Выбор офицера - Гришин Алексей Иванович (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
— Кто ты, Жан?
— Потом, Марта, все потом. Бери сына — нас ждут.
Когда мы вышли в зал, никто не посмел помешать. Побитые охранники прикинулись ветошью, проститутки смотрели на нас с восторгом, как на сбывшуюся мечту — найти своего принца, которого не будет волновать грязь, в которой она жила. А вот бордель-маман была похожа на загнанную в угол змею. Смотрела с ненавистью, мечтала убить, но от страха могла только шипеть.
А на улице нас ждал военный патруль. Офицер и двое солдат, вида весьма разухабистого, глядели насмешливо и вызывающе. И рядом с ними, правда чуть в стороне, стоял лейтенант де Фронсак, трезвый и злой, как обнаженная шпага. Просто стоял, наблюдая за развитием событий.
— Я смотрю, в Бретонской академии строгие нравы, раз курсантов потянуло шлюх из борделей вытаскивать, — с этими словами офицер отвесил мне издевательский поклон.
— Нравы Академии хорошо известны всем, кто имел честь в ней учиться, сударь. Обсуждать их с посторонними у нас не принято, — а вот это уже пощечина с моей стороны — мол поступали многие, а поступил я. И ты, друг ситный, в этот элитный клуб не попал.
— Курсант, сдайте шпагу и следуйте за нами под арест. Вы обвиняетесь в неподобающем поведении, — однако, проняло господина, решил отыграться за счет служебного положения, надеется на солдат? Напрасно.
— Я, барон де Безье, готов прибыть в гарнизонную гауптвахту самостоятельно. Немедленно, после того как провожу эту даму до ее жилья.
— Даму?! Эта шлюха живет в этом борделе — офицер ткнул пальцем в здание за моей спиной, — и будет жить там со своим ублюдком, пока ее не вышвырнут на помойку! А Вашу судьбу решит трибунал!
Так, значит, он защищает интересы содержательницы этого притона. Что же, дружище, ты сам напросился.
— Представьтесь, сударь!
— Лейтенант комендатуры де Фавье.
— Де Фавье кто? Я знаю о линии баронов де Фавье, Вы имеете к ним отношение?
— Да, по праву своего отца я ношу именно этот титул, — офицер принял горделивую позу, только что щеки не надул.
— Итак, господин барон, правильно ли я понял, что Вы назвали шлюхой мать барона де Безье и предложили ей вместе с бароном проживать в борделе, пока их не выкинут … напомните, куда?
А вот это финиш. Если он скажет «Да», я убью его с полным правом, и никто меня не осудит. Такое не прощают, а в Академии посредственных фехтовальщиков не бывает. И солдаты не помогут — простолюдины не смеют вмешиваться в вопросы дворянской чести. Между прочим, сказав это, я публично признал свое отцовство, но об этом позже. Сейчас главное — что ответит мой собеседник, а тот явно завис. Одно дело утихомирить юного выскочку и получить за это несколько монет, а совсем другое — задеть родовую честь дворянина, да еще в присутствии черни. Если в бордель можно определить мать одного барона, то почему нельзя других? Даже если я де Фавье не убью — другие дворяне не простят сословного унижения, более того — в своей семье не поймут. Так что пришлось ему отыгрывать назад.
— Господин барон, правильно ли я понял, что этот ребенок — признанный Вами сын?
— Да, — я не стал разворачивать ответ. И так все ясно — акт публичного признания состоялся, остались некие процедуры, но они уже формальны — отказаться от такого слова дворянин не может, если он, конечно, дворянин.
— В таком случае, я прошу Вас через три часа быть в комендатуре Парижа для рассмотрения поступившей на Вас жалобы.
Однако быстро бандерша подсуетилась. Я здесь минут двадцать провел, а жалоба уже принята к рассмотрению. Плевать, главное, я сделал все, что был должен и сделал это хорошо.
— Разумеется, буду. Вас же, господин барон, я прошу озаботиться секундантом. Вы понимаете, что оставить произошедшее без последствий я не могу.
И в этот момент в разговор вмешался де Фронсак.
