Опиумная война - Куанг Ребекка (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
И оно не за синегардцами.
Рин понурила голову, наблюдая за продвижением солдат в броне, шеренги и колонны растянулись до бесконечности.
«Я здесь умру, — поняла она. — Они вырежут всех».
— Рин!
Катай с силой толкнул ее, и Рин отшатнулась, а топор вонзился в стену, в то место, где только что была ее голова.
Солдат выдернул топор из стены и снова швырнул его в них, но на этот раз Рин отбила топор мечом. От удара по венам растекся адреналин.
Страх невозможно искоренить. Как и волю к жизни.
Рин нырнула под руку солдата и вонзила меч в мягкое углубление под его подбородком, не защищенное шлемом. Она прорезала жир и сухожилия и ощутила, как острие меча проткнуло язык и прошло дальше, к мозгу, разрезав сонную артерию. Ее рука до локтя вымокла в крови. Солдат дернулся и упал на Рин.
«Он мертв, — тупо подумала она. — Я его убила».
Несмотря на все боевые тренировки, Рин никогда не задумывалась о том, каково это — лишить кого-то жизни. Вскрыть артерию, а не просто сделать вид. Так переломать все тело, что оно перестанет функционировать и навсегда застынет.
В академии их учили, как побороть противника. Тренировали драться против друзей. Они действовали в рамках строгих правил, под присмотром наставников, чтобы избежать увечий. Несмотря на все разговоры и теорию, их не готовили по-настоящему убивать.
Рин думала, что почувствует, как жизнь покидает тело жертвы. Думала, что отметит это событие чем-то более существенным, чем мысль: «Один готов, а впереди еще десять тысяч». Ей казалось, что она должна что-то почувствовать.
Но она не чувствовала ничего. Лишь недолгий шок, а потом мрачное осознание, что придется делать это снова, снова и снова.
Она вытащила оружие из глотки солдата, как раз перед тем, как над головой просвистел меч. Рин подняла свой и отразила удар. И нанесла еще один. И снова пролилась кровь.
Во второй раз было не легче.
Все вокруг заполонили солдаты Федерации. Выглядели они одинаковыми — идентичные шлемы, идентичная броня. Убьешь одного — и на его месте встанет другой.
У Рин не было времени на размышления в разгар схватки. Она дралась машинально. Каждое действие требовало реакции. Она больше не видела Катая, он исчез в океане тел, клацающего металла и факелов.
Сражаться с Федерацией — совершенно не то же самое, что драться на ринге. У Рин не было практики в таких битвах. Враги появлялись со всех сторон, и победа над одним оппонентом ничуть не приближала к победе в сражении.
В Федерации не было боевых искусств. Солдаты двигались угловато, заученными движениями. Предсказуемо. Но они знали, как драться в строю. После многолетней муштры они двигались скоординированно, как пчелы в улье. Они были лучше подготовлены. И лучше вооружены.
Федерация дралась без элегантности. Просто ожесточенно. И ее солдаты не боялись смерти. Если их ранили, они падали, и другие переступали через тела. Они были беспощадны. Их было так много.
Я умру.
Если только. Если только…
Маковые зерна в кармане взывали к тому, чтобы их проглотить. Рин могла это сделать. Могла отправиться в Пантеон и вызвать богов. Какое имеют значение слова Цзяна, если они все равно погибнут?
Рин видела лицо Феникса и знала, какая сила у нее под рукой, стоит только попросить.
«Я сделаю тебя бесстрашной. Сделаю тебя легендой».
Она не хотела становиться легендой, она лишь хотела выжить. Больше всего на свете хотела выжить, и плевать на последствия. Если этого можно добиться, вызвав Феникса, так тому и быть. Сейчас, когда соотечественников и однокурсников разрубали на куски, предупреждение Цзяна ничего не значило, ведь каждая секунда могла оказаться последней. Если ей суждено умереть, то не так — жалкой и беспомощной.
У нее есть связь с богами.
Она умрет шаманом.
С колотящимся сердцем Рин нырнула за угол ворот, чтобы на несколько секунд скрыться от всех взглядов, опустила руку в карман и вытащила маковые зерна. И поднесла их к губам.
Но заколебалась.
Если она проглотит зерна, но ничего не выйдет, она точно погибнет. Она не может сражаться одурманенной наркотиками и с галлюцинациями.
Воздух прорезал звук горна. Рин вскинула голову. Это был сигнал бедствия со стороны восточных ворот.
Но у южных ворот не было войск. Повсюду царил кошмар. Врагов было втрое больше, и если никанцы бросят половину войск к восточным воротам, то Федерация спокойно войдет в город.
Но эскадрону Рин приказали отозваться на призыв о помощи. Она в неуверенности застыла, сжимая в руке маковые зерна. Ладно, сейчас она не может их проглотить, ведь наркотику нужно время, чтобы подействовать, и неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы добраться до Пантеона. И даже если она сумеет успокоиться, чтобы вызвать богов, Рин не знает, что они ответят.
Остаться ли здесь, в укрытии, и попытаться призвать бога, или прийти на помощь товарищам?
— К воротам! — прокричал ей командир сквозь грохот сражения. — К воротам!
Она побежала.
У южных ворот была свалка. Но у восточных — резня.
Никанские солдаты пали. Рин побежала на их позиции, но чем ближе она приближалась, тем меньше оставалось надежды. Она не видела никого в никанских доспехах. Через ворота стекались солдаты Федерации, никто им не противостоял.
Теперь стало очевидным, что Федерация избрала восточные ворота главной целью. Здесь было втрое больше войск, а за пределами городских стен разместились изощренные осадные орудия. Катапульты метали в башни на стенах горящие обломки.
Рин увидела за углом Нян, склонившуюся над бездвижным телом в форме ополчения. Когда Рин пробегала мимо, Нян подняла голову, ее лицо заливали слезы и кровь. Это было тело Рабана.
Рин как будто сама получила удар под дых. Нет, только не Рабан, нет…
Что-то стукнуло ее по спине. Она развернулась. Сзади подкрадывались два солдата Федерации. Первый снова занес меч и взмахнул им. Рин уклонилась и пырнула его своим мечом.
Металл вошел в плоть. Рин ослепила брызнувшая в глаза кровь — она не видела, куда попала, лишь ткнула с усилием, а потом солдат Федерации уже лежал у ее ног, завывая от боли.
Не задумываясь, Рин воткнула в него меч. Вой прекратился.
Другой солдат врезал ей щитом по руке с мечом. Рин вскрикнула и выронила меч. Солдат отбросил его ногой и ударил Рин щитом по ребрам, а когда она упала, занес меч, чтобы ее прикончить.
Рука с мечом дрогнула, а потом опустилась. В горле у солдата заклокотало, и он уставился на торчащий из живота меч, словно не веря своим глазам.
Он рухнул ничком и застыл.
Нэчжа встретился взглядом с Рин и вытащил меч из спины солдата. Другой рукой он бросил ей оружие.
Она подхватила меч в воздухе. Пальцы привычно сомкнулись на рукоятке. Ее охватил прилив облегчения. У нее есть оружие.
— Спасибо, — сказала она.
— Слева, — откликнулся он.
Не раздумывая, они встали на позицию спина к спине, прикрывая друг друга. Из них вышла удивительно хорошая команда. Рин прикрывала долгие атаки Нэчжи, а тот оберегал Рин снизу и с флангов. Оба прекрасно знали слабости друг друга: Рин знала, что Нэчжа слишком медленно возвращается к обороне, не попав в цель, а Нэчжа отражал удары сверху, когда Рин низко пригибалась для ближнего боя.
Она словно читала его мысли. Рин так долго изучала его и теперь точно знала, как он собирается атаковать. Они работали как хорошо смазанный механизм. Это был спонтанный, но отлично скоординированный танец. Две части целого — может, и не совсем, но очень близко.
Если бы они так долго не ненавидели друг друга, то могли бы вместе тренироваться, подумала Рин.
Спина к спине, с мечом на врага, они дрались со свирепым отчаянием. Дрались лучше, чем те, кто в два раза старше. Они усиливали друг друга. Нэчжа дрался без передышки, и Рин тоже не уставала. Потому что сейчас она не просто дралась за свою жизнь, она дралась вместе с партнером. Они сражались так хорошо, что почти убедили самих себя, что останутся невредимыми. Вообще-то накал битвы и впрямь ослабевал.
