Кудель кровавого льна. Книга первая (СИ) - "Принцесса Штальхаммер" (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
***
В чувство её привела боль. Боль ноющая, тягучая, невыносимая. И жар. Ощущение было такое, словно Аврора заживо зажаривалась на открытом огне. Она пошевелила пальцами правой руки, и болевые импульсы усилились, эхом отдаваясь в плече.
Палец… Мизинец… — девочка тяжело заворочала головой и вдруг вскрикнула: заскорузлый струп на лбу, прилипший к горячим рыжим камням, оторвался, и ранка обильно закровоточила. Ещё одна волна жара и боли пронзила бьющееся в конвульсиях тельце, когда девочка стиснула кулак и в бессильном гневе стукнула им о землю.
Встать… Надо встать сей же час… Иначе испекусь.
Но вставать было очень больно и тяжело. Преодолевая слабость и парализующую резь в мышцах и пересохшем горле, Аврора кое-как поднялась на четвереньки и подняла пыльную, разбитую в кровь голову. Пришлось сделать нечеловеческое усилие, чтобы разлепить загноившиеся глаза.
Тем временем на теле открылись новые повреждённые участки, которые пылали и кусались, — крестец, колени, локти, пальцы, затылок, ягодицы. Все они вопили в дичайшей агонии, сливаясь в единую, пронзающую естество симфонию боли и ужаса. Болели даже бешено стучащие зубы, на которых противно скрипел песок.
Аврора сплюнула мерзкую, тягучую слюну, захотела вытереть подбородок, но, лишившись одной из опор в виде руки, со стоном повалилась обратно на камни: разодранные ладони, на которые она опиралась, успели прилипнуть к раскалённым камням и теперь с трудом отрывались от них, оставляя полоски жареной кожи.
Да, камни жгли, словно угли, и само пребывание на них походило на изуверскую пытку. Аврора вновь сделала попытку подняться: она убрала со лба сбившиеся, слипшиеся от пота и крови волосы, приподнялась на локтях, осмотрелась. Осматривалась до тех пор, пока глаза не начали затягиваться слезами.
Но всё-таки она вычислила, что находилась в центре небольшого пятачка, обозначенного этими проклятыми рыжими булыжниками, припорошёнными золотистым песком. Вокруг каменной площадки буйно рос роскошный лиственный лес, тихо шелестя на языке слабого ветерка, гуляющего в верхушках пышных крон. Затенённый, пышный подлесок, составленный из лещины, боярышника, кизила, бузины и ещё многих других кустарников, манил к себе, обещая защиту от обжигающего светила, белый диск которого, расплывающийся в волнах знойного воздуха, стоял в зените.
Аврора, собрав силу и волю в кулак, поползла. Хваталась неумолимо ослабевающими руками за выступающие острые камни и подтягивала тело всё ближе и ближе к спасительной растительности. Каждое движение усиливало терзающую дрожащее тело агонию и давалось с нечеловеческим трудом. За двадцать минут отчаянной борьбы за жизнь девочка преодолела раскалённые рыжие булыжники и с наслаждением окунулась в прохладную сень, как в ледяную воду. Она прислонилась изодранной спиной к стволу старого вяза и стала кусками снимать с себя рубище, попутно осматривая раны, порезы, струпы, царапины и гематомы, которыми обогатилась, когда пробкой вылетела из предательского портала.
Закончился осмотр тем, что девочка совсем осталась без одежды. На земле лежали дешёвые чулки, короткое сермяжное платье с фартучком, разорванные трусики и стоптанные сапожки, хотя с первого взгляда трудно было разобрать, где что именно, настолько всё это было грязным и потрёпанным.
Уже десяток минут она сидела, безвольно раскинув руки, вытянув ноги и уронив голову на плечо, и думала. Думала, мечтала, вспоминала, пару раз глубоко вздохнула и один раз даже всплакнула, залив лицо соплями и слезами. Из носа обильно текла кровь.
Не время лить крокодиловы слёзы! — сказала самой себе девочка, высморкнувшись и облизав сухие, лопнувшие губы. — Нужно встать! Нужно… Найти попить. А то я помру от жажды.
