Пояс для Эмилии (СИ) - Янюшкина Вероника Александровна (читать книги регистрация TXT) 📗
— Эмилия моя дочь и наследница. Алая Леди.
Ответ прозвучал подобно грому в чистом летнем небе.
— Дочь? — девушка вытаращила глаза, — эта белобрысая нахалка?
— Умерь пыл.
Женя обнял белобрысую за плечи, словно хотел защитить, и Печорина поняла.
— Это она? Та самая? — Кристина чувствовала, как дрожат ладони, а к щекам приливает кровь, — что за жизнь? И здесь не повезло. Мечтаешь о парне, а он ублажает другую… Где в этом мире справедливость?
В Эмилию полетели перчатки, но мановением ладони Ольга Александровна отклонила «снаряды».
В бессильной злобе предательница опустилась на ковровую дорожку и разрыдалась.
— Как поступишь? Изгонять нет смысла.
— Да, она побежит к Игорю и расскажет о тебе.
— Тогда что?
— Лабиринт отражений. Отойдите все.
Искатели отступили к стенам, Женя увёл Милу к лестнице.
Кристина ссутулилась. Она должна быть на месте Снегурки! Она!
Печорина закрыла глаза и не видела, как Белая Леди прикоснулась к поясу, и на ладонь упал агат. Камень заискрился, и на руке Ольги полыхнул тёмный огонь. Он чадил, словно неподалёку горели сырые дрова. Щупальца дыма расползались, будто особняк захватывало чудовище из иного мира. Мутные вихри скручивались в перья, вспыхивали алые огни. Гортанный крик сотряс зал, и перед Белой Леди появился ворон иной страты. Девушки вскрикнули, но на лице Белосельской не дрогнул ни один мускул.
Рубиновое пламя в глазницах трещало в такт взмахам сумрачных крыльев. Очертания расплывались, словно дьявольская птица пребывала на границе миров. Силилась, но не могла переступить рубеж без разрешения Хранительницы Солонны.
Пожар в латыре не угасал. Тягучие потоки сплелись в других стражей, и над головой Ольги закружилась стая дьявольских птиц.
В ожидании приказа вороны замерли. Не отводя взгляда от вожака, Белая Леди указала на оцепеневшую от ужаса Кристину.
— Зерцало стезя.
Заложив пике, существа иной реальности когтями схватили онемевшую от ужаса девушку и потащили к зеркалу.
Дзинь!
Птицы исчезли с живой ношей, а гладь разбилась на мириады осколков. Оправа обрамляла овал стены, будто пустая портретная рамка.
— Не тревожьтесь, она жива и здорова, — произнесла Ольга, возвращая латырь на атласный лоскут, — Кристина бродит по лабиринту отражений. В зеркалах она видит свои поступки и следствия. Заклятие развеется, когда Печорина познает ошибки и попросит прощения у всех, кому причинила зло. Я верю, когда-нибудь этот день наступит.
***
Светало. Первые лучи солнца карабкались по усыпанному снегом подоконнику и пробуждали цветы оранжерее. Зачарованные сенполии раскрывали бутоны, мерцали лепестки орхидей, тянулись по шпалере виноградные плети. Сочная лоза покачивалась на ветерке, усиками цепляясь за пиджак юноши, задумчиво смотрящего на дверь без ручки и скважины. Ранее створка пропустила Милу, теперь перед чертой за грань стоял Женя.
После наказания Кристины Ольга Александровна попросила Искателей задержаться в зале. Она представила Анну, как новую ближайшую помощницу, и подарила третий кристалл — каплеобразный авантюрин, наделивший Лескову стойкостью к магическому давлению. Так на ухо младшему Маслакову прошептала Мила, которую Белая Леди повторно назвала дочерью и объявила наследницей. После хозяйка особняка сказала, что займётся поисками Дарьи после новолуния, а сейчас посоветовала не унывать: «Пусть мы ослаблены, но вместе справимся с любыми трудностями. Пока вы доверяете мне, я готова биться за каждого и выслушаю упрёки и замечания. Ошибаются все, и я — не исключение, но с вашей помощью исправлю досадное недоразумение. Приглашаю в гостиную…»
Женя пробыл в компании новых друзей недолго. Сапфир обжигал бедро сквозь ткань брюк. Казалось, латырь ожил и настойчиво напоминает о себе. Твердит, не откладывать на завтра познание истины, разгадать загадку сегодня.
Поцеловав Милу в щёку, юноша поднялся в библиотеку, где отыскал потрёпанную книжицу. Точнее, переплетённую вощёными нитями тетрадь в обложке из бересты. На третьей странице потомок младшей из великих сестёр нашёл рисунок: искрящийся в сердцевине камень миндалевидной огранки. Или, как повествовали записи, ключ в иные миры. В положенный час он проведёт хозяина в царство сумрака и погаснет.
