Дело о лазоревом письме - Латынина Юлия Леонидовна (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Наместник бежал в самом начале осады, так как араван, враждовавший с ним по обыкновению, воспользовался этим случаем, чтобы обвинить наместника в том, что это он привел варваров.
Множество людей тогда бросилось в реку и утонуло. Король, ужаснувшись, приказал вытаскивать трупы на берег, так как ему было жалко, что столько золота и серебра пропадает на утопленниках.
Так варвары-ласы в первый раз завоевали Хабарту, и очень огорчились, когда Андарз отвоевал ее обратно. Но они постепенно смирились с этим фактом, поселились на границах империи, грабили ее или служили в ее войсках. Хамавн выплачивал ласам содержание, которое ласы называли «данью», а вейцы «жалованьем», и вожди ласов продавали эту дань купцам города Осуи.
Кроме того, вдоль границы имелись рынки.
Года три назад у ласов выбрали нового короля, Аннара Рогача, и Аннар Рогач потребовал у наместника Хамавна увеличить дань. Наместник выполнил его просьбу раз, и другой, и третий, а когда король Аннар потребовал то же в четвертый раз, наместник Хамавн послал против него отряд человека по имени Росомаха.
Поговаривали, что отец Росомахи был раб, показавший чудеса доблести и занявший в королевском совете место своего хозяина. Из-за своего новейшего происхождения Росомаха был человек неверный и злой. Войско Росомахи сошлось с войском Аннара, и король подскакал на глазах у всех к Росомахе, схватил за повод его коня и сказал: «Ты с ума сошел! Какого беса нам, братьям-ласам, воевать друг с другом, если мы вдвоем завоюем всю Хабарту?» Росомаха поразмыслил и пришел к выводу, что Аннар прав.
Через три дня жители богатого приграничного города Эреты увидели войско Росомахи, которое гнало к городу пленных варваров, и впереди, на поводке и со связанными руками, ехал король Аннар. Горожане высыпали на стены и отворили ворота, но не успели конвоиры въехать в город, как пленники их освободились от фальшивых узлов и бросились вместе с конвоирами избивать горожан.
Так они завоевали Хабарту так легко, словно это было какое-нибудь овечье пастбище.
Выполняя указание господина Нана, Шаваш принялся развлекать варваров всякими фокусами. Впрочем, фокусников во дворе оказалось двенадцать человек, и шестерых из них Шаваш знал как государственных соглядатаев, одного – как чародея из запрещенной секты «знающих путь», а еще один работал на побегушках у богачей из «красных циновок». Словом, все слои общества проявили интерес к новому элементу.
Некоторые из варваров были совсем сырые, а другие были вполне люди: впереди всех сидел и хмурился Росомаха, которого не позвали наверх. Шавашу говорили, что Росомаха – человек злой и корыстный, но Росомаха бросил Шавашу золотой, и Шаваш решил, что чужие языки часто мелют вздор. Когда Шаваш кончил подкидывать в воздух шарики, Росомаха сдернул его со стола и посадил рядом с собой. Они поговорили о том, о сем, и Шаваш полюбопытствовал, как получилось, что завоеватель провинции Хабарты так скоро приехал в Небесный Город:
– Видишь ли, – сказал Росомаха – когда король брал стены города, впереди нас бился какой-то великан в черных доспехах; а когда после битвы король пожелал отличить этого человека, оказалось, что никто, кроме короля, его не видел! Король бросился искать по залам и переходам, зашел в храм Парчового Бужвы, взглянул на статую бога и вскричал: «Вот этот черный парень». Тут статуя встрепенулась и сказала: «Я отдал тебе этот город, потому что владевший им погряз во взятках и воровстве: смотри же, следуй правильному пути!» Эти слова произвели на короля Аннара большое впечатление, и вот он вытребовал у вашего государя двести чиновников в заложники, а сам с тремястами воинов явился в столицу.
В это время послышался шум: во двор спустились господин Андарз с королем, и Андарз объявил:
– Сегодня я угощаю всех! Пусть дружинники остаются во дворе, первых людей прошу в Красный Зал!
– У моего народа, – заявил король Аннар Рогач, – нет первых и последних, мы тут все равны!
И велел звать всех в Красный Зал.
