Фабрика мертвецов (СИ) - Волынская Илона (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Митя шумно сглотнул.
- Ведь это десятки тысяч рублей стоит. – ошеломленно пробормотал отец. – Если не сотни. – и еще тише прошептал. – Снова археология… Ты и впрямь следы паро-телеги у той рощи видел?
Митя не ответил, только бросил быстрый взгляд на Ингвара. Сознает ли тот, что милый гость Аркадий Валерьянович, которому Ингвар помочь обещался, сейчас напряженно раздумывает: не причастен ли старший Штольц к призыву навий и убийствам? Чем не подозреваемый: в обрядах древних разбирается, и паро-телега имеется. А столь яро ненавидимый вами столичный франт… Митя самодовольно поправил булавку с серпом в шейном платке (да, он франт!) уже знает и о Бабайко, и о Лаппо-Данилевских. Знает, но не скажет. Потому что участие Штольцев все едино не исключено… Нет! Из вредности не скажет, конечно же, из вредности! Пусть уж батюшка по ложному следу побегает, а Ингвар за братца поволнуется.
- Впечатляет, не правда ли? – на пороге возник Свенельд Карлович с подносом в руках. За ним следовал нагруженный вторым подносом механик паро-бота, все в тех же промасленных парусиновых штанах, разве что шлем и гоглы снять удосужился.
- Oh ja, tolle Sachen [23]! – важно, будто все эти вещи принадлежат ему, кивнул механик, выгружая тарелки с хлебом, соленьями и пресловутой колбасой на стол.
Митя посмотрел на него с неодобрением: неужели Свенельд Карлович разрешит пусть и ценным, но все же работникам сидеть с ними за одним столом? Судя по тому, как решительно герр Лемке водрузил жирный колбасный шмат на ломоть хлеба, сооружая пресловутый немецкий belegtes Brötchen [24], так и есть! Эдак скоро Штольц и кухарку с дворником рядом усадит. А еще хочет уважения от прислуги! Митя презрительно фыркнул – и тут же наткнулся на негодующий взгляд Ингвара.
- Да вы, Свенельд Карлович, супругу буквально… озолотили. – откликнулся отец.
- Она хотела надеть эти украшения на губернаторский бал. Но здесь я решительно воспротивился! Курган, несомненно, царский, но Фригг знает, какими силами обладали те древние цари и сколько тех сил осталось в их золоте? Вспомните хотя б родовые обереги Кровной Знати!
- Золото и впрямь хорошо накапливает Кровную Силу. – кивнул отец.
- Погодите, сейчас получше рассмотрите! – объявил Свенельд Карлович, что-то щелкнуло… загудело… и Митя разом с отцом дружно вскрикнули. С потолка на кабинет обрушился золотистый свет, не оставивший ни единого темного уголка, а золотой венок в витрине вспыхнул и заиграл тысячей бликов.
- Это что… «свечи Яблочкова»? – мгновенно позабыв о такой ерунде как древнее золото, Митя запрокинул голову, щурясь на три… целых три «свечи» с угольными стержнями под прозрачными стеклянными абажурами!
Значит, он не ошибся, в бараке для автоматонов была настоящая «Перунова машина»! В отдаленном поместье глухой губернии!
– Да в Петербурге только на Литейном мосту… - столь же ошеломленно пробормотал отец. – Губерния здешняя… полна неожиданностей.
- Это вы еще неожиданностей здешних не видели! – глухо и как-то утробно проворчал Свенельд Карлович, и поглядел на гостей мрачно, исподлобья. В резком свете электрических свечей его лицо казалось резким, словно бы состоящим из острых углов, а глаза запали черными ямами. Склонившийся над столом механик резко выпрямился, глаза его странно вспыхнули – будто шахтерские фонари в подземных глубинах, а в зажатом меж зубов куске колбасы словно проступила кровь…
Свечи под потолком мигнули раз, другой, заставляя комнату то вспыхнуть ярко, с четко очерченным контуром каждого предмета, то вдруг кануть в сумрак… и снова засветились с равномерным гудением.
Митя сдавленно вскрикнул, отшатываясь назад… Свенельд Карлович стоял прямо перед ним, пристально глядя ему в лицо – и протягивал тарелку.
- Вы, Митя, как наши рабочие, тоже колбасы боитесь? – он сунул тарелку в руки и вернулся к столу, уже обычным голосом, словно бы шутливо жалуясь. - Свечи эти – полезное, и весьма модное изобретение, думал, Анна обрадуется, а она говорит – излишняя роскошь. Вот какая у меня экономная супруга!