Боль немного поутихла, кровь прекратила идти носом, ранки затянулись и даже обрубок на месте мизинца вроде бы немного утихомирился и больше не кусался хваткой бойцового волкодава. Опираясь о ствол раскидистого вяза, девочка с горем пополам поднялась на дрожащие ноги и выпрямилась. Колени, разбитые в кровь, снова обожгла жгучая резь, но Аврора храбро преодолела спазмы. Не хватало ещё раз упасть, сведя все приложенные усилия, добытые таким трудом, на нет. Да и Аврора была уверена, что в случае падения она уже не встанет. Поэтому твёрдо решила держаться на ногах до последнего. Она сделала шаг, второй, третий, попыталась сорвать растущие плоды альбругского кизила. Покрытые коркой запёкшейся крови пальцы отказывались сгибаться. Пришлось хватать пузатые сиреневые плоды ртом, но с этим Аврора справилась куда проворнее.
— Дурацкий портал, даже убить нормально не смог, — только и сказала она, окончательно утолив жажду и смочив горло и губы.
Пораскинув мозгами, девочка справедливо решила, что боги в этот день были милостивы и поэтому оставили ей жизнь. Ведь межпространственный разрыв мог выбросить Аврору в ещё более ужасные места, например, в логово вечно голодных троллей или вообще в пучину океана, кишащую морскими гадами и кровожадными мерфолками. Поэтому девочка наскоро поблагодарила всех богов, которых знала и не знала, и решила отныне не пытаться покончить с собой. Вместо этого она продолжила свой путь по этому лесу…
— Что это за лес? Где я нахожусь? — разговаривала сама с собой соскучившаяся по обществу Аврора, взбираясь на невысокий пригорок, заботливо укрытый руками природы в шубу пахучих луговых трав. — Я всё ещё Камнекняжестве или… В каком-нибудь другом владении?
Наконец, девочка покорила некрутую вершину, но все попытки осмотреться не привели к желаемому результату: сгустившиеся сумерки залили всё вокруг плотной, холодной смолой, и единственное, что могла различить во тьме Аврора, — её собственные руки, ощупывающие пространство вокруг. Натыкаясь на деревья и колючие кустарники, спотыкаясь, падая, поднимаясь и снова оступаясь, она спустилась и пошла дальше.
Безлунная ночь преодолела пик своего недолгого царствования: пробила полночь, но Аврора этого не знала. Ей казалось, что рассвет вот-вот забрезжит и осветит путь; но она всё шла и шла, то и дело падая на разодранные в мясо колени и с оханьем поднимаясь, а обступивший со всех сторон мрак и не думал уходить. Наконец, дальнейший путь показался Авроре бессмысленным и даже опасным, и она стала думать о ночлеге. Устроившись на мшанике, девочка свернулась в позу эмбриона и довольно быстро заснула, измождённая дневными приключениями. И сон её, тревожный, лишённый сновидений, дрожал, как осенний лист на ветру, готовый в любую минуту оборваться.
***
Несмотря на нависшую тревогу, Аврора проснулась всего один раз, под утро, когда первые лучи восходящего солнца забрезжили сквозь колышущуюся листву и обожгли закрытые глаза. Девочка глухо застонала, закрыла глаза предплечьем, перевернулась на бок. Тело её покрылось гусиной кожей: утро выдалось прохладным, а она спала без одежды. Почему-то об этом Аврора вспомнила только сейчас.
— Ой, я же голая! — она вскочила, как ошпаренная, и принялась прыгать, растирать руками тело, кружиться, чтобы хоть немного согреться.
Впрочем, окончательно согреться ей не удалось, потому что знакомая жгучая боль возвратилась и опять засела в каждой клеточке дрожащего тельца. Некоторые ранки опять открылись и закровоточили, когда Аврора в пылу азарта случайно содрала струпы. Пульсировал резью обрубок, ещё не так давно называемый мизинцем. Пришлось прекратить согревающие процедуры.
Девочка попробовала скрыть срам перистыми листами папоротников, содранными с земли кусками мха, сбитыми палкой кустами омелы, свисающим с ветвей плющом, даже скомканной паутиной, но очень скоро поняла, что её навыков выживания в диком лесу не хватит для создания приличной одёжки из подручных материалов. А посему пришлось продолжить дальнейший путь сквозь лес абсолютно обнажённой. Девочка добралась до пресного холодного ручейка, где умылась, смыла грязь, пот и кровь, скрупулёзно вымыла остриженные до плеч золотистые волосы, напилась и, перейдя ручей по поваленному стволу ели, бодро пошла дальше.
