Архипелаги (СИ) - Варна Елена (бесплатные серии книг .txt) 📗
Делия Ямга встретила «311-й» из первого прогона. Обменялась улыбками с коллегами, рукопожатиями с заказчиками, приняла поздравления от мэра, букет цветов и именной чертежный набор с серебряным напылением от управляющего Северной Транспортной компанией. А на следующий день она навсегда покинула Стену через стоки, и уплыла на запад.
Мина должна была отправиться с ней. Она даже собрала рюкзак. А вечером пришла к Стефу попрощаться и поняла, что не сможет бросить его. Так и заночевала в лаборатории, на продавленном кресле, от которого пахло табаком и потом. За перегородкой ее любимый обсуждал с друзьями новые налоги и критиковал политику отца. Мину это убаюкивало. Все шло своим чередом.
Через год мать прислала ей письмо. В конверте, кроме сложенных листов, которые покрывала каллиграфическая вязь, нашелся дагерротип с водопадом. Когда они только планировали побег на запад, Мина говорила матери, что очень хочет его увидеть и нарисовать. Она любила рисовать, но времени на это увлечение почти не находилось.
Делия писала, что снова вышла замуж, ждет ребенка. И верит, что у Мины все тоже сложилось неплохо, раз она выбрала другой путь. В обратном адресе стояло «Велле — 11, до востребования». Значит, мать жила где-то недалеко от столицы Западного архипелага. Тогда, прошлой весной, Мина не ответила на письмо. Долго размышляла, и решила, что сделает это после восстания, если венси победят.
Они прорываются сквозь патрульные кордоны, занимают газовую разработку в Моните. Перекрывают вентили больших труб. И Мина лично звонит в Ганф. Там все готово. Там три малых дирижабля висят над управлением застенными шахтами. Стволы орудий смотрят на землю. Йенские законник складывают винтовки в огромную кучу перед крыльцом ратуши. А из Стены идут отряды вооруженных венси.
Они планировали оставить север без газа и угля. В начале зимы, когда ударят первые морозы. А местами, например в Стэнвенфе и Алуме, им удалось бы лишить йенцев и воды.
Теперь мятеж бесполезен. Нед Гаррет — не Вирджиния Эллусеа. Он пожертвовал городом, и пожертвует целым архипелагом, если сочтет нужным.
Перед тем, как отправить Мину в Стену, он зашел в комнату, где над ее увечьями колдовал лысый молчаливый врач. Мина думала, что ему тоже язык отрезали, но на приказ удалиться тот пробормотал «слушаюсь». За генералом следовала высокая девушка в красном платье. Черные волосы ее были стянуты в пучок так туго, что брови уползли на виски. Острый нос и подбородок придавали лицу посетительницы сходство с крысиной мордой.
Генерал приподнял покрывало и подозвал свою спутницу. Раскосые глаза болотного цвета расширились от испуга при виде воспаленных культей.
— Я не хотел, — покачал головой Гаррет. — Но ваши Крессильнские истязатели весьма усердно выполняли приказ по работе со Стефаном. Усердно, но бездумно. Жаль девочку. Отпустим ее домой?
Посетительница кивнула и сделала шаг назад.
— И я так думаю, — подытожил генерал. — Вильгельмина, я передам с вами письмо для господина Брайса-старшего. Мой врач даст вам препараты, которые на время притупят боль. До Стены доберетесь. Вы заслужили более строгое наказание — вы же несостоявшаяся мятежница, а таких во все времена расстреливали. Прощайте.
Она — не мятежница! Она жалкая дурочка, которая придумала себе кумира. Верила каждому его слову, следовала за ним, как привязанная. Она получила по заслугам!
41. Эва
За каплями воды, прилипшими к оконным стеклам, расплывался осенний сад. Ровный и монотонный шум дождя клонил в сон. Эва попросила завести фонограф. Она любила романсы Айны Рити, голос квени обладал удивительной способностью проникать в душевные закутки, всегда заставлял глубоко сопереживать. Но сегодня музыка звучала лишь для того, чтобы защищаться от ливня. Эва была чересчур занята проигрыванием своей речи, повторяла снова и снова, хотя, вероятно, слова мало что значили. Нет, решать будут не слова. Да все уже решено… Знать бы — как.