- Угу, если без электрических свечей, можно в Ниццу съездить. – пробурчал Ингвар. – А если еще и дороги не обихаживать, так и пожить курортной жизнью месяца три.
- Девять месяцев у себя дома во тьме и бездорожье, чтоб накопить денег на три месяца в чужом удобстве и комфорте… а потом, истратившись, снова вернуться в бездорожье и тьму? – криво усмехнулся отец и тут же негромко закончил. – Впрочем, на некоторых наших господ-дворян похоже.
Митя только передернул плечом: в Ницце повеселее, чем в деревне. Даже если с дорогами и электрическими свечами.
- Надеюсь, любование диковинами заставит вас простить обед… по-походному. Придется есть, что подают работникам.
- После смертельной опасности всегда хочется есть, и не так уж важно, что именно. – вдруг тихо сказал отец и на кабинет пало молчание. Трое мужчин и двое совсем еще юношей, почти мальчишек, не глядели друг на друга, словно вдруг осознав, что живы остались лишь чудом.
А потом вдруг Митя почувствовал себя таким… живым, и таким… голодным, что только воспитание удержало его от того, чтоб схватить кусок колбасы и затолкать в рот целиком.
- Будем радоваться, что на той дороге мертвыми остались лишь мертвецы. – еще тише закончил отец – и принялся решительно намазывать хлеб ярко-желтым, почти как золото, маслом. – Да вы роскошно кормите работников, Свенельд Карлович!
- У меня же паро-боты, так что, как бы это сказать… живых работников немного, могу себе позволить. Их и не найдешь, этих живых, всех господин Лаппо-Данилевский перехватывает. Он паровыми машинами в хозяйстве не пользуется, говорит, не окупается. Сейчас с наймом и вовсе плохо…
- Почему? – энергично работая челюстями, вопросил отец.
Свенельд Карлович замер, точно оцепенев – с маринованным груздем на вилке в одной руке и скомканной салфеткой в другой.
- Так… сложилось… - под отцовским вопросительным взглядом тяжко вздохнул, кинул груздь в рот, проглотил и наконец пояснил. – Здешние крестьяне или на своей земле работают, или кто вовсе разорился, на заводы уходят.
- Как же господин Бабайко? – негромко спросил Митя.
- Бабайко – мерзавец! – решительно отрезал Ингвар.
- Господин Бабайко за работу не платит, ему местные долги отрабатывают. А запутать и насчитать процентов втрое больше, чем сам долг, он большой мастер. – пояснил Свенельд Карлович.
- Местная стража его покрывает! – заявил неукротимый Ингвар и выразительно покосился на отца.
- Давайте вернемся к работникам. – тот никак не отреагировал на выпад. – Мне казалось, для открытия заводов необходима готовая железная дорога?
- Самые предусмотрительные уже здесь. – покачал головой Свенельд Карлович. – Кто первым, до чугунки, пришел, тот потом самые сливки и снимет. В Екатеринославе уже и бельгийцы, и франки. Даже англы есть! Вон, Джон Хьюз еще лет двенадцать назад у князей Кочубеев земли под чугунолитейный завод выкупил, а сейчас в районе Донца угольные шахты ставит.
- Эти-то откуда? – проворчал отец.
Митя скривился: раз уж в свете принято восторженно трепетать перед древней мудростью и поэтичностью Туманного Альвиона, то солдафоны, вроде батюшки, считают правильным кривиться при любом его упоминании.
- Беглые, как правило. Те, кто не поладил с Хозяевами Холмов. – усмехнулся Свенельд Карлович. – Вроде мисс Джексон, учительницы у Шабельских. Вы же видели, как она… некрасива? – невольно понизил голос он. – Даже у нас к некрасивым женщинам общество не слишком милосердно. Альвы же уродства не выносят вовсе. Детей не трогают, говорят, их собственные детишки вовсе не хороши, пока не вырастут и не превратятся в блистательных Дам и Господ. Ну а дальше… - он развел руками. – Единственное, что ждало настолько некрасивую девушку – стать дичью в первый же Йоль, когда Херн-Охотник со свитой выедет из-под Холмов. Отец ее дожидаться Охоты не стал, спрятал девчонку в корабельном трюме, и отправил в империю. Она даже в Петербург с Шабельскими не ездит – боится на кого-нибудь из посольских полуальвов наткнуться. Но при этом сохраняет восторженное благоговение перед красотой альвийских дам. – он грустно усмехнулся.
