Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Я, кажется, брови себе спалила! — страдальческим голосом посетовала девушка, но Драгомир, внимательно взглянув на нее, улыбнулся.
— Нет, у тебя просто лицо раскраснелось.
— Честно?
— Конечно!
— Ладно, тогда идем.
— Анна, ведь господина Вителлия арестуют?
— Скорее всего, уже арестовали, — грустно ответила Анна и пошла к центральной комнате, догнав ее, Драгомир решительно заявил.
— Мы должны освободить его!
— Да, но как?
— Как ты и говорила, нужно призвать людей к противостоянию с храмом. Если город поднимется против этой Каллины, то ей ничего другого не останется, как пойти на уступки.
— И как ты себе это представляешь? — недоверчиво спросила девушка. — Мы едва вышли на люди, как нас сразу же попытались схватить, — немного помолчав, она добавила. — Мне другое непонятно, почему он не пошел с нами, почему не сказал, кто властитель магии. Если всех, кто помогает приспешникам Алины, автоматически к ним приписывают, то, очевидно, что ему не дали бы свободы передвижения. Наверно, он просто не верит в то, что мы можем помочь, для него мы просто дети.
— Может, — осторожно предположил Драгомир, — он думал, что если пустится в бега, то его объявят трусом. Хотя не знаю.
Какое-то время они шли молча, наконец, Драгомир спросил.
— Ты говорила, что есть несогласные с храмом, а что именно людей не устраивает?
— Да кто ж об этом скажет, все боятся!
— Вот, уже есть первое недовольство: страх сказать что-то против мнения храма, не думаю, что все с этим спокойно соглашаются.
Анна одобрительно посмотрела на него.
— Что еще храм не разрешает, запрещает делать? С чем еще люди могли бы не согласиться?
— Храм осуществляет почти полный контроль над всеми организациями, и даже над простыми людьми, иногда люди сами делают друг на друга доносы. Скажем, я невзлюбила свою преподавательницу по математике и написала анонимную записку, якобы та плохо отзывалась о храме. Я бросаю эту записку в специальный ящик — такое тоже есть — и как результат, мою преподавательницу арестуют. Если на дознаниях она будет показывать ярую любовь к Алину, по ее делу назначат расследование и, если оправдают, то отпустят. Никаких компенсаций от храма за ошибочный арест она не получит.
— Так, значит никаких доносов и лишних стражников. Пусть занимаются реальными делами, а если они ходят по доносам людей арестовывать, то это уже от нечего делать. Кстати, ты мне говорила, что по религии Алина предполагается утверждать добро, а не взаимную ненависть и подозрительность.
— Хм! Это они называют благими помыслами и желанием искоренить из общества предательские мнения и действия.
— Да так можно обыграть все, что угодно!
— В принципе, так и есть.
— Тогда можно подчеркнуть, что это самый настоящий произвол со стороны храма. Им можно все, а простым людям ничего, законы и правила установлены в одностороннем порядке и не подвергаются обсуждению.
Анна возразила.
— Да, но они объясняют это волей самого Алина. Он даровал такие законы, они направлены на благо людей, а люди слишком несовершенны, чтобы делать какие-то выводы и рассуждать, что правильно, а что нет.
— Хорошо, но получается, религия Алина не может ничему научить меня?
— В смысле? — не поняла Анна.
— В смысле, если я признаю свое несовершенство, признаю праведность законов Алина и свято им следую, то почему я не могу ничему научиться? Не могу понять и принять истинность законов, сделав их своими убеждениями, почему за мной все равно продолжают наблюдать, не доверяя моему просветлению?
— Ты знаешь, я не настолько владею теологией, поэтому не знаю: могут ли они что-то возразить тебе в данном случае, наверное, могут.
— Надеюсь, простые люди тоже не слишком ориентируются в теологии, тогда главное сейчас поставить перед ними вопрос.
— Это верно.
