Сердце в броне - Степной Аркадий (чтение книг txt) 📗
Айрин, удивленная его неожиданным красноречием, сначала молчала, а потом вкрадчиво спросила:
– Радуешься?
– Конечно, – выпалил Рустам, встретился с ней глазами и осекся.
– Радуйся… ты же теперь барон. Это теперь твое! – Айрин взмахнула рукой, опрокинув при этом кубок, но она этого даже не заметила. – Это все твое! Ты же теперь Гросбери… – Голос ее сорвался.
– Зачем ты так? – тихо спросил Рустам. Он больше не улыбался, в черных глазах обида…
– А как же еще?! – воскликнула Айрин.
В ее взгляде Рустам разглядел страдание и боль. Сердце сжалось, обида прошла, уступив место острой жалости.
– Не надо так. Я не знаю, что тебя мучит, но я искренне хочу помочь.
Айрин не ответила. Приободрившийся Рустам встал со своего места и, подойдя к Айрин, присел рядом с ней на корточки. Он аккуратно взял в ладони ее дрожавшие руки и снизу вверх посмотрел в глаза, наполненные слезами.
– Послушай. Дело не в баронстве. Я никогда не хотел быть бароном и сейчас не хочу. Да, я занимаюсь хозяйством, но… должен же я хоть что-то делать. В любом случае все это только ради тебя. Мне ничего не нужно. Скажешь уйти – уйду. Зря я тогда согласился. Но твои тогдашние слова не оставили мне… все равно зря. Ты стала другой, и мне это больно. Раньше я даже не думал, что мы можем быть вместе, даже не представлял, а сейчас… люблю…
– Что?
– Люблю, – тихо повторил Рустам. – Не знаю, как это произошло и когда… Просто люблю… люблю тебя…
– Меня? Ты? – Айрин забыла о своих слезах, она была удивлена и… оскорблена. – Да как ты мог?.. Как ты посмел?.. ТЫ и МЕНЯ…
Ее слова хлестнули его словно плетью. Другой бы встал и гордо вскинул голову, найдя достойный ответ на ее оскорбление. Рустам не мог. Его ударили, а он не придумал ничего лучшего, как раскрыть душу нараспашку, подставляясь:
– Люблю, забывая самого себя. Люблю каждое твое движение, каждый твой взгляд. Ловлю каждый твой вздох и умираю от одного случайного прикосновения. Каждую свободную минуту я вспоминаю тебя, и жизнь становится легче…
Айрин резко встала, Рустам медленно поднялся следом. Она наговорила ему много мерзостей, не щадя и не сдерживаясь. О чем она тогда думала? Да ни о чем. Просто обрушила на него все, что накопилось, ему досталось за всех. А он молчал. Она била в самую глубь открытой перед ней души, стараясь ударить побольнее и подобрать слова пооскорбительнее. А он молчал. Она смешала его с грязью, в сотни раз преувеличив все его недостатки и превратив в них его достоинства. А он молчал. Любимая женщина растоптала все то, что он так бережно хранил. А он молчал. Не защищаясь и не замыкаясь в себе. Стоял перед ней, смотрел на нее и молчал, принимая обрушивающиеся на него удары. Иначе он не умел, да если бы и умел – не смог, бывает и такое.
В какой-то момент она отвернулась и ушла. А он неверной походкой спустился вниз, оседлал коня и, не отвечая на вопросы, помчался прочь, не взяв с собой ничего, только меч. Гарт и Сард с трудом нагнали его и, не говоря ни слова, поскакали рядом.
Уже под самое утро он остановил уставшего коня на берегу реки. Спешился и прямо в одежде вошел в холодную воду. Вода поднялась ему сначала по пояс, потом по грудь, а он все продолжал идти. Когда его голова скрылась под водой, друзья бросились в реку и вытащили его на берег. Он оттолкнул их и лег на землю. Перед его невидящим взглядом гасли звезды и бледнело небо. Сард разжег костер, а Гарт заставил Рустама переодеться. Они ни о чем не спрашивали его и не лезли в душу. Он был их другом, и этого было им достаточно.
Айрин проснулась в неожиданно хорошем настроении. Вчерашняя вспышка сказалась на ней благотворно. Она с облегчением увидела, что диван пустой, Рустама не было. В благодушном расположении духа и даже напевая, она вышла к завтраку. Но и в столовой Рустама не было.
– А где барон? – спросила она у Лаймии.
– Уехал, еще вчера, – удивленно ответила Лаймия. – Я думала, вы знаете…
Айрин выразительно на нее посмотрела, и Лаймия замолчала на полуслове.
