Я попал в ЛитРПГ-5. Арграгеддон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич (список книг txt) 📗
— Едрить ты самурай, — суккуба подбоченилась и пнула труп копытцем. — Еще в победную позу встань и ляпни что-нибудь пафосное.
— Язви-язви, — обтер лезвие о шкуру и вернул на пояс. — Знаешь ведь, что не ударю ребенка.
Подруга уже изготовилась парировать очередной ехидностью, но я поднес палец к губам и прислушался. Сквозь гудящий в проломах ветер пробился негромкий, но ожесточенный разговор. Ввязываться не хотелось, но на обход двух рухнувших небоскребов ушло бы полдня, поэтому осторожно двинулся на звук. Оставлять врагов за спиной — неосмотрительная ошибка, а друзей в этой каменной пустоши быть не могло. Повезет — справлюсь с гадами так же быстро, как и с псиной, а не повезет… что же, импровизация — наше все.
Подобравшись на безопасное расстояние, разглядел незнакомцев. Они сидели под навесом расколотого камня, разделенные горящей горкой углей. Оба носили дутые штаны с заплатками на коленях, куртки мехом внутрь с глубокими капюшонами и откинутые на лбы маски чумных докторов. Рядом стояли объемистые баулы с хабаром, на них — луки и короткие мечи.
— А я тебе говорю, — первый глотнул из фляги что-то, явно крепче воды, — херня эта ваша подземка. Сидите там как крысы в темноте. Другое дело — Пустошь! Раздолье, красота, свобода!
— Мутанты, летучие твари, аномалии, — проворчал собеседник, пригубив из своей фляги. — А мы хоть и в тесноте, зато в уюте. Тепло, покой и достаток. Только вот поторговать иногда выходим, да в рейды, а так бы сидели и носу наружу не показывали.
— Кстати, о торговле. Ну что, начнем?
Они открыли рюкзаки и выложили перед собой самые разные, но безусловно полезные в хозяйстве вещи: пучки коротких стрел, брикеты сушеного истертого в порошок мяса, колдовские энергетические кристаллы всевозможных форм и расцветок, найденные среди руин ножи, ложки, поварешки и все в таком духе. И под конец бродяга из Пустоши выложил на «витрину» сшитую стопку пергаментных листов. Неизвестно, где и как они хранились, но выглядели, как новые. Мне даже удалось во всей красе разглядеть обложку — на ней с фотографической точностью нарисовали Хиру, стоящую на коленях со сцепленными на затылке пальцами. Из одежды на суккубе был только ошейник и свисающая с него цепь, протиснувшаяся меж грудей и едва прикрывающая содержимое широко раздвинутых ног.
— Очешуеть! — воскликнул житель подземелья и подался вперед. — Это же…
— Ага, — торгаш прижал артефакт к животу. — «Слушай и повинуйся», выпуск полувековой давности. Раздавался избранным легионерам для поднятия… — гнусный смешок, — боевого духа. Скину за пятьдесят голубых кристаллов. По штуке за год выдержки — вполне справедливо.
— Не пытайся меня нагреть, — проворчал второй. — Хоть и в катакомбах живу, но цену таким штукам знаю. Картинки с красноглазой — самые частые, их в любых казармах навалом.
— Твоя правда. Эта барышня позировать страсть как любила. Но зато где еще найдешь такое качество? Как вчера выпустили! Тридцать — и забирай.
Пока черти торговались, поймал спутницу за ухо, притянул к себе и прошептал:
— Нас ждет серьезный разговор, юная леди.
— Да иди ты в пень! — мелкая рубанула по руке ребром ладони и отпрыгнула. — Кто не грешил по молодости, пусть перв… ай!
Копытце соскользнуло с глади стены, прислужница взмахнула руками раз-другой, но равновесие не удержала и кубарем покатилась под откос. Благо наше укрытие находилось на высоте второго этажа, а уклон был достаточно пологим, чтобы по приземлении не сломать все кости. И не успела спутница шмякнуться в пепел, а мусорщики уже вскочили с оружием наизготовку.
— Это еще кто? — спросил наземный.
— Какой-то карлик, — ответил подземный.
— Карлик? — товарищ сощурил глаз, точно смотрел в оптический прицел, а не поверх стрелы. — По-моему, это ребенок.
— Ребенок? — спутник уставился на него, как на идиота. — Когда ты в последний раз видел ребенка? Это точно карлик!
