Дожить до рассвета - Дубовский Виталий (книги бесплатно TXT) 📗
Принявшись неторопливо осматривать разбросанную по полу одежду ведьмака, она испуганно замерла, нащупав у рубахи потайной карман. Дрожащими руками Беспута разорвала грубую холщовую ткань и охнула, разглядывая разноцветные локоны волос.
– Спасибо тебе, Верея, не обманула ты меня. Ты уж прости, что так вышло. Пусть это станет твоей местью ему за нашу поруганную любовь. – Схватив локоны, Беспута сунула их за пазуху, окинув ведьмака прощальным взглядом. – Прощай, Стоян. Нет более твоей власти надо мной.
Ведьмак спал непробудным хмельным сном, уставший от жизни, от войн, от всего на свете. Развернувшись, Беспута быстро пошла прочь, навсегда покидая того, кому долгие годы принадлежала душой и телом. Продрогшие стражники, стерегущие у двери покой вождя, окинули ее удивленным взглядом. Улыбнувшись через силу, Беспута прошептала, окатывая их волной очарования:
– Не беспокойте Стояна до утра. Устал вождь от утех и медовухи. Пусть выспится.
Направившись в конюшню, девушка чувствовала спиной их похотливые взгляды. Завидовали стражи-рысичи Стояну, в чьей власти была такая женщина. Прекрасная, способная свести с ума, готовая отдаться душой и телом.
Выбрав самого сильного жеребца, колдунья вывела его из стойла, неумело запрыгивая на коня со ступеней. Бросив прощальный взгляд на княжий дом, она прошептала:
– Не поминай лихом, Стоянушка. – Беспута дернула повод, направляя коня к городским воротам. – Быть теперь по-моему, коль уж сердце потерпело пораженье...
Колючий морозный ветер радостно взвыл, принявшись кусать ее нежные, мокрые от слез щеки.
Глава 2
Сидя на постели, Ледея в который раз оглядывала свое новое жилище. Огромная комната, в коей впору жить большому семейству, нагоняла на нее тоску. Для чего ей столько места, если даже за двери выйти не дают. Темница – она и есть темница. Ну, хоть в погреб не посадили – и на том спасибо. События последних дней она помнила, словно в тумане. Была битва, затем ее похитили волхвы. Полет на корабле могучего чародея, чье лицо скрывалось под золотой маской. Они летели, рассекая белые пушистые облака. Далеко внизу чернели пахотные поля, зеленели леса, сверкали голубизной озера. А потом они летели над холодным морем, сопровождаемые криками любопытных чаек. На следующий день корабль достиг горы Меру и плавно причалил на широкую площадку у самой вершины священного Капища. Долгие часы путешествия слились в один длинный и удивительный миг. И за все это время похитивший ее чародей не проронил ни слова, лишь внимательно наблюдая за ней со стороны. Он был очень сильным чародеем, Ледея ни на секунду не сомневалась в его силе. То, что Стоян побоялся скрестить с ним мечи, – говорило само за себя. Ледея так и не поняла, что с ней произошло. Едва лишь чародей назвал ее Чернавой, с глаз словно пелена спала. Жизнь со Стояном стала казаться ей жуткой сказкой, в которой они начали великую войну против Асгарда. Все произошедшее напоминало дурной сон. Лишь одно из этого сна было правдой – она носила в себе ребенка Стояна, маленького крошечного человечка. Она ощущала всем своим колдовским талантом эту искру жизни, едва зародившейся в ее чреве. И от этого становилось страшно. Страшно от невозможности противиться воле этого чародея. Страшно от неизвестности, ожидавшей ее впереди. Страшно, что нет рядом сильного Стояна, всегда готового защитить ее от этого беспощадного мира. Но более всего ей было страшно от осознания содеянного. Она встала на темный путь, возложив свою душу на алтарь Мораны. И обратной дороги уже не было, лишь та, что начертана ей на роду могучими богами Нави.
