Драконы Аргоната - Раули Кристофер (бесплатные полные книги TXT) 📗
Омерзительную жижу нужно было убрать, полы в стойлах тщательно вымыть, промокшее грязное сено заменить на свежее, благо на чердаке его было запасено вдоволь. Этой работой занимались все, включая драконов из соседних подразделений — таких, как несший постоянную службу в марнерийском драконьем доме чемпион Вастрокс. Благодаря силе вивернов выгрести прочь отходы удалось довольно быстро. Драконопасы тут же принялись драить полы швабрами и тряпками. В вымытые и просушенные стойла насыпали свежего сена, и измученные драконы смогли наконец лечь и забыться беспокойным сном.
К рассвету стало ясно, что самое страшное позади. Но драконопасы продолжали трудиться, и вместе с ними орудовал огромной метлой командир эскадрона Кузо. Это не осталось незамеченным авторитет офицера существенно возрос.
К середине утра порядок в драконьем доме был восстановлен. Дождь прекратился, и все вывалили наружу, погреться на солнышке. Мальчишки смертельно устали, перепачкались с головы до ног, и пахло от них ужасно, но драконы были спасены. И теперь страх за жизни вивернов уступил место гневу на подлых отравителей.
Командир эскадрона, почти такой же грязный, как и его подчиненные, обратился к драконопасам:
— Дело сделано. Нам всем пришлось нелегко, и я должен признать, что справились мы во многом благодаря дракониру Релкину. Он с самого начала знал, что делать, и правильно руководил всеми нами.
Солдаты встретили это признание одобрительными воз гласами. Кузо улыбнулся и, оставив их заниматься своими делами, отправился приводить себя в порядок. Едва он отошел подальше, как Свейн прошептал:
А Кузо-то, я гляжу, мужик что надо. В кои-то веки нам повезло с командиром.
— Работал со всеми, даром что офицер. Молодчина!
Ракама сидел рядом со Свейном, и Релкин невольно задумался о том, как чудно порой оборачивается жизнь. Давно ли эти двое готовы были вцепиться друг другу в глотку, а теперь их водой не разольешь. Может, и Гриф с Базилом подружатся? Впрочем, это представлялось совсем уж невероятным.
— Так откуда взялся этот проклятый пирог? — промолвил, сидя на корточках у стены, разгоряченный и перепачканный Мануэль.
— Подарок независимой Зерновой Ассоциации. Так говорили, — отозвался Ховт из Синта. — Кто знает, что это за ассоциация такая?
— Никто о ней и слыхом не слыхивал, заявил Джкак. — Я кого только не спрашивал.
— Вот узнаю, кто эти гады… — Ракама запнулся, размышляя о том, какой кары заслуживают негодяи, задумавшие отравить его прекрасного зеленого дракона.
— Дело-то нешуточное. Необходимо выяснить, кто они такие.
Такого еще не бывало, — промолвил Свейн, разводя огромными ручищами. — Чтобы кто-то задумал отравить целый драконий эскадрон…
Парень был прав. Ни о чем подобном никто даже не слышал.
— Клянусь Рукой, ну и наглецы же они, те, кто это затеял, сказал Мануэль.
Они все еще сидели на солнце, обмениваясь репликами, когда к драконьему дому подбежал Джомо, драконопас одного из великих старых чемпионов Текастера.
— Вы тут сидите, а весь город на ушах стоит! — крикнул он на бегу, направляясь к стойлу своего дракона.
— О чем это? — спросил Свейн.
— Эй, Джомо! — крикнул одновременно с ним Ракама.
— Что случилось?
— Восстание, — прозвучал зловещий ответ. — Аубинас объявил себя независимым.
Глава тридцатая
Известие о мятеже распространялось, как круги по воде. Впервые в истории Аргоната провинция объявила себя независимой и подняла знамя восстания.
Процесс над Глэйвсом, видимо, подлил масла в огонь, а его побег из темницы оказался для властей полнейшей неожиданностью. Теперь, конечно, велось следствие, но многого от него ждать не приходилось. Изменники, помогавшие подготовить и совершить побег, и сами благополучно скрылись из города.