Услышав их голоса, Гедовин вышла им навстречу. Она уже изнемогла от неведения и страшно нервничала из-за всего, что произошло и происходило. Стоило ей только вспомнить бабушку, а она невольно то и дело вспоминала ее образ, ее слова, ее голос, прикосновение ласковых рук — и на глаза девочки невольно наворачивались слезы. Ее трясло при одной только мысли, что будет, если ее найдет отец. Ее пугала ситуация в городе, что их теперь ждет, ведь чем дальше, тем больше Гедовин понимала: насколько наивно ее желание вернуть Рувир Истмирре. Проще сказать, чем сделать! С утра девочка пыталась почитать книги по магии, но ничего не шло в голову, теорию о магических полюсах она прочла и тут же забыла. Радовало только то, что она здесь и сейчас не одна. Модест, Клея и Лера своим присутствием, своими голосами оживляли стены этих забытых на тысячу лет подземных галерей.
— Узнали что-нибудь? — сразу спросила Гедовин, едва завидев их.
— Да, — ответила Анна, когда подошла ближе. — Хорошего мало.
— Господин Нисторин, — пояснил Драгомир, — и, скорее всего, уже и господин Вителлий арестованы настоятельницей города Каллиной. Мы все приспешники Алины: я — потому, что я волшебник, вы — потому, что помогаете мне. Поэтому нас всех тоже должны арестовать. Вот видите, я уже во всем разбираюсь. Осталось только выучить современный язык.
Анна и Гедовин невольно переглянулись.
— Надо устроить митинг, девочки, — продолжал Драгомир, — весь город сейчас на улицах, созывать никого не придется.
— Митинг? — переспросила Гедовин, — но ведь надо как-то сделать так, чтобы люди нас услышали, для этого нельзя просто пройтись сквозь толпу, надо собрать ее вокруг себя и заставить услышать!
— Ты хотела вернуть Рувир Истмирре, так надо работать для этого.
Гедовин смущенно опустила голову.
— Я знаю: это была глупая идея, потому что я понятия не имею, что делать.
— Не вздумай от себя отказываться! — строго произнес Драгомир. К тому же у меня есть кое-какие мысли. Надо выбраться в город, но так, чтобы нас не ловили на каждом углу. Площадки для выступления в городе есть?
— Да, около мэрии, — ответила Анна, — ну и перед резиденцией настоятеля города.
— Первый вариант мне нравится больше. И, думаю, людей вокруг себя там собрать вполне реально, теперь надо подумать над тем, что еще мы можем сказать помимо того, что мы уже обсудили.
— Не знаю, что вы там успели обсудить, но точно знаю, что нас попытаются схватить! — воззвала к мальчику Гедовин, но он очень серьезным голосом ответил.
— Значит, мы будем обороняться.
— Драгомир, я ничего не умею.
— Я, можно сказать, тоже. Зато я видел здесь несколько волшебных предметов, может, стоит поискать что-нибудь подходящее?
— Ладно, допустим мы нашли что-то подходящее, — сказала Анна, — а использовать это сможете только вы с Гедовин.
— Анна! Ты же используешь ключ, чтобы войти сюда.
Девушка улыбнулась.
— Ой, точно!
— Но выступать лучше тебе, Гедовин. Хорошо бы еще и Модеста подтянуть, все-таки он сын мэра города, но он вряд ли сможет пойти.
— Сможет, сможет, — возразила Гедовин. Ночь крепкого сна пошла ему на пользу. Ну что, значит, всколыхнем народ перед всеобщим голосованием?
Вскоре Модест, Гедовин и Драгомир работали над составлением речи, с которой Гедовин и Модест должны были выступить на площади. Клею они попросили сходить в город на разведку под прикрытием невидимости засчет медальона Драгомира. А маленькая Лера сидела, подперев кулачками голову о подбородок, и смотрела на ребят, то на одного, то на другого, решительно ничего не понимая из чужой речи. Едва текст выступления был более или менее набросан, все перебрались в местную кладовку, где хранились книги и различные предметы, в том числе магические.
— Как узнать, — уточнила Анна, — эта вещь — часть магического механизма или же для ее использования нужно создавать заклинания?
Драгомир вздохнул.
— К сожалению, я этого не знаю.
— А это, — сказала Гедовин, беря в руки тетрадь на одной из книжных стопок, — может нам помочь? Похоже на учетную книгу.
