Тяжёлая вода (СИ) - "Arno" (книги бесплатно .TXT) 📗
На званом банкете, в окружении десятков людей, которых он так или иначе знал, и которые знали его, изнасиловать шестнадцатилетнюю суку из знатного рода. Будучи офицером короны.
Вспоминая те моменты — теперь в памяти они были вполне отчетливыми и ясными, — Джаг понимал, что ему не нужна была эта чертова девчонка сама по себе. Ему не хотелось трахаться, он не искал женщины, его не манила ни ее красота, ни ее девственная щель. Ему не нужно было то, что ищут маньяки и насильники, выслеживающие своих жертв месяцами и исходящие по ним слюной, или выходящие на улицу ночью, ослепленные недотрахом и готовые кинуться на первую попавшуюся бабу, лишь бы все у нее было на месте. Его не интересовала ни личность, ни честь, ни физиология этой рыжей девки по имени Греясс Галивал. Ему хотелось чего-то другого.
Чего мне хотелось — вновь и вновь спрашивал сам себя Джаг. И ответ приходил к нему. Приходил из темных глубин подсознания. Неясный, смутный и неразборчивый. Но он был.
В ответ на свой вопрос Джаг видел всегда одно и то же. Картины спутанные и беспорядочные, словно обрывки снов. А в них — кровь, боль, огонь и смерть.
И ведь это еще не все.
Что еще случилось той ночью? За что меня ищут чавалы? Я и там кое-что натворил. Что-то жуткое.
Джагу казалось, что это уже слишком. Просто слишком много для любого человека. У каждого должен быть какой-то предел, после которого он уже не может творить гадости и причинять вред. Ни один преступник не способен творить так много зла за такой короткий промежуток времени. Инстинкты человека просыпаются и запрещают ему делать это. Даже конченный выродок, убийца, насильник, отбитый псих, после определенной дозы насилия скажет «хватит». Инстинкты контролируют нас всех, каждого по своему, но всех в равной мере. Никто не может творить одно безумие за другим бесконечно.
А я, как оказалось, по-другому и не могу.
Что я за существо? Что я за тварь такая?
Ответов на эти вопросы сознание найти не могло. Джаг чувствовал лишь, как в нем вновь колыхается никуда не девшаяся на самом деле злоба. Злоба на все сущее, на все вокруг. На грязные улицы и вшивых бездомных. На блестящие дворцы и вылизанных дворян. На все, что имело хоть какое-то отношение к его окружению. И эта злоба, если дать ей волю, контролировала каждое его движение. Превращала каждое его слово в жестокое оскорбление, каждый взмах в кровавый росчерк и каждый шаг в смертоносную поступь.
Страшные мысли мог заглушить только ром. Джаг остановился, чтобы приложиться к бутылке. Напиток приятно прожигал горло и остужал океан ненависти, который готов был пролиться в открытое сознание Джага. После каждого глотка разум мутнел — разум одурманивался, и злости становилось некуда проливаться.
Оторвавшись от бутылки, Джаг обнаружил, что он забрел в узкий переулок. И что он тут не один.
Впереди никого не было.
Он сзади. Это подсказало чутье.
Наверняка целится в меня из пистолета. Да. Именно это я и услышал. Щелчок курка. Почти не слышимый, потому что профессионал взводил курок, запахнув его в плащ, чтобы не было слышно. Хорошему стрелку надо меньше мгновения, чтобы пустить в меня пулю. Тут я проиграл. Оставалось лишь одно — не дать ему сыграть по его правилам. Профессионалы не дают взглянуть себе в лицо перед убийством, а промедление ему нужно только чтобы приблизиться на дистанцию гарантированного поражения.
Надо сломать ему игру прямо сейчас.
Джаг поднял руки и медленно повернулся, не дожидаясь, пока убийца прикажет ему не делать этого.
Но лица видно не было. Оно скрывалось за кружевной маской.
— Хорошая игра, — сказал Джаг. — Но ты взвел пистолет слишком рано. И понятно почему. Это грязный и проссаный переулок. Тихо тут не пройти, сапоги будут чавкать.
— Думаешь, не попаду?
В любой другой ситуации голос убийца был бы приятным. Густой и располагающий баритон с красивым выговором, в нем звучала непробиваемая уверенность в своих силах. Но не такая, как у юнцов, которых Джаг перерезал в Бухой Кобыле. Этот совершенно точно знал возможности, как свои, так и соперника. Он был уверен в своих навыках, своем оружии и своей силе. Направляя пистолет на врага, он становился диктатором. И все могло идти только так, как он говорит.
— Хотел бы убить, давно бы убил, — сказал Джаг.
— Может, мне не хватало дистанции?
Заболтать его. Смутить, отвлечь от задачи пристрелить меня…
— Может быть. Но у тебя хороший пистолет. Малый калибр, но длинный ствол и широкий затвор. Странная конструкция. Я видел такие. Для них делают специальные конусообразные пули, которые летят точно даже на сто шагов, а то и больше. Дорогая вещь. Каждая пуля стоит как целый пистолет. А сам пистолет, наверное, настоящее сокровище.
— Приятно видеть человека, который ценит качественное оружие.
Он все еще не выстрелил. Хотя мог. Не принимая в счет волшебные случайности, я бы лежал тут с пулей в сердце.
— Скажи, что тебе надо. Я же вижу, ты не хочешь стрелять.
— О, лишь самую малость. Господин Валенте желает всего лишь осведомиться, когда он может иметь честь получить драгоценности, на сумму в восемь тысяч такатов, которые вы изъяли из его салона вчерашней ночью.
Это уже чересчур. Кажется, — думал Джаг, — будто сама жизнь решила показать, насколько дерьмовой она бывает.
Прошлой ночью я ограбил магазин драгоценностей. Да быть такого не может.
И ведь, — да. Так и было.
Смутные картины снова вставали на свои места, соединяясь в мозаику, которая становилась воспоминаниями.
Джаг постучал в металлическую дверь. Сквозь прорезь глянул сморщенный глаз.
— Я это… хочу купить цацки для своей невесты, сука.
Джаг хорошо знал, что напился, и притворяться ему нужды нет. Но так он не сыграл бы, даже будь трижды пьян.
Спустя несколько мгновений дверь отворилась. Джаг только этого и ждал, и потому сразу со всей силы ударил охранника твердой деревянной дубиной в лицо. Удар пришелся в челюсть, и челюсть соскочила с места, превратив лицо сторожа в глупую гримасу. После пары ударов по черепу он перестал даже мычать и осел на пол. Джаг вломился во внутреннее помещение ювелирной. Здесь под стеклом находилось богатство на сумму, гораздо большую, чем восемь тысяч крон. Знаменитая мастерская никогда еще не подвергалась ограблению, потому что все знали — на самом деле она принадлежит воровскому авторитету Лонзо Валенте. Посягнуть на его собственность было равносильно подписанию смертного приговора.
Это нисколько не беспокоило Джага, который стоял посреди магазина и командовал.
— Вы, черви никчемные, грузите все в мешки. Мешки должны быть тяжелыми. Иначе я утяжелю их вашими тупыми бошками. Все ясно? Живо за дело!
И после этого я жив уже почти целый день, — с легким привкусом кошмара подумал Джаг.
И хуже всего то, что у меня нет ни гроша из всех тех сокровищ, а где их искать, я понятия не имею.
— У меня нет денег, — честно сказал Джаг.
Он действительно никак не мог припомнить, куда делось все награбленное.
— Это затрудняет дело.
Убийца едва заметно повел пистолетом.
Он выстрелит мимо — Джаг ясно чувствовал это. Просто так должно было случиться. Мне столько раз везло. Должно повезти и на этот раз. Осталось лишь решить, в какую сторону прыгать — вправо или влево. Слева много места, куда упасть. Но влево ему легче целиться правой рукой. Зато справа у меня стена, но направлять пистолет вправо ему правой — это даже не вопрос ловкости, а, скорее, психологии. Чтобы прицелиться вправо ему надо будет повернуть корпус, а это уже дополнительные мгновения для меня… Но это же чертов профессионал, и готов ко всему…
Джаг прыгнул вправо. В переулке громыхнул выстрел. Стрелок попал, хоть и не туда, куда намеревался. Левое плечо обожгло сильнейшей болью, пуля, должно быть, попала прямо в руку и остановилась, столкнувшись с костью.
Инерцией пули его развернуло, от неожиданности и резкой боли он не смог удержать равновесие и повалился в грязь. Еще падая он понял, как ему повезло — профессиональный убийца (а непрофессиональных Лонзо Валенте не нанимает) не смог его убить с первого выстрела, — и как, возможно, не повезет в ближайшие секунды — если у убийцы есть второй пистолет (а у профессиональных убийц всегда есть второй пистолет), то по лежащему на земле в менее чем пятидесяти шагах раненному человеку промахнуться будет трудно.