Завтрак в одиночестве. Раньше Айрин даже и не подозревала, как это может быть приятно. Просто позавтракать, не злясь и не напрягаясь. Она не строила иллюзий, вечером Рустам наверняка вернется, зато это время безраздельно ее, и она наслаждалась свободой.
После завтрака неожиданно пришел старший плотник Фрол, его провели к Айрин. Поклонившись, он с удивлением огляделся по сторонам и спросил:
– А где господин барон?
Айрин с трудом удержалась от гримасы.
– Зачем он тебе?
– Так это… ваша милость, решать надо, будем строить еще один баркас или нет?
После короткого раздумья Айрин сказала:
– Пока нет. А дальше посмотрим. Вернется Рус… барон вернется, тогда решите.
– А где он, ваша милость?
– Уехал по делам, наверное, объезжает заставы и постоялые дворы на тракте, – пожала плечами Айрин.
– Странно это, – пробормотал Фрол.
– Что тут странного? – нахмурилась Айрин.
– Непохоже на нашего барона, – простодушно ответил Фрол. – Он слово держит. Сказал, с утречка порешаем, значит, должен был быть, а его нет… Странно все это…
– Вот и спросишь у него по возвращении, где он был и почему к тебе не пришел, – разозлилась Айрин. – А сейчас иди. Дел, что ли, у тебя нету?
Хмурясь и качая головой, Фрол ушел. Ближе к обеду пришли рыбаки, они тоже искали барона и тоже очень удивились его отсутствию. Потом пришел староста деревни Гросбери, Рустам обещался к нему зайти, поговорить об озимых. Не зашел. В третий раз за день услышав фразу «барон свое слово держит», Айрин вспылила. Прогнав старосту и оставшись одна, она обругала Рустама за его безалаберность, не замечая при этом своей непоследовательности.
Ужинала она в одиночестве. Несмотря ни на что, это тоже было приятно. Она нисколько не беспокоилась, такое уже бывало, Рустам иногда оставался ночевать на постоялых дворах. После ужина слуги прямо в спальне поставили большую бочку и наполнили ее горячей водой. Айрин приняла ванну, втайне наслаждаясь своим одиночеством. После ванны она легла спать, не утруждая себя развешиванием этой дурацкой занавески.
– Как хорошо, – сказала она себе и сладко уснула.
На следующий день прибыл с дальней заставы Карвин. Ему тоже нужен был Рустам, и он очень удивился, когда Айрин высказала предположение, что Рустам отправился объезжать заставы и постоялые дворы.
– Если бы он приехал, я бы знал, ваша милость, – уверенно заявил бывший унтер. – Мы же каждый день связь поддерживаем. Не было его, не приезжал.
Вот тогда Айрин забеспокоилась. Это не было беспокойством за Рустама, и она не чувствовала за собой никакой вины, она все еще была в состоянии душевного ступора. Но ее беспокоило, что нарушился привычный уклад жизни. Это вызывало досаду и причиняло неудобства. В следующие дни Айрин пришлось заняться не только замком, но и всеми остальными заботами баронства. Дело не было для нее непосильным, ведь занималась же она всем этим раньше, еще до замужества. Но Рустам, оказывается, успел очень много сделать за короткий срок, и ей надо было вникать во все произошедшие перемены. К тому же теперь все, и крестьяне, и рыбаки, и плотники, абсолютно все искали Рустама и спрашивали о нем, постоянно ссылаясь на его слова и поступки. «А барон сказал так, а барон велел вот так, а барон решил эдак», – все это злило Айрин и усугубляло ее ожесточенность. Благодушие первых дней свободы исчезло без следа. Все последствия перенесенных стрессов, все то нехорошее, что в ней накопилось, не имея выхода, теперь, в отсутствие Рустама, исполнявшего раньше роль своеобразного буфера, теперь все это невольно выплескивалось на остальных. Люди только качали головами от изумления и неудовольствия и еще чаще вспоминали о бароне.
Однажды Айрин случайно подслушала разговор, которые вели между собой слуги.
– С чего началось, не слышала, врать не буду, – Айрин узнала голос одной из своих кухарок, – но потом надо было мне что-то, поднимаюсь, иду мимо столовой, а там крики, даже в коридоре слышно. Ну я осторожно и заглянула, грешным делом. И вижу, батюшки родные, стоит наш молодой барон, весь из себя бледный. А баронесса его и так и сяк, ругает по-разному. А он стоит молчит, родненький. А в глазах слезы…