— Господин унтер-офицер, как Ваш командир, я запрещаю Вам участвовать в любых дуэлях и по любому поводу до окончания боевых действий. Напоминаю, что в настоящее время Вы находитесь на военной службе и себе не принадлежите. Извольте проводить даму, я буду ожидать Вас в указанное время у комендатуры. Господин лейтенант, надеюсь, инцидент исчерпан, разрешите нам откланяться.
После этого де Фронсак взял меня за локоть и решительно отвел в сторону.
— Отлично, курсант, кажется, все закончилось хорошо, и давайте не будем обострять ситуацию. Только что ко мне пришли командиры взводов и рассказали Вашу историю. Ненавижу, когда унижают женщин. У меня самого младшая сестренка, я представить не могу, что ее кто-то может обидеть! — затем спросил с мальчишеским блеском в глазах: — Это правда, что Вы тот самый Черный барон, о котором распевают все менестрели Галлии?
— Правда, — уныло ответил я, надоело честное слово. — Только нет в этой балладе ни слова правды.
— Это уже не важно! — с энтузиазмом воскликнул маркиз. — Главное — что Вы знамениты. И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время появится новая баллада. Что-то вроде «О Черном бароне и прекрасной наемнице».
— Надеюсь, Вы не будете соавтором текста?
— Ни в коем случае, за кого Вы меня принимаете! Но знаете, — хитро прищурился де Фронсак, — я был бы не прочь стать одним из персонажей этой баллады. Каким-нибудь скромным приятелем главного героя. Действуйте, господин Черный барон, через три часа я жду Вас у комендатуры.
Расставшись с маркизом, я первым делом вкратце разъяснил полностью обалдевшей Марте сложившуюся ситуацию. Действительно, столь резкие перемены от беспросветной судьбы матери-одиночки незаконнорожденного ребенка и уборщицы в борделе до надежды на достойную жизнь под покровительством знатного дворянина, ввергли бедную женщину в ступор. Она делала, что я говорил, но механически, как робот в моем мире. Кроме того, требовалось срочно помыть и перепеленать ребенка. Какой бы хорошей матерью Марта не была, но духота ее комнаты и отсутствие элементарных предметов гигиены были явно не полезны мальчишке.
Поэтому я привел ее в ближайший трактир, где снял комнату и заказал в номер обед. Кроме того, поручил служанке срочно принести бадью для купания, мыло и новые детские пеленки.
Сам вымыл и перепеленал сына, благо опыт был, а затем, после того как Марта его покормила и уложила спать, пригласил ее к уже накрытому столу. Но разговор начал только после того, как она поела и выпила сильно разбавленного вина. Я посмотрел ей в глаза и начал.
— Марта, ты можешь меня выслушать спокойно?
— Да, благородный господин, — голос еще робкий, но, по крайней мере, не дрожит, уже хорошо.
— Давай знакомиться заново. Я барон Жан-Огюст де Безье, курсант Военной академии Бретони.
Ну вот, только женщина стала успокаиваться, и пожалуйста. Побледнела, глаза расширились, рот открылся — только что в обморок не падает. Ну что ты будешь делать!
— Марта, Марта, успокойся. Это я, Жан. Для тебя я тот же самый Жан. Это же мой сын, правильно?
— Да, благородный господин, но я никому не скажу, не бойтесь. Не надо нас убивать, пожалуйста.
Господи, ну какая же сволочь ее так запугала? Ведь бой-баба, таким ни кони на скаку, ни горящие избы не страшны. Ну как ее в чувство привести? И напоить нельзя — на ребенке скажется.
— Ты меня вообще понимаешь?
— Да, благородный господин.
— Я не собираюсь никого убивать, я хочу, чтобы ты и мой сын были счастливы. И прекрати называть меня благородным господином. Это понятно?
— Да, господин барон.
— В прошлом году, когда мы познакомились, я выполнял просьбу одного вельможи. Ни сути просьбы, ни имени вельможи тебе знать не обязательно, но, в любом случае, я никогда не брошу своего ребенка. Куда ты тогда исчезла? Я весь город обегал, но найти не смог. И как тебя занесло в эту грязь?
— Когда мы вернулись, я уже знала, что беременна. Не спрашивайте откуда — я и сама не понимала, но знала абсолютно точно, — конечно, знала. Женщины-маги сами колдовать не могут, но магия у них есть — наверняка она и подсказала.
