Выбор Девлина - Брей Патриция (онлайн книга без txt) 📗
Но в этот день Избранный поступил иначе. Ему повезло – умывальня была пуста. Девлин подошел к окну, открыл его и, убедившись, что поблизости никого нет, просто выпрыгнул во двор. Подгоняемый морозом, он быстро зашагал к кухне и вытащил из-за поленницы свой сверток. Надев плащ и опустив на лицо капюшон, Девлин превратился в обычного ремесленника, спешащего закончить дела и повеселиться на празднике.
Стражники у восточных ворот даже не взглянули на него, когда он присоединился к толпе слуг, торопливо покидавших замок, чтобы вместе с друзьями и близкими отметить День Зимнего Солнцестояния. Некоторое время Девлин держался толпы и свернул в старый город, только когда стражники у ворот не могли его больше видеть.
К закату он добрался до храма Божественной Четы, легко преодолел низкую стену и спрыгнул на другую сторону, во двор. Как и раньше, снег тут лежал нетронутым белым покрывалом. Можно не опасаться, что кому-то вздумается сюда прийти.
В самом центре двора рос священный дуб Матери Теи. Девлин встал на колени и стал разгребать снег, пока из-под него не показалась голая земля.
Это чужая страна. И чужая земля. И все же под ногами у Девлина – настоящая земля, перед ним – дерево, а над его головой – высокое небо. Пусть джорскианцы этого и не знают, но Девлин уверен – в эту ночь мертвые приходят сюда, в священное место, так же, как и в Дункейре.
Из-под полы плаща Девлин извлек медную чашу и поставил ее себе на колено. Он расстегнул плащ, выпростал левую руку и вспорол рукав, обнажив предплечье. Правой рукой достал из-за пояса кинжал и торжественно произнес:
– Хаакон, Владыка Закатного Царства, к тебе обращаюсь я, Девлин, сын Камерона и Талайт, когда-то прозванный Девлин Золотые Руки. Я приветствую своих мертвых. Пусть память моя облегчит их бремя. – Девлин поднял кинжал. – Кормак, я помню о тебе.
Крепко стиснув кинжал, он сделал неглубокий надрез на внутренней стороне руки чуть ниже локтя. Кровь закапала в чашу, и Девлин вспомнил своего старшего брата. Он был благородным и великодушным. Несмотря на пять лет, разделявшие их, Кормак ни разу не пожаловался на младшего братишку, повсюду таскавшегося за ним и во всем ему подражавшего. Кормак всегда был впереди, а Девлин следовал за ним. Но теперь Кормак покинул этот мир, и Девлин не может идти за ним.
– Беван, сын Кормака и Агнеты, я помню о тебе.
Девлин сделал второй надрез, параллельный первому.
Перед ним встал образ девятилетнего Бевана, старшего из детей Кормака и больше всех похожего на отца. Беван так гордился, когда отец разрешил ему работать вместе с ним. Теперь Бевана тоже нет…
– Лисса, дочь моя, отрада моего сердца, дочь Керри, моей возлюбленной, я помню о тебе, – проговорил Девлин. Он заморгал, стараясь удержать слезы, и рука его лишь слегка дрогнула, когда он в третий раз провел лезвием по коже. Нельзя поддаваться горю. Не сейчас. Лисса была невинным младенцем… даром Богов. Он не заслужил этот дар, и Боги забрали его обратно.
– Керри, дочь Исабели и Дункана, Керри Гордая, Керри Смелая, Керри Неистовая, я помню о тебе в этот день, как и во все другие дни и ночи. – Девлин сделал последний надрез, и лезвие глубоко вошло в его плоть.
Засунув кинжал за пояс, он сжимал руку до тех пор, пока кровь из всех четырех надрезов не заполнила чашу до половины. Затем поставил чашу перед собой и склонился, коснувшись лбом земли. В этом положении он замер на несколько минут, а потом выпрямил спину.
– Знайте, что вы не забыты, и покойтесь с миром. Владыка Хаакон, призываю тебя в свидетели, эти четверо – невинны. Я и только я виновен в их гибели. По праву крови я беру на себя тяжесть их прегрешений. Все, что они не завершили в жизни, завершу я. Да будет так.
Девлин закончил молитву, и последние лучи солнца померкли за горизонтом.
Он перевязал кровоточащие порезы полоской от распоротого рукава, застегнул плащ и накинул на голову капюшон.
