Опрометчивые желания (СИ) - Скорова Екатерина (книги без сокращений txt) 📗
— А когда доктор придет, ты будешь рядом? — спросила Алисия, жадно ловя ответ.
— Не так. Я буду провожать мистера Бердмана. Господин предпочитает отсиживаться в стороне, что надо — я ему передам.
— Отлично! Значит, ты сможешь оставить двери не запертыми!
И без того строгое выражение лица Джозефа окончательно окаменело.
— После такого меня выкинут со двора с переломанными ногами.
Об этом она и правда не подумала.
— А можно сделать так, чтобы вина свалилась на Оливера?
— Пока хозяин ему не доверяет, хотя… Я могу прикинуться больным, тут уж сэру Лори некуда будет деваться.
— Почему?
— Слишком привык делать темные делишки чужими руками, — без тени издевки ответил Джозеф. — Тогда и впрямь может выйти по-вашему, но это если хозяин куда-нибудь уедет сразу после визита врача, или если его кто-нибудь отвлечет на несколько часов.
— А что этот доктор? Он может заинтересовать моего мужа настолько, чтобы тот отвлекся на пару часов?
— Возможно… — дворецкий задумался. — Если приплатить, но услуги мистера Бердмана дороги, весьма дороги.
— Значит, решим так. Если всё пройдет гладко — получишь десять шиллингов.
— Могу я узнать — зачем вам отпертые двери этих несчастных? — последнее Джозеф выговорил с явным чувством.
— Пока не знаю, но если они и правда ненавидят моего муженька — мы найдем, о чем поговорить…
Глава 39
Отец — молодой, в новой кепке и клетчатой рубашке — сидел на краю постели, то улыбаясь, то хмуря брови. В руках — сверток лощеной бумаги. Мари не чувствовала запаха, но знала наверняка — там лежит что-то съестное. Дернулась, чтобы подняться, и не смогла. Тело стало чужим: руки не гнулись, голова, казалось, приросла к подушке, набитой опилками. Хотела крикнуть — не получилось, голос замёрз в горле, вываливаясь приглушенными хрипами. Тут же со скамьи около печки вскочила Молли — самая младшая сестренка, протянула ручку, жалостливо заглядывая в глаза.
Мари улыбнулась, радуясь, что хотя бы губы ее еще слушаются.
— Мама ушла, — грустно пролепетала Молли. Из темно-зеленых глазенок потекли слезы, срываясь на ситцевое платье темными пятнами.
«Откуда оно? — мелькнуло в голове. — У Аннет было похожее темно-синего цвета, когда нам было лет по семь, но до Молли оно не дотянуло, как мама не старалась его перешить… Мама!»
Мурашки побежали по спине, оставляя мокрые следы — Мари не видела, но четко осознала — мама лежит сейчас в часовне святого Патрика. Холодная, бледная с синевой, в гробу. Дома ее деть было некуда — не оставлять же гнить около печки. И потом — не всем отпрыскам Жорж Хьюлори рассказал о случившемся. Только старшим дочерям. Воспоминания о смерти матери всколыхнули, вывернули нутро. Вот только сон, а теперь она поняла, что это всего лишь грезы, не давал выплеснуть горечь слезами и причитаниями. Он словно впился в разум цепкими щупальцами, не давая вырваться, отнимая волю.
— Не бойся, — кладя ей руку на лоб, произнес отец и снова улыбнулся. — Я просто пришел помочь.
— Разве… — запнулась Мари, не решаясь даже во сне назвать его самоубийцей. Смолчала, проглотив вопрос о том, как папа выбрался из ада. Смотрела в его лицо и внутренне сжималась — как же она соскучилась по родным суровым или ласковым чертам! Как не хватало шлепков и теплой натруженной ладони на плече! — Почему только сейчас?
— Я всегда был рядом, детка, — грустно ответил отец. На лицо словно набежало облако, а потом оно стало меняться. Растаяли стены, исчезла Молли с застывшей скорбью в глазах, осталось только бесконечное белое пространство. А Мари по-прежнему лежала в постели и глядела на того, кто стоял рядом. Ангел. Хотя ангел ли? Блеклый хитон со струящейся за плечами лишней тканью, волосы до плеч, бескровное лицо с глубоко посаженными синими глазами. Чем дольше Мари всматривалась, тем сильнее он походил на изможденного путника. Странника по чужим грёзам или ловца опрометчивых душ…
— Кто ты? — спросила она, не ожидая ответа.
