок тот еще, вся в крови, но жизни замерли в оранжевой зоне, походу, лечится понемногу и сама. Лицо уставшее и осунувшееся, движения вялые, неспешные, будто каждый метр дается ей с большим трудом. Но — жива, в груди у меня вспыхнула искорка радости, жива, змееножка, и даже оружие при ней, значит, все будет хорошо.
— Думал, уже и не найду тебя, — губы сами разошлись в улыбке, блин, да я был чертовски рад видеть эту ламию, даже сам не представлял как, но рад безмерно.
— Ну, я так и подумала, что не стоит уходить с места, искать ведь будешь, — ухмыляется, и почти сразу же, как между нами остаются считанные метры, вдруг кидается на шею и валит наземь. Опасно блеснувшие клинки опадают еще по пути в воздухе, а затем ламия впивается мне в губы мягким, но крепким и сочным поцелуем. А меня берет оторопь, мозг на секунду получает жуткое торможение, а как приходит в себя и я уже готов продолжить приятное мероприятие, Шаррат отстраняется:
