Хозяйка Четырех Стихий - Гинзбург Мария (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Ты, – странным голосом спросил сидх. – Ты когда-нибудь спала с эльфом?
От неожиданности Карина сказала правду:
– Да.
Мужчина болезненно улыбнулся.
– Ты убила его?
Ведьму обожгла короткая вспышка ужаса. Комок подкатил ей к горлу, и Карина только кивнула в ответ.
Сидх отошел от нее и сел на валун спиной к ведьме.
– Я случайно зашел сюда, – сказал он, снимая сапог. Карина смотрела на облепленную мокрой рубашкой спину. Своим мощным сложением мужчина походил не на сидха, а на рабинского шахтера. Он вылил воду из сапога и продолжил:
– Я увидел тебя, когда ты заходила на посадку. Опасаясь, что ты меня атакуешь, я спрятался здесь.
Карина поняла, что ее неожиданный собеседник черпал Чи из Воды. Иначе он не смог бы просидеть в источнике так долго.
– Чернила на мирном договоре между Фейре и Мандрой высохли не так давно… Теперь я вижу, что совершил глупость. Прости, я не хотел напугать тебя.
Ведьма усмехнулась.
– Да нет, ты поступил разумно, – сказала она. – Увидев сидха в нашей долине, я бы напала не раздумывая. Ничего личного, просто рефлекс.
Мужчина вытряс воду из второго сапога и оглянулся через плечо. У него оказались типично мандреченские широкие скулы. Карина утвердилась в мысли, что он – полукровка.
– В нашей долине? – повторил сидх.
– Мы всегда встречаемся здесь перед первым заказом, – сказала Карина. – Такая традиция…
Мужчина скрылся в клубах шипящего пара. Ведьма вздрогнула, но быстро сообразила, что сидх просто сушит одежду заклинанием. Когда пар рассеялся, стало видно, что он неторопливо перематывает портянки.
– Я Шенвэль, – представился сидх. – Я мог бы оставить тебя так и уйти. Твои подруги легко снимут эти чары. Но мало ли что может произойти до их прибытия? Тут водятся медведи и волки. Да потом, даже маленькая птичка порой может причинить неприятностей больше, чем она сама весит…
Он обулся, встал и повернулся к ведьме. На бедре женщины Шенвэль заметил татуировку – свернувшийся в кольцо змей.
– Крыло «Змей», – сказал сидх. – Так это вы каждый год устраиваете воздушный праздник на именинах князя Ивана?
Ведьма кивнула.
– Освободи меня, Шенвэль. Меня, кстати, зовут Карина. Я понимаю, что война закончена.
Шенвэль вздохнул.
– Жаль, что подобная понятливость крайне редко встречается – сказал сидх, делая небрежный жест.
Карина почувствовала, как исчезают кандалы. Шенвэль наклонился, вытащил из-под корней ивы заплечный мешок, забросил его за спину. Когда Шенвэль взобрался на каменную гряду, преграждавшую выход из долины, над его головой просвистел огненный шар. Он ударился о скалу. Ослепительные искры и осколки камня брызнули в разные стороны. Сидх остановился, оглянулся через плечо. Ведьма уже успела надеть штаны и сейчас застегивала верхний крючок на шелковой синей рубашке.
– Я забыл, что одни и те же вещи мы с людьми понимаем по-разному, – ровным голосом сказал Шенвэль.
– Я хочу поговорить с тобой, – спокойно сказала Карина.
– «Ты чего меня шарахнул балалайкой по плечу? Я того тебя шарахнул, познакомиться хочу», – с нескрываемой иронией сказал сидх.
– Примерно так… Что тебя остановило, когда мы боролись?
Шенвэль первый раз взглянул в лицо ведьме. Такие крупные, резкие черты и небольшие светлые глаза имперская пропаганда приписывала истинным мандреченам. Тем былинным героям, из-за которых земли от залива Вздыбленного Льда до Внутреннего моря Сюркистана долгое время назывались «Империя Мандра», а не «Великий Каганат Сюрков» или «Фейре и Эдайнард». Непримиримость и страстность привела мандречен на трон владык. Именно эта излишняя, по мнению сидхов, живость характера и погубила их. Богатыри остались на полях сражений, выжили только генетические трусы. Подвиги героев забылись. Да и к чему все эти подвиги, рассуждали более практичные потомки богатырей, если наградой за них может быть только смерть? Но на лицах дочерей и сестер былинных героев иногда еще вспыхивал отблеск небесного огня, пожравшего души их отцов и братьев.
– Проклятье, которое лежит на тебе, – ответил он.
У Карины перехватило дыхание.
– Что еще за проклятье? – с деланной небрежностью спросила ведьма.
– После секса любовники становятся омерзительны тебе, – ответил Шенвэль. – В проклятие включена интересная клаузула насчет эльфов. Плата за любовь в данном случае – смерть.
– И ты можешь его снять? – быстро спросила ведьма. – Ведь оно…
– Оно наведено с помощью Цин, я заметил, – сказал Шенвэль. – Да, я могу.
Карина глубоко вдохнула и сжала кулаки. Кажется, боги услышали ее.
– Ты ведь сидх, – сказала ведьма недоверчиво. – Из сидхов только Лайтонд владел мертвой силой, потому что его мать была из Детей Волоса. Но он погиб во время бойни в Мир Минасе.
– Шесть веков назад и люди не могли управлять Чи, – хладнокровно ответил Шенвэль. – Монополию на оружие – генетический материал можно сохранить только в том случае, если перекрестные браки остаются бесплодными. Не только Разрушительница Пчела дарила своей благосклонностью эльфов, поверь мне.
Карина криво усмехнулась.
– Убедил, – сказала она.
Ведьма рывком подняла с травы свою куртку. Шенвэль увидел россыпь украшений на левом рукаве, доходившую почти до локтя. На золотую булавку с рубином, вколотую под самым плечевым швом, металла пошло не меньше, чем на шейный обруч. Рубин, ограненный в форме ромба, был таким крупным, что вполне мог защитить руку от удара мечом. Серебряные броши с сапфирами, подвески с бирюзой, дарственные фибулы с темно-синим кошачьим глазом на форме боевой ведьмы смотрелись как детская люлька в разбойничьем притоне.
– Это все потянет тысяч на шесть гривен, я думаю, – сказала Карина, прищурившись. – Достаточно для того, чтобы ты рискнул жизнью?
– Судя по выражению твоего лица, – сказал сидх медленно, глядя на нее. – Это не то предложение, от которого можно отказаться. Но к четырем часам пополудни я должен быть в Рабине.
– Будешь, – пообещала Карина. – Я не могу взять второго всадника на свою метлу, но у целительницы есть запасное место. Что тебе нужно для извлечения? У меня есть травы…
Шенвэль отрицательно покачал головой и начал спускаться с завала.
– Расстели свой плащ.
Ведьма хмыкнула.
– Я забыла, насколько по-разному мы понимаем одинаковые вещи. Я думала, что ты хочешь извлечь из меня артефакт, а ты, кажется, хочешь воткнуть в меня свой.
Сидх поморщился и остановился.
– Мне никогда не нравились женщины людей, и ты не исключение, – сказал он высокомерно.
– О, это я заметила, – усмехнулась Карина.
Шенвэль пожал плечами.
– Ты оказалась подо мной, ты сопротивлялась… Ничего личного, рефлекс. И не более того.
Ведьма присела на корточки, расправила плащ на траве. Сидх снял свой мешок с плеч и опустился на колени. Жестом он указал Карине место перед собой. Ведьма повиновалась.
– Целуй меня в губы, – сказал Шенвэль. – Как будто любишь меня больше жизни. Можешь представить вместо меня того эльфа, которого убила…
Карина глубоко вздохнула. Затем закрыла глаза и подалась вперед. Шенвэль чуть наклонился, встретил ее губы и ответил на поцелуй.
У Карины закружилась голова. Ничего больше не было сейчас в этом мире, кроме влажных, горячих губ эльфа. Нестерпимо горячих. В рот Карине словно заливали свинец. Ведьма отпрянула, но Шенвэль крепко держал ее. Тело ведьмы пронзил холод, а невыносимый жар разорвал ей горло и легкие. Карина дернулась назад, ударилась головой и потеряла сознание.
Седой мужчина в сером дорожном плаще с богато вышитыми вензелями в форме буквы «Т» стоял на обзорной площадке над Рабином и задумчиво смотрел на город. Тенквисс давно не бывал в здешних местах, и вид с тех пор разительно изменился.
После изгнания дракона столицу перенесли обратно в Кулу, и Рабин утратил значительную долину своего великолепия и пышности. Но город был по-прежнему очень красив вот так, с высоты птичьего полета. Прямо по оси залива возвышался остров Крука. Сверху его покрытая лесом вершина походила на украшенный развевающимися водорослями шлем огромного воина, наступающего на город из морской пучины. Уродливые краны порта в восточной половине дуги казались копьями, которые воин уже успел бросить. Черный замок в центре города выглядел так, словно воин пытался вырвать его скалы, как гнилой зуб. Одна из четырех башен крепости была разрушена почти полностью. С трех остальных, при драконе отделанных гематитовыми плитами, содрали всю облицовку до высоты человеческого роста. Тяжелые цепи, когда-то поднимавшие мост через ров, проржавели. Во рву цвела ряска. Единственная часть замка, которую поддерживали в безукоризненном порядке, были тяжелые ворота, забитые крест-накрест железными полосами. Ходили упорные слухи, что раненный дракон все еще скрывается в своем замке. Именно для того, чтобы успокоить горожан, власти окружили призамковую площадь высокой насыпью. Полуразрушенный дом, стоявший прямо напротив замка, оборудовали под КПП между эльфийской и человеческой частями города. От КПП начинался высокий земляной вал, который перечеркивал весь город пополам и упирался в горный склон прямо под входом в пещеру, известную как Хельмутов грот. Тенквисс знал, что в нем находится источник с животворной водой. Через Хельмутов грот можно было попасть в огромный лабиринт переходов, которыми известняковый склон был начинен, как сыр дырками – справа, где земля принадлежала людям, находился серебряный рудник. Он съел гору до самых известняков, выпиравших, словно ребра огромного зверя. Да и после изгнания Морул Кера, когда дотла выгорело полгорода, рабинцам понадобился кирпич. А склон был сложен из прекрасной белой глины. Земля из отвала как раз пошла на насыпь, разделившую город.