— Я всегда был рядом, — эхом отскочило от пустоты. — Я всегда буду рядом, ничего не давая, но делая тебя сильнее.
— Почему тогда ты исполнял желания? — спросила Мари, чувствуя себя обманутым ребенком, которому посулили кусок сахара, а взамен сунули кость.
— Я и не исполнял. Ты сама решила, что я могу дать людям больше, чем им отмерено. Сама придумала правила и верила в них.
— Почему не сказал раньше? — вытолкнула она дрожащими губами.
— Потому что ты верила, а вера делает людей сильнее. Я хочу, чтобы ты была сильнее, детка…
Голова побежала кругом, Мари зажмурилась во сне, и открыла глаза уже в реальности, резко подскакивая с кровати. И тут же повалилась обратно — в затылок словно налили чугуна: он отяжелел на пару фунтов и звенел от боли.
— Мари! — раздался сдавленный всхлип откуда-то сбоку. Голос показался знакомым, но она никак не могла разглядеть говорившего из-за плясавших перед глазами темных пятен. Когда же рассмотрела — едва не шарахнулась в сторону.
Рядом, протягивая худые синюшные руки, стояла Аннет. Только это была совсем другая Аннет, не та, с которой они проказили в детстве. Эта больше походила на призрак, чем на живого человека: бледная кожа, обнажавшая синие жилы, искусанные губы, острые скулы и нос, чернота под глазами. И еще, чего раньше не было никогда — она не улыбалась. Смотрела отчужденно, с каплей безумства в зеленых глазах. Мари в сердцах помянула нечистого, лихорадочно соображая — куда спрятаться от привидения, но в то же мгновение опомнилась. Живая или мертвая, это была Аннет. Пересилив себя, Мари протянула руку в ответ, коснулась тонких теплых пальцев.
— Ты жива! — она соскочила с кровати, обхватила сестру за шею, ткнулась в нее носом, сглатывая ком в горле. С горчинкой в поглотившей душу радости отметила, что пахло от Аннет тоже иначе — травами и лекарствами, как от аптекаря.
— После, Мари, после… — одновременно обнимая и пытаясь оторвать Мари от себя, зашептала сестра торопливо. — Потом поговорим… Ты должна идти…
— О чем ты? Куда? — в голове отчетливо пробило: «А ведь я не знаю, где мы». Просторная комната с распахнутыми бархатными шторами, бежевые стены, пушистый ковер на полу и огромное зеркало, отражавшее кровать — Мари впервые видела эту обстановку.
— Тебе нужно уходить, пока он не вернулся… — Аннет под локоть потащила ее к двери. — Уж тебя-то я ему не отдам! Сама не могу, а тебя не отдам!
— Да объясни же, наконец, кому?!
— Сэр Лори, — выдохнула одними губами сестра и содрогнулась всем телом. — Он не должен тебя коснуться, не имеет права!
Мари без усилий освободилась из рук Аннет, обхватила ее голову ладонями, заглянула в глаза.
— Сестренка, кто бы он ни был — я не боюсь! И тебя здесь не оставлю, слышишь?! — тряхнула ее за плечи, прогоняя стелившееся во взгляде Аннет безумие. Та вяло кивнула, выдавив подобие улыбки.
— Конечно. Только пошли поскорее, он может вернуться в любой миг, а другого шанса у нас не будет, я чувствую…
Снова ухватив Мари за локоть, Аннет потащила ее к выходу, продолжая шептать что-то бессвязное. Удалось расслышать только «скорее», кажется, сестра твердила это слово, как заклинание. Лихорадочная спешка отозвалась уколом в сердце, «не успеем» — мелькнуло в голове, обдало душу тревогой. Помнилось — стоит распахнуть двери, как оттуда выпрыгнет кто-то страшный, с острыми железными когтями и вцепиться в горло, но в длинном коридоре с узкими окнами никого не оказалось.
Аннет тут же метнулась в сторону, оставив Мари около покинутой комнаты, скрылась за углом. Время замерло, застряло гулом в ушах. Ушла сестра — и со всех сторон набежали сомнения: а была ли она вообще? Сначала странный сон с отцом, теперь — Аннет. Всё подернулось дымкой нереальности, и Мари не удивилась бы, проснись она в той же пыточной наедине с мерзким толстяком. Потрогала стену, ущипнула себя за ключицу — сильно, с вывертом. Боль успокоила. Мари сделала несколько шагов в ту же сторону, куда направилась Аннет, прислушалась — отстук часового маятника, скрип, шорохи.