Красный Зал получил свое название по колоннам красного мрамора, уходящим в глубь усадьбы. Эти мраморные колонны были не что иное, как хвосты драконов, чьи крылья, перекрещиваясь, образовывали потолок. Головы драконов были вырезаны с необычайным искусством, и в пасти некоторые драконы держали светильники.
Поначалу варвары притихли, изумленные красотой. Но скоро к ним вынесли кожаные блюда с наваленным на них мясом и тяжелые серебряные кувшины с вином, и по мере того, как все это исчезало в глотках варваров, столь широких, что в них без труда могла бы пролезть изрядная дыня, они вели себя все более и более нахально, и даже велели фокусникам плясать на столе, чего в порядочных домах не делается.
Все были довольно пьяны, когда Нан, наклонясь к королю Аннару, спросил:
– Как вам Небесный Город?
– Чудный город, – ответил король, – хотел бы я княжить в таком городе.
– Ба, – сказал молодой судья, видимо пьяный, – разве это – чудный город? Раньше был, а теперь? Видели ли вы львов перед входом в храм Земных Зерен?
– Видел, – сказал варвар, – золотые львы, стоят на задних лапах и держат в передних факелы!
– Были золотые, – сказал Нан, – но при государыне Касие их продали Осуе, за проценты от долга.
Нан вздохнул. Варвар поглядел на него горящими глазами: чиновник был явно пьян, выбалтывал государственные секреты.
– Чтобы не было позора, – продолжал Нан, – умоляли осуйцев не говорить, откуда взялось золото. И что же? Они воспользовались этим, чтобы утверждать, будто мы вообще не платили никаких процентов, и теперь требуют их от государя Варназда второй раз! А государь, – он ведь не может признаться, что заплатил долг священным золотом!
– Клянусь божьим зобом, – изумился варвар, – то-то осуйский посланник мне говорил, что вейцы не хотят платить долга!
– Мало этого, – горько сказал Нан, и его ореховые глаза наполнились слезами, – видели вы крышу в Зале Облачных Чертогов?
– Видел, – сказал варвар, – но там нет крыши: просто сеточка.
– Сеточка, – заплакал пьяный чиновник. – Раньше над залом была золотая кровля, ее сняли и отправили в Осую. Государь строит в Зеленом Овраге маленький дворец, – десять комнат! Хочет в него переехать. А отчего? Ему не по силам содержать нынешний дворец. Государь, конечно, горд, уверяет, будто ему хочется уединения.
И пьяный чиновник уронил голову на стол.
Варвар озадачился, а вскоре поднялся с места и пошел поднести рог певцу, игравшему на лютне в дальнем конце зала.
Когда варвар ушел, к Нану незаметно приблизился секретарь Иммани.
– Господин Нан, – зашипел он, – что вы себе позволяете? Вы что – травы наглотались? Над Залой Облачных Чертогов никогда не было никакой крыши, кроме серебряной сетки! Золотых львов никто не продавал!
– Тише, – сказал Нан, безо всякой пьянки в голосе, – я знаю, что я себе позволяю.
Между тем король вернулся с певцом, и тот начал петь одну за другой песни о походах Андарза: и все это были славные песни. А затем он спел новую песню, и эта была та самая песня о Черном Бужве, который сражался впереди короля на стене города и который пригрозил королю бесчестьем, если тот не будет править по совести. Сын короля, Маленькая Куница, дал певцу золота и сказал:
– Это неплохая песня, – но сдается мне, что господин Андарз сочинил бы об этом песню получше!
– А ведь и правда, – сказал человек по имени Каба Деревянный Башмак, – провинция погибла из-за жадности наместника! Господин Андарз подписал указ о взяточничестве своего брата, почему бы ему не написать об этом песню?
Андарз поднял голову и поглядел на Кабу этаким тараканьим глазом, а король заметил это и сказал:
– Не пори чепухи, Каба! Одно – подписать указ, а другое – написать о таком деле песню!
Росомаха, желая сгладить впечатление от случившегося, взял за шкирку Шаваша и поставил его на стол:
– А ну-ка, покидай свои шарики, – и, вздохнув, прибавил вполголоса: – а все-таки это была бы прекрасная песня, если б ее написал Андарз.