Сжимая самоцвет в ладони, Маслаков стоял около входа в тайную комнату и боялся сделать последний шаг. Так ли надо студенту последнего курса переступать через грань реальности? Брать на себя обязательства и становиться игрушкой в руках мистических предков? Что плохого было в обычной жизни? Журналистика, институт, карьера, семейное дело: мечта для многих, а для него — обыденность, о которой придётся забыть. Может, не поздно вернуть подарок и остаться наблюдателем? В мелочах помогать Искателем и забыть обещания сумеречных стражей. Наделят мощью, и что? Его никто не заставляет погружаться в тайны времён. Вороны шептали о выборе, а не долге.
Женя улыбнулся, но тут же помрачнел. Мила, застенчивая продавщица в антикварной лавке, робкая студентка, которой, впрочем, хватило решимости пойти против воли отца, чудом ожившая наследница могущественной колдуньи, стала частью иного мира. Отказ от ключа равносилен потере любимой девушки. Либо Маслаков-младший примет наследие и станет частью вселенной Алой Леди, либо потеряет её через год-два. Мила будет вершить судьбы людей, а его выкинут на обочину жернова рутины.
Сапфир обжёг руку, будто ощутил сомнения. В сердцевине скользили языки огня и бились о грани, словно хотели вырваться на свободу. Полупрозрачная синева сдавалась под напором пламени и грозила вот-вот лопнуть, развеяв мощь латыря. Если камень разрушится, то Женя до конца жизни будет сожалеть, что испугался, любимой девушке предпочёл спокойное существование. Тогда уж лучше бы последовал за безумным отцом! Ссутулился и покорно бы наблюдал, как тот убивает оставшихся Леди. В противном случае, зачем в памятное утро на реке выбрал сторону хранительниц пояса? Трус.
Камень окутало свечение. Трещинки изрезали грань, капля пламени скользнула на пол и прожгла дыру. Осознав, что время истекает, юноша приложил подарок к двери, но не смог отнять ладонь. Камень вошёл в створку, словно вылепленную из пластилина, следом она почернела и поглотила гостя. Вобрала в себя, как зыбучий песок, и окунула во мрак. Марево хлынуло в горло и ослепило…
Пахло травой.
— Просыпайся, добрый молодец.
Женя открыл глаза. Над головой расстилалось тёмно-синее, точно морские дали, небо, расчерченное тончайшими паутинками облаков. Лицо гладили колоски мятлика, одуванчиковый пух щекотал нос. Ключ открыл путь на луг. Лишь на горизонте покачивались обрамлённые кустарником деревья.
— Долго спишь, — шептал ветер и гнал травяные переливы, — жизнь проспишь…
Кристалл раскололся на две бесцветные половинки. Пустые, словно ореховые скорлупки. Подумав, юноша убрал осколки в карман и зашагал к виднеющимся вдали берёзкам. Мила рассказывала о комнатах и арках, тумане и холоде пещер, но, похоже, для молодого журналиста уготовано нечто иное.
Палило солнце, жужжали пчёлы. Маслаков снял пиджак и платком отёр пот со лба. Жарко, как летом в родном Краснодаре. Правда, пока другие радовались теплу, играли в футбол и загорали на речках, Женя сидел в отцовской лавке в окружении книг и журналов. Читал фантастику, приключения, очерки, после пробовал написать рассказы. С детства он любил сочинять истории, в школе отвечал за стенгазету, после выбрал факультет журналистики. Хотел постигнуть тайны слова, чтобы однажды создать нечто стоящее. Про увлечение знал только отец, даже Миле юноша не рассказывал о творчестве, боялся показаться смешным.
Поначалу Маслаков заинтересовался Орловой, потому что увидел в ней героиню повести. Не глупую блондинку с ветром в голове, читать про которых не любил, а робкую, но готовую стоять на своём девушку, идеального персонажа для вымышленного мира. Свидание за свиданием будущий журналист составлял портрет, дополнял характеристики и привычки, пока общение не вышло за рамки «работы». Вечерами всё чаще Женя откладывал ноутбук и блокнот, чтобы за чашкой крепкого кофе вспомнить о Миле и предаться фантазиям. Предыдущие девушки, как одна, интересовались благами семьи, пытались покорить в постели, строили из себя модных див, но эта казалась ему нетронутой фарфоровой статуэткой. Достань с дальней полки, смети пыль, и куколка станет главным украшением собрания, лучиком света в тёмном шкафу. Счастливым будет тот, на кого она обратит внимание. Сильная, но беззащитная. Любой, кто захочет её обидеть, сначала будет иметь дело с Маслаковым.