Сырость пробиралась в щели под дверями и сочилась из темных углов, где тени прятались от масляных ламп. Газовое освещение не работало: что-то случилось на трубопроводе, Эва не вникала. Одного дождя вполне хватило бы, так нет же…
Голубой атлас платья отливал золотыми искрами. Рукава, сверху объемные, со вставками из бархата, сужались к кисти, стойка закрывала шею. Задрапированная спереди юбка сзади переходила в короткий шлейф. Ужасное неудобство. К тому же платье ее старило. Может, сейчас это именно то, что нужно.
Горничная леди Евгении очень торопилась закончить прическу Эвы и порой дергала за отдельные непослушные пряди. В другое время Эва бы возмутилась. Но не сегодня: боль возвращала ее к реальности. Ночные страхи она победила, но война с ними стоила ей мертвенной бледности. У нее будет один шанс сделать так, как хочет она. И она сделает!
В гостиной Эву ждали губернаторы. Дамы и господа медленно и нехотя поднялись, едва она ступила на верхнюю ступень широкой лестницы. Эти люди не были ей рады. Она тоже не желала их видеть. Каждый считал другого средством, и понимал, что цель общая только на словах. Или нет?
Собравшихся Эва знала поименно, некоторых лично, и никого так близко, как господина Вилриджа. Хотя — нет, еще одного юношу — Эрика Хайса, губернатора Берна, она тоже раньше встречала не раз. Его мать Алисия, верховная жрица Храма Судьбы, наставляла Эву во время учебы в закрытой школе в Алуме. С Эриком они тоже беседовали на религиозные темы. Позже, уже дома, Эва несколько переосмыслила свое отношение к учению, но в минуты отчаяния и грусти все равно вспоминала стихи священной книги. И по папе с мамой читала… Нет, сейчас не время об этом думать!
Дебора засвидетельствовала ее способности перед почтенным собранием, и каждый его участник поставил подпись на золотистой гербовой бумаге. С этой минуты она правительница. Формально. А время покажет, что получится на самом деле.
На этот раз Эву вез в Стену поезд. Личный состав господина Вилриджа. Она никогда бы не подумала, что в яблочном захолустье существует подобная роскошь. Хрустальные слезы светильников на стенах позвякивали в такт перестуку колес. Красное дерево столешниц гармонировало с темным бордо обивки кресел и диванов. Витражи в оконных рамах сыпали внутрь теплые пятна, и только шорох капель напоминал о дожде снаружи. В вагоне-гостиной осязаемо гудело напряжение. Губернаторы расположились группами: в дальнем углу тихо спорили о чем-то, за центральным столиком в молчании пили чай.
Эва сидела между господином Вилриджем и госпожой Корриа, сцепив пальцы в меховой муфте, любезно одолженной у дочери оссенского губернатора. Золотая цепочка с кулоном в виде рыбы, глотающей жемчужину, тоже принадлежала Евгении, как и серьги. Впору было чувствовать себя побирушкой, хотя Эва ни о чем не просила. Интересно, что осталось от денег ее семьи? В каких они банках?
Карлица повернулась к ней и поманила ладонью, Эва наклонила голову.
— Расслабьтесь, губернаторы пока не замышляют ничего против нас. Они даже не знают, что мы задумали. Их больше тревожит вчерашний мятеж и предстоящая эвакуация, — прошептала Дебора.
— Вот переложу груз ответственности на своих советников — тогда и расслаблюсь. Мне же не доверят вести войну.
— Нет, но от чувства вины это не спасет. Впрочем, если сегодня вы одержите победу — ее у вас никто не отнимет, нет-нет. И хотя порой вы кажетесь испуганным ребенком, но ваши острые зубы я уже видела. При правильном подходе рано или поздно принимать решения вы начнете сами, если захотите, конечно.
— Я собиралась стать врачом, как мой отец, и помогать людям. Исполню хотя бы вторую половину моего желания, раз уж Судьба так сложилась. Папа бы одобрил.
— Даже манипулятор получает не все, что хочет…
За окнами потемнело, и в вагон просочился запах дыма. Поезд пошел наверх, сбавляя скорость. Эва улыбнулась: тот самый тоннель.
Темноту сменил желтый свет газовых ламп. Кованая вязь арок, гулкие лестницы, караулы патрульных. От станции внутри горы до зала за высокими дверями — Стена Эву уже не удивляла. Если все получится — сколько людям тут прятаться? Месяц? Год?