Ледея закрыла глаза, пытаясь отогнать грустные мысли. С тех пор как летающий корабль доставил их на гору Меру, о ней словно позабыли. Уже миновала седмица, а чародей так ни разу и не навестил пленницу, будто ему и дела до нее не было. Ледея не плакала, подобно сопливым белявкам, боящимся трудностей и давящим на жалость. В первый же день она внимательно изучила свое новое жилище. Широкая мягкая кровать, какой ни в деревне, ни в городе не сыщешь. Лавка, обеденный стол, на котором день и ночь, не угасая, горела волшебная лучина. То, что она была волшебной, Ледея почувствовала сразу, едва лишь бросив взгляд на ее сияющее пламя. Прислушавшись к своим ощущениям, она с удивлением поняла, что колдовская сила осталась при ней. Чародей не стал лишать ее таланта. Или не мог этого сделать? Однако и пользоваться им во зло кому бы то ни было – желания не возникало. Лишь сейчас, спустя седмицу, Ледея поняла – она вновь хотела бы стать Чернавой. Той милой и доброй девочкой, не умеющей ворожить и не желающей никому причинять зла.
И едва лишь она вспоминала свое прежнее имя, как перед глазами вновь появлялось угрюмое бородатое лицо Стояна. Он внимательно всматривался в ее глаза, а затем осуждающе качал головой, приговаривая: «Держись, милая. Не верь никому. Я иду к тебе». И тогда она вновь всхлипывала от радости, пытаясь обнять ускользающий мираж. Не забыл ее ведьмак, помнит о ней, любимый. Так продолжалось каждую ночь, и от этого можно было сойти с ума. Нежно коснувшись живота, где в чреве теплилась новая жизнь, Ледея прошептала:
– Не бойся, маленький. Он обязательно спасет нас. Он обещал.
Скрипнула дверь, впуская немолодых лет стражника. Остановившись на пороге, бородатый святорус весело подмигнул Ледее.
– Здравствуй, дочка. А я вот поесть тебе принес.
Колдунья отвернулась к стене, не желая с ним разговаривать. Целых семь дней этот стражник был ее единственным гостем. Святорус пожал плечами, поставив на стол казан, источающий вкусные запахи, и произнес:
– Ладно. Не хочешь говорить со мной – не надо. Только, когда девка тяжелая, ей не можно печалиться. В народе говорят, судьба у дитя будет грустной.
Ледея удивленно покосилась на него, подозрительно оглядывая с ног до головы.
– А с чего это ты взял, что я тяжелая? Уж не волхва ли мне в стражи поставили?
Стражник довольно улыбнулся, отмахиваясь рукой от ее пристального взгляда.
– Ой, дочка, для того чтобы понять, что баба беременна, не нужно быть волхвом. Думаешь, старые люди – они умные? Нет, дочка, – они жизнь прожили! Вон, моя баба семерых мне нарожала. Потому я ваши женские штучки за версту носом чую. Захожу к тебе, а ты живот ладонью накрываешь, словно уберечь его от беды пытаешься. Вот и вся наука.
Ледея горько усмехнулась, торопливо убирая ладонь с живота. Прав стражник, беременность ее за версту учуять можно. Она вздохнула, прошептав:
– Ладно, тюремщик, иди уже. Нечего мне душу травить.
Страж недовольно направился к двери, пробурчав:
– Беримиром меня зовут. По приказу меня к тебе приставили. Думаешь, мне в радость у темницы стоять, красну девицу в заточении стеречь...
Дверь захлопнулась, вновь оставляя Ледею наедине с грустными мыслями. Через мгновение казанок, источающий вкусные ароматы, привлек ее внимание, и девушка взялась за ложку. С аппетитом набросившись на еду, она не заметила, как распахнулась дверь и на пороге появился чародей в маске. Дождавшись, пока она утолит первый голод, он неторопливо переступил порог и склонил голову в приветствии.
– Здравствуй, Чернава.
Голос его был спокоен и доброжелателен, будто он с другом разговаривает, а не с заклятым врагом. Девушка, смутившись, отвела от него взгляд, тут же отодвигая в сторону казан с едой.
– Ледеей меня кличут.
Чародей понимающе кивнул, подходя к столу и присаживаясь на лавку.
– А когда на свет народилась, мать тебя Чернавой нарекла. Какая же ты Ледея, ты на кудри свои погляди?
Девушка сверкнула глазами и, напыжившись, словно воробушек, произнесла:
– Разговорить меня хочешь? Зря стараешься, чародей. Нечего мне сказать тебе. Ничего, скоро Стоян и до вас доберется...
Правитель кивнул, соглашаясь с ее словами:
– Верно говоришь – доберется. И что?
– Он вам покажет! За все поплатитесь! За то, что меня выкрали, за то, что... – она замолчала, не находя нужных слов, – все кровью умоетесь! И Правитель ваш...
