Легенда из подземелий - Реброва Алёна Дмитриевна (читаемые книги читать .txt) 📗
- Не думаю, - коротко ответил я.
Выходит, что все они видели, как меня поймали в железную коробку и никто ничего не сделал. Иначе зачем Ларисе врать и пытаться внушить мне, что я сам вышел из театра, а потом еще и гулял где-то? Хорошо, что я хоть что-то помню, иначе думал бы, что во всем в самом деле виноваты извозчик и несуществующие хулиганы!
- Знаешь, Лео, что я тебе скажу? - не без наигранной актерской таинственности, но достаточно серьезно начала Лариса.
- Что же?
- Это касается Шарлотты. Мы все уже давно знали, но тебе сказать не решались: у тебя ведь такое нежное и чуткое сердце... Впрочем, ты сам все поймешь. Лео, милый, ты должен пойти к ней: она... волновалась за тебя. Иди к ней, успокой ее, - наставительно и неестественно ласково посоветовала Лариса. Если бы не странные совершенно непонятные намеки, которые могут означать что угодно, я бы решил, что ни за что не пойду сейчас к Шарлотте. Но вдруг с ней случилось что-то плохое?
- В чем дело, Лариса? - я попытался надавить и добиться нужного ответа. - О чем ты говоришь?
- Отправляйся к Шарлотте. Она ждет, - ей не понравился мой резкий тон, и она сделала вид, что оскорбилась. Встав из-за стола, Лариса ушла из кафе, не сказав ни слова.
Расплатившись за свой обед и за нетронутый салат, я вышел через несколько минут после женщины. Хотя у меня и были сомнения насчет ее слов, я все же отправился к дому Шарлотты.
Дверь была заперта, это могло означать только то, что Шарлотта еще не проснулась: вряд ли она отлучилась по каким-то делам в такое время в праздничный день.
Наверное, мне следовало уйти, отправиться к Фиару или вернуться домой, но я почему-то решил непременно проверить, все ли в порядке с Шарлоттой. На втором этаже всегда было открыто окно спальни, а это значит, что я могу легко попасть внутрь дома даже если дверь заперта, а на стук никто не отвечает. В конце концов, я имел на это полное право, учитывая наши с Шарлоттой отношения: мы ведь поцеловались!
От воспоминаний у меня приятно защемило в груди, и я понял, что точно должен увидеть ее сейчас! Я просто не смогу ничего делать, пока не увижу ее.
Обернувшись воробьем, я взлетел к окну и, покружив немного, опустился на корзинку для цветов, в это время года покрытую плотным слоем мерзлого снега. На стекле толстый слой снежного налета, образовавшего красивые узоры, не позволяющие заглянуть в комнату. Пришлось пробираться внутрь сквозь приоткрытую наверху щелку: будучи птицей это достаточно непросто.
Когда я спустился на подоконник внутри комнаты, то с ужасом заметил, что Шарлотта смотрит прямо в мою сторону. Почему-то это очень меня испугало, может, птичьи инстинкты разыгрались, у меня перед глазами все потемнело... Но, придя в себя, я понял, что это вовсе не Шарлотта так пристально смотрит на меня, а ее отражение в большом зеркале, прикрепленном к высокому шкафу. Сама девушка сидела чуть дальше, повернувшись ко мне полубоком, и внимательно разглядывала себя в зеркале.
Шарлотта еще не оделась, на ней был легкий халат, а красивые вьющиеся волосы выбились из ночного пучка, несколько прядей спадало на нежные плечи. Девушка была прекрасна, как никогда, отчаянно грустное выражение точеного лица придавало ее облику сходства с картиной.
Залюбовавшись образом, я не сразу вспомнил, что люди не сидят неподвижно перед зеркалами с таким видом, если с ними все в порядке.
Я решил обернуться собой и узнать, в чем дело, но в тот же миг, как я это решил, произошло нечто, чего мои птичьи нервы не выдержали, и я с испугу упал с подоконника на пол. Я забыл взлететь и больно ударился, потому инстинктивно спрятался за штору.
Я испугался низкого мужского голоса, так неожиданно прозвучавшего в этой комнате.
- Почему ты встала, Шарлотта? - спросил он. Насколько я мог слышать, голос раздался со стороны кровати.
Сначала я изумился и задал сам себе вопрос о том, что здесь может делать мужчина... но на этот раз наивность отступила раньше, чем обычно, и оставила яркий образ того, что именно он здесь делал, пока я валялся в лесу.
- У меня на душе тяжело, - призналась Шарлотта, не отворачиваясь от зеркала.
- Опять те же мысли? - мужчина потянулся и, судя по скрипу, сел на кровати. Я его не видел.
- Я смотрю на себя и не понимаю, как такое может быть... вот я, а вот человек-отражение. И мне по-прежнему кажется, что это разные люди, - ответила девушка надрывным от отчаяния голосом. - Я ведь не могла так поступать, так подло и лицемерно... Это не я!
- Тебе вынуждают обстоятельства, ты ни в чем не виновата, - успокоил ее мужчина. - Твой отец, общество... твое положение.
- Знаю, но ведь они не решали за меня. Я... я совсем обессилила! Еще немного и я потеряю власть над собой, над обстоятельствами... уйду, убегу, и больше никогда, никогда!... - она не договорила, утихла, то ли подавленная собственными эмоциями, то ли успокоенная объятиями мужчины.
Я слышал, как шуршит халат под его руками. Слышал, и позорно бездействовал. Возможно, все из-за шока, возможно потому, что затаиться и подслушивать было для меня естественнее, чем лезть с кулаками.
- Я не могу больше так!... - вновь воскликнула девушка. - У меня нет чести, но совесть пока еще осталась. Обманывать этого несчастного? Он ходит за мной по пятам собакой, улыбается, что-то там себе думает... а я рядом с ним вся дрожу, мне страшно! Он не человек... пытался менять поцеловать... у него зубы острые, как бритвы! Я порезала язык, случайно коснувшись резцов... нет, это безумие! Нельзя так, нельзя... надо прекращать, пока не дошло до большего!
- И не дойдет, - твердо отрезал мужчина. - Ты не говорила о том, что этот выродок отважился лезть к тебе!
- Почти два месяца, как он меня под ручку водит и задаривает дорогущими украшениями, удивительно, как он еще не требует от меня всего... Хотя он не потребует. Он такой ребенок! Просто щенок... ласковый, глупый щенок, которого Фиар дрессирует для свой сцены. А я что же? Я еще и обманываю его, топлю его в этом болоте "высшего света", вожу по салонам, как нового породистого грифона, лишь бы в газетах написали о том, что дочь городского судьи теперь с актером, а не с разорившимся дворянином... использую его, как последняя дрянь!
