Космическая трилогия (сборник) - Льюис Клайв Стейплз (полная версия книги .TXT) 📗
Королеву в тот день он больше не встречал. Назавтра, рано утром, накупавшись и впервые позавтракав тут, он спустился к морю, высматривая путь на Твердую Землю. Вдруг он услышал за спиной голос Королевы, оглянулся и увидел, что она выходит из лесу, а за ней, как обычно, следуют разные твари. Она поздоровалась с ним, но, похоже, не хотела вступать в разговор, просто подошла и стала рядом, глядя в сторону Твердой Земли.
— Я отправлюсь туда, — наконец сказала она.
— Можно и мне с тобой? — спросил он.
— Если хочешь, — ответила Королева, — только там ведь Твердая Земля.
— Потому я и хочу попасть туда, — сказал Рэнсом. — В моем мире вся земля неподвижна, и я был бы рад походить по ней.
Она вскрикнула от удивления и посмотрела на него.
— А где же вы тогда живете? — спросила она.
— На земле.
— Ты же сказал, она неподвижная?
— Да. Мы живем на Твердой Земле.
Впервые с тех пор, как он повстречал Королеву, он увидел на ее лице что-то хоть отдаленно похожее на страх или отвращение.
— Что же вы делаете ночью?
— Ночью? — в недоумении переспросил Рэнсом. — Ночью мы спим.
— Где?
— Там, где живем. На своей земле.
Она задумалась, и думала так долго, словно никогда не заговорит. Но она заговорила, и голос ее стал спокойней и тише, хотя прежняя радость еще не вернулась.
— Он вам не запретил, — сказала она; не спросила, просто сказала.
— Конечно, — ответил Рэнсом.
— Значит, разные миры устроены по-разному.
— А у вас закон запрещает спать на Твердой Земле?
— Да, — сказала Королева. — Он не хотел, чтобы мы там жили. Мы можем приплыть туда и гулять, ведь этот мир принадлежит нам. Но остаться там — заснуть и проснуться… — Она содрогнулась.
— В нашем мире такой закон невозможен, — сказал Рэнсом. — У нас нет плавучих островов.
— А сколько людей в вашем мире? — внезапно спросила она.
Рэнсом сообразил, что точного числа он не знает, но постарался объяснить ей, что такое «миллионы». Он надеялся ее удивить, но числа сами по себе ее не интересовали.
— Как же вам всем хватило места на Твердой Земле? — допытывалась она.
— Там не один такой кусок, а несколько, — отвечал Рэнсом, — и они большие, почти такие же большие, как здесь — океан.
— Как же вы живете? — удивилась она. — Половина вашего мира пустая и мертвая. Столько земли, и вся прикована ко дну. Разве вам не тяжело даже думать об этом?
— Ничуть, — ответил Рэнсом. — В нашем мире перепугались бы, услышав, что у вас тут сплошной океан.
— К чему же все это ведет? — тихо сказала Королева, обращаясь скорее к себе, чем к Рэнсому. — Я стала такая взрослая за эти несколько часов, вся моя прежняя жизнь — словно голый ствол, а теперь ветви растут и растут во все стороны. Они разрослись так, что вынести трудно. Сперва я узнала, что сама веду себя от одного блага к другому, это тоже трудно понять. А теперь получается, что благо в разных мирах — разное. То, что Малельдил запретил в одном мире, Он разрешил в другом.
— Может быть, в нашем мире мы неправы… — неуверенно начал Рэнсом, встревоженный тем, что натворил.
— Нет, — отвечала она. — Так говорит мне Сам Малельдил. Да иначе и быть не могло, раз у вас нет плавучих островов. Только Он не сказал мне, почему Он запретил это нам.
— Наверное, есть важная причина, — начал Рэнсом, но она рассмеялась и перебила его.
— Ах, Пятнистый, — воскликнула она, все еще улыбаясь, — как же много говорят в вашем мире!
— Виноват, — смущенно буркнул он.
— В чем же ты провинился?
— В том, что говорю слишком много.
— Слишком много? Как я могу решать, что для вас много?
— Когда в нашем мире скажут, что кто-то много болтает, это значит, что его просят замолчать.
— Почему же прямо не попросить?
— А над чем ты смеялась? — спросил Рэнсом, не зная, как ей ответить.