— Ребенок, карлик — какая разница? Главное, сколько за него заплатят!
Ситуация обострялась на глазах, а я пытался придумать, как разрулить ее с минимальными потерями. Даже если бы мародеры орудовали только мечами — это все равно неразрешимая проблема, ведь выйти против двоих — чистое самоубийство. Эти же держали луки, и раз до сих пор не сдохли в такой заднице, значит, умели ими пользоваться. И рыпаться с клинком против пары опытных стрелков — это хуже, чем суицид. Это долбоебизм чистой воды.
К счастью, половина беды разрешилась сама собой. Не желая делиться находкой, житель катакомб резко развернулся и без предупреждения и переговоров пустил стрелу в шею подельника. Тот выронил лук (снаряд ушел в «молоко», чиркнув по камням у меня над головой), схватился за горло, захрипел, забулькал и рухнул под ноги победителю.
Я хотел дождаться, когда упырь кинется собирать чужое добро, а уж потом напасть, но тот решил начать с самого ценного. Подбежал, трясясь от нетерпения, к Хире, схватил за руку и потащил к костру. Подруга, разумеется, оказала сопротивление — пиналась, кусалась и сыпала трехэтажным матом. Какое-то время мусорщик терпел, а затем влепил такую пощечину, что у бедняги подкосились колени. Тут уж не вытерпел я, и сиганул прямо с высоты, занеся меч над головой. Приземлился в десятке шагов от цели и метнул клинок в обидчика. Острием, увы, не задел, зато «яблоко» на полной скорости врезалось в нос, и бородатую морду вмиг залило кровью.
— Сука… — прохрипел черт, схватившись за лицо и выпустив добычу.
Хира, не будь дурой, тут же отползла в сторонку, а я, взяв высокий старт, разогнался и саданул противнику плечом в грудь. Тот упал, я навалился сверху — левой рукой схватил за рог, второй поднял увесистый булыжник и херачил по роже до тех пор, пока не разравнял рельеф в гладкую бурую кашицу.
— Фига ты злой…
Поймал мелкую за подбородок и повернул щекой к себе — скула покраснела и напухла, но в целом ничего серьезного. После снял корзину и ссыпал на дно кристаллы — самые ценные и в то же время легкие артефакты. Решил взять и журнал — весит всего ничего, а стоит немало. Собрался было полистать, но демоница выхватила листы и кинула в огонь.
— Эй!
— Иногда прошлое должно оставаться в прошлом, — рыжие отсветы полыхнули на не по-детски хмуром и серьезном лице. — Подземные не хотя далеко по одному. Значит, спуск где-то рядом.
— Где-то? Думал, ты знаешь все входы-выходы.
Хира усмехнулась.
— Прикалываешься, что ли? Все входы-выходы не знают даже боги. Надо было сперва допросить его, а уж потом добивать.
— Не переживай, — я сделал факел из связки стрел, веревки и тряпья, — пойдем по следам.
Цепочка глубоких отпечатков на смеси серы и пепла привела к идущей под углом треугольной расселине. Осторожно сойдя по ней, мы оказались около узкого лаза с приставной металлической лестницей. Попытался сосчитать ступени-перекладины, но сбился на второй сотне — пандемонийским катакомбам позавидовали бы самые глубокие ветки метро.
Вдоль стен, расчерченные негасимой лавой, тянулись бесконечные ряды квадратных люков с выбитыми именами и годами жизни. Ни прощальных посланий от родни, ни строк о заслугах усопшего — и таких ячеек только в обозримой части насчитывались тысячи тысяч. Ничего удивительного: мегаполису — мегакладбище. И не успел спросить, как черти передвигаются по таким-то просторам, как на глаза попалась телега, запряженная шестеркой скелетов. Определить, кому они принадлежали до смерти, не вышло — главное, у всех по шесть ног и всем плевать, что ими взялся управлять не хозяин, а какой-то левый тип. С одной стороны, тягловая нежить это очень удобно — есть и пить не просит, не артачится, не устает. С другой, никакой защиты от угона. Вообще.
Я усадил Хиру в кузов, поставил туда же корзину и сел на козлы. Вожжи не понадобились, достаточно было сказать «вперед», и скелеты захрустели в указанном направлении, держась точно по центру сложенной из плит дороги, где без труда разминулись бы штук сорок таких повозок.
— Двигай жопой, — суккуба уселась рядом и крикнула: — Быстрее! Полный ход!