Холод от мерзлой земли пробирал его до самых костей. Слезы, которые он удерживал все это время, теперь катились по его щекам и, падая на плащ, превращались в льдинки. Девлин скорбел молча, ибо никакой звук не мог выразить глубину его горя.
– И мы встретимся сно-о-ва, – пропел Стивен, растягивая слова, и взял последний аккорд на лютне.
Наградой ему стали восторженные аплодисменты нескольких десятков стражников, свободных от дежурства, и их товарищей, собравшихся в павильоне, чтобы отметить Праздник Зимнего Солнцестояния.
Стивен улыбался, довольный, что принял приглашение гвардейцев. Его зазывали и в другие места, где публика была побогаче и повлиятельней, но после возвращения в город менестрель полюбил компанию стражников, да и они тепло относились к нему. Его баллады всегда вызывали у них бурный восторг. Петь для них – совсем не то, что выступать перед пресыщенными аристократами.
Стивен посмотрел налево – к нему присоединилась Дженна, игравшая на барабане, и скрипач Торнке, оба – стражники, но для музыкантов, игравших по случаю, – весьма одаренные.
– Ну что, сыграем «Сердце Зимы»? – подмигнул им юный менестрель, назвав популярный танец.
Торнке и Дженна кивнули. Стивен наиграл первые ноты мелодии, и музыканты подхватили ее.
Обводя глазами переполненный зал, юноша заметил, что через толпу кто-то пробирается, причем этот кто-то движется по направлению к нему. Танцующие расступились, и менестрель увидел, что они пропускают вперед капитана Драккен. У Стивена возникло нехорошее предчувствие.
Подойдя ближе, капитан Драккен поймала его взгляд и жестом подозвала к себе. Нагнувшись к уху Торнке, менестрель сказал:
– Играйте без меня, я скоро вернусь.
Стивен поставил лютню в угол и поднялся. Музыканты не останавливались – Торнке заиграл веселую деревенскую джигу. На отсутствие Стивена внимания не обратил почти никто.
Капитан Драккен отвела его в сторону. Громкая музыка не позволяла посторонним услышать, что она говорит.
– Ты видел Избранного?
– Его здесь нет.
– Он был здесь сегодня?
– Нет, – ответил Стивен, раздумывая, насколько откровенным следует быть с этой женщиной. – Но я и не ждал его.
– Ты знаешь, где он?
– Понятия не имею.
Капитан Драккен потерла подбородок. В глазах ее промелькнула тревога.
– Он улизнул от охранявшего его стражника почти шесть часов назад. Мои люди обыскали каждую пядь вокруг замка, но Избранного простыл и след.
– На вашем месте я бы не беспокоился.
Капитан Драккен горько усмехнулась.
– Тебе легко говорить. Не на тебя дважды покушались за последний месяц. Я имею в виду те две попытки покушения, о которых мне известно. Черт бы подрал этого упрямца! Ну почему он выбрал именно эту ночь для своих похождений? Половина Кингсхольма надралась в стельку, а вторая половина усердно пытается примкнуть к первой. Стражники рассредоточены по всему городу, чтобы хоть как-то поддержать порядок, и в это самое время он решает ускользнуть! – Капитан Драккен укоризненно покачала головой. – Мы и раньше, случалось, выпускали его из виду, но чтобы так надолго – еще ни разу. Боюсь, как бы не случилось чего плохого.
Она и вправду выглядела сильно обеспокоенной. Стивен заколебался. Если бы Девлин захотел, он сам сообщил бы ей о своих намерениях. Юноше казалось, что рассказать капитану Драккен о том, что ему известно, – значит предать дружбу. Ну а если смолчать, она поднимет на ноги всю королевскую стражу, и если Девлина найдут, это будет еще худшим предательством со стороны менестреля.
– Я знал, что Девлин не придет, потому что кейрийцы не отмечают Праздник Зимнего Солнцестояния. Сегодня у них очень важный день – День Поминовения, – объяснил Стивен.
– Поминовения чего или кого?
– Мертвых.
Глаза капитана расширились от изумления.
– Это он сказал тебе?
– Нет, он ничего мне не говорил. Но я немного знаком с традициями его народа. В этот день каждый кейриец оплакивает умерших родных и близких. Не ищите его, он сам вернется. Если кто и заслужил право провести этот день наедине со своей скорбью, то это Избранный.