— Я засмеялась, Пятнистый, потому что ты, как и я, думал о законе, который Малельдил дал одному миру, а не другому. Тебе нечего было сказать о нем, и все же тебе удалось превратить это в слова.
— Кое-что я все-таки хотел сказать, — тихо проговорил Рэнсом. — В вашем мире, — добавил он громче, — этот запрет соблюдать нетрудно.
— Опять ты говоришь странные слова, — возразила Королева. — Кто сказал, что это трудно? Если я велю зверям встать на голову, им трудно не будет. Наоборот, они обрадуются. Вот так и я у Малельдила, и всякий Его приказ для меня радость. Я не об этом думала. Я думала о том, что Его повеления бывают разные — есть, оказывается, два вида просьб.
— Умные люди говорят… — начал было Рэнсом, но она снова перебила его.
— Подождем Короля, спросим его, — сказала она. — Что-то мне кажется, Пятнистый, ты тоже ничего об этом не знаешь.
— Конечно, спросим, — ответил Рэнсом. — Если найдем. — И тут же невольно вскрикнул по-английски: — Что это?!
Женщина тоже вскрикнула. Падучая звезда {28} промчалась по небу далеко слева, и через несколько секунд раздался невнятный грохот.
— Что это? — повторил он уже на здешнем языке.
— Что-то упало с Глубоких Небес, — ответила Королева. На лице ее проступило и удивление, и любопытство, но мы так привыкли видеть эти чувства только с примесью страха и отпора, что выражение это опять показалось Рэнсому странным.
— В самом деле, — отозвался он. — Эй, а это что такое?
Посреди спокойного моря вздулась волна; водоросли, обрамлявшие остров, затрепетали. Через мгновение все успокоилось — волна прошла под их островом.
— Что-то упало в море, — уверенно сказала Королева и вернулась к прерванному разговору, словно ничего и не произошло. — Я хотела сегодня отправиться на Твердую Землю, чтобы поискать Короля. На этих островах его нет, я их все обыскала. Но если мы взберемся на те горы, мы сразу увидим большую часть моря. Мы увидим, нет ли тут еще островов.
— Хорошо, — сказал Рэнсом. — Если нам удастся доплыть.
— Мы поедем верхом, — ответила Королева.
Она опустилась на колени — все движения ее были так точны и изящны, что Рэнсом следил за ней с восторгом, — и трижды позвала, негромко, на одной ноте. Сперва ничего не произошло; но вскоре Рэнсом увидел маленькие волны, спешившие к их берегу. Еще минута, и море возле острова кишело большими серебряными рыбами. Они пускали фонтаном воду, изгибались, оттесняли друг друга, стремясь к берегу, — передние уже почти коснулись земли. Самые крупные достигали девяти футов в длину, и все они были с виду плотными и сильными. На земных рыб они похожи не были, нижняя часть головы была намного шире, чем соединенная с ней часть тела, но к хвосту туловище вновь расширялось. Если б не это, они бы точь-в-точь напоминали гигантских головастиков; а так они были скорее похожи на пузатых старичков со впалой грудью и очень большой головой. Почему-то Королева долго осматривала их, прежде чем выбрать. Едва она выбрала двух рыб, остальные чуть подались назад, а победительницы развернулись хвостом к берегу и замерли, чуть шевеля плавниками.
— Вот так, — сказала она, садясь верхом прямо туда, где суживалось тело рыбы.
Рэнсом тоже сел верхом. Большая голова, оказавшаяся перед ним, прекрасно заменяла луку седла, и он не боялся упасть. Он следил за Королевой — она слегка подтолкнула пятками свою рыбу, и он подтолкнул свою. В ту же минуту они заскользили по морю со скоростью шести миль в час. Воздух над водой был прохладный, волосы развевались от ветра. В этом мире, где ему до сих пор довелось лишь ходить пешком и плавать, было приятно, что верхом на рыбе едешь так быстро. Он оглянулся и увидел, как тают вдали очертания островов, то громоздкие, то воздушные, небо становится все шире, и золотой его свет сияет все ярче. Впереди высилась причудливая, странно окрашенная гора. Он с удивлением заметил, что вся стая отвергнутых рыб по-прежнему сопровождает их: одни плыли прямо за ними, другие рассыпались справа и слева.
— Они всегда плывут за твоей рыбой? — спросил он.