В Андиквант известие было передано с помощью так называемой «корабельной улицы». С корабля на корабль сигнальными флажками передавали слово «мятеж» и букву «А». Между Кадейном и Кунфшоном каждый день курсировали сотни судов, даже если не принимать во внимание рыболовецкие флотилии Островов и Аргоната. Сигнал переходил с мачты на мачту, и уже во второй половине дня новость долетела до Кунфшонской гавани, до высившейся над Андиквантом башни Ласточек.
Император созвал Имперский Совет, после чего уединился для частной беседы с Великими Ведьмами Лессис и Рибелой.
Император сидел в излюбленном штурманском кресле, но выглядел усталым и даже как-то осунулся. Управление Империей было делом нелегким, к тому же еще давали о себе знать раны, полученные при Куоше.
Это все-таки случилось, — промолвил он голосом, исполненным печали. — И, что хуже всего, случилось в Аубинасе. Они там невероятно упрямы.
Паскаль испробовал все, что мог, стараясь предотвратить мятеж, но проклятые аубинасцы уверовали в то, обретя независимость, они превратят свою плодородную провинцию в богатейшую страну, ибо никто не сможет по мешать им взвинтить цены на хлеб и основательно нажиться.
О том, что без помощи остальных провинций Аргоната их земля давно оказалась бы во власти беспощадного врага, никто не задумывался. Зерновые магнаты, кажется, искренне полагали, что деньги обеспечат им безопасность. Их недальновидность была сопоставима разве что с их эгоизмом.
— Мы предвидели, что это произойдет, — сказала Рибела, все еще сердившаяся на императора. Она предупреждала его, докладывая о брожении в Аубинасе на протяжении всего срока своего пребывания на посту главы Службы Необычайного Провидения. И по-прежнему считала, что Паскаль не проявил должной решимости.
По правде сказать, Паскаль и сам в какой-то степени винил себя. Но это не значило, что он не принимал мер. Само путешествие по Аргонату было надумано для того, чтобы воодушевить народы имперской идеей и предотвратить мятеж.
Казалось, обстановка тому благоприятствовала. Империя Розы отразила вражеское нашествие у Сприанского кряжа и устранила угрозу, которую таили в себе эксперименты, проводившиеся Херугой Скаш Гцугом на Эйго.
Союзники Империи теснили противника на дальнем западе, а имперские войска осаждали его могучую цитадель в горах Белых Костей.
Между тем девять городов росли и богатели, а пограничные земли Кенора быстро обживали землепашцы. Паскаль надеялся, что его неожиданное появление во всех девяти городах напомнит о несомненных успехах имперского правления и поможет пробудить в народе энтузиазм. Увы, этот опрометчивый маневр едва ли не закончился страшной бедой.
Мало того что сам он едва избежал гибели, так это происшествие еще и породило множество невероятных слухов. При этом в них содержалось зерно горькой истины: Император был ранен в схватке с врагами, сумевшими просочиться в глубь страны.
— Какими сведениями располагаем мы о мятежниках — спросил император, обращаясь к Лессис, ибо чувствовал агрессивное настроение Рибелы.
Серая Леди выглядела озабоченно, так же звучал ее голос.
— Весьма скудными, — отвечала она. — В рядах повстанцев у нас почти нет лазутчиков. Внедрить их оказалось не так-то просто.
— Мятеж спланирован и осуществлен узкой группой лиц, тесно связанных друг с другом, — добавила Рибела. — Это кружок богачей, придерживающихся крайних взглядов, и они умело используют недовольство части общества, в том числе бедняков. В их распоряжении огромные средства, а стало быть, влияние и власть.
— Вексенн из Чампери, сказала Лессис. — Он в центре всего. Вечно мутит воду.
— А, Фалтус Вексенн. Как же, наслышан. На него имеется толстенное досье. Он выступал за ввоз рабов для работы на полях.
— Это весьма проницательный финансист, подгоняемый всепоглощающей алчностью и крайним эгоизмом. Чрезвычайно опасный противник.
— И впрямь старый приятель, — промолвила Рибела. Проникнуть в его окружение нам так и не удалось.
Вексенн, Портеус Глэйвс, Калеб Нит и Сальва Ганн, — монотонно перечислила имена Лессис, — вот заправилы смуты. Я надеялась, что мы наконец избавились от Глэивса, но измена угнездилась и в стенах города Марнери.
