Кот, который умел искать мины (Оборотень в погонах) - Уланов Андрей Андреевич (электронная книга TXT) 📗
Чай был настоящий.
Я бы удивился куда меньше, углядев на столе у Грома полную чашку бриллиантов. Не то чтобы я был великим знатоком аланового чая, но у меня все-таки есть свой домашний эльф, который его заваривает. Так вот, чай, который я только что попробовал, отличался от него настолько же, насколько творение Шара отличалось от общепитовского. Такой чай могла заварить только чистокровная эльфийка... минут пять назад.
Чистокровная эльфийка в доме бывшего инквизитора – невероятно! Сколько ей должно быть? Сто пятьдесят? Двести?
– Я вижу, ты оценил искусство Аэллы, – заметил Гром, вдоволь налюбовавшись моей отвисшей челюстью. – Так уж и быть, не буду добивать тебя окончательно, чашки она уберет потом.
– Какого черта, полковник? – выдавил я.
– Эх, Сева, Сева, – вздохнул Гром. – Вот доживешь ты до моих лет и поймешь, как мало есть на этом свете вещей, которые могут нас, стариков, на нем задержать.
Три раза «о». Можно подумать, брат-подполковник уже завтра собрался в рай переселяться. Он еще и меня переживет, и эльфийку эту. Он всех нас переживет.
Гром – человек нужный. Всем нужный. Есть у него одно замечательнейшее качество – он умеет хранить тайны. И не умеет их выдавать. Поэтому я, например, могу иметь с ним дело совершенно спокойно – Гром не заложит меня никому и никогда. Он не может этого сделать. Просто не способен. Этим замечательным качеством его наделили в славные времена Великой стройки Рая на Земле. Магов, способных распутать наложенные на него чары, во всем мире не наберется больше десятка – а после развала СССР они как раз по всему миру разбросаны.
А человек, который не может предать, в наше смутное время ценится ох как высоко.
– Ты уж извини, Сева, что приходится два раза подряд тебя беспокоить, – смущенно проговорил Гром. – Но тут заказ поступил. Не то чтобы сложный, но деликатный, а главное, срочный. А у меня, как на грех, кроме тебя, из настоящих мастеров никого под рукой нету.
– Кто? – спросил я.
Гром протянул мне сложенную вдвое газету.
– Ха. – На первой странице, рядом с аршинными буквами заголовка «Независимый журналист разоблачает» красовалась безнадежно испорченная зеленой краской физиономия.
– Парамонов В.С., – прочитал я вслух надпись под рисунком. – Ну и ну. Он же вполне официальное помойное ведро для слива компромата. Задницу подставляет всем поровну. Кому ж это он не угодил?
– Зарвался господин Парамоша, – пояснил Гром. – Стыд и совесть он уже давно потерял, если они у него отродясь были, а вот чувство меры – недавно. За что и поплатится... вскорости.
Я приготовился слушать. Информацией подполковник делился щедро – той, понятно, которой считал возможным поделиться, – и, самое ценное, информация эта была достоверной. Гром мог не сказать что-то, и «что-то» весьма важное, но говорил он только правду, по крайней мере то, что сам считал таковой.
– Господин ВэЭс, – начал Гром, – решил подзаработать по-крупному. В ближайшие дни он выдаст на-гора серию убойнейших, действительно убойнейших материалов. По никелевому делу. Помнишь такое?
– Не очень.
– Скандал был четыре месяца назад, – напомнил Гром. – Газетеры, эфирник, даже специальные слушанья в Госдуме проходили.
– Кажется, припоминаю. – Там вроде бы был замешан Синдикат норильских кобольдов и еще кое-кто. – Сколько там сперли – миллионов сорок?
– Золотыми – около того, – кивнул Гром. – Как ты понимаешь, такая сумма произвела большое впечатление на всех, кроме тех, кому досталась, и костер тлеет до сих пор. И стоит В.С. Парамонову хорошенько дунуть – полыхнет до небес.
– Ему что, в самом деле сдали кого-то? – удивился я.
– Вот это-то и есть самое интересное, – улыбнулся Гром. – Господину Парамонову сдали компромат на корсуньских. Хотя на самом деле корсуньские в этой операции осуществляли только общее прикрытие, по своей линии. И досталось им процентов семнадцать от общей суммы, никак не больше.
– Ха! – повторил я. – И кто ж это посмел поднять лапу на хохлов?
– Гаримовцы, – спокойно произнес Гром. – Они с корсуньскими еще с прошлого лета любимые враги, а тут еще недавно грохот приключился – у подопечного купца пылевсоску рванули, свежеотстроенную. Кто конкретно рванул – один бог знает, но гаримовцы решили, что корсуньские.
– Ясно. – Я на всякий случай заглянул в чашку и удостоверился, что чай не возникает в ней сам собой.
– Сложность заказа, – невозмутимо продолжил Гром, – состоит в том, что его надо исполнить как можно быстрее. Как говорили...
На моей прежней работе – вчера!
– ...На моей прежней работе – вчера.
– Охрана? – быстро спросил я.
– Магическое прикрытие господина Парамоши обеспечивает некий магистр Обдунир. Знаком тебе такой?
– Слышал. Заговоры-амулетики?
Интересно, фамилия его происходит от реки Андуин или глагола «дурить»?
– Есть еще и личка.
– Сколько и откуда?
– Один. Из охранного агентства «Чингисхан»?
– Один? – удивился я. – Точно?
Кумыса они, что, в этом «Чингисхане» перебрали? Один охранник может разве что пьяных домовых в подъезде шугануть.
– Один, – подтвердил Гром. – Я понимаю, выглядит подозрительно, но так и есть. Скорее всего, Парамонов просто-напросто пожадничал.
Я вздохнул. Нет, таких, как В. С., убивают не киллеры. Их губит собственная жадность.
Гром наконец допил свою чашечку и вопросительно посмотрел на меня.
Я задумался. Два заказа подряд – это, конечно, чересчур. Может подняться нежелательный шум. Тем более убийство газетера. Тут уж шакалы пера и папируса такой вой подымут, что хоть уши затыкай. Да и гаримовцы – твари злопамятные. Хохлы, правда, тоже.
Зато на два гонорара можно будет минимум на полгода залечь на дно аквариума, закопаться в ил и не отсвечивать.
– Берусь, – решительно заявил я. – Но... с условиями.
– Что за условия?
– Первое и главное – мне нужно два дня.
Подполковник поморщился.
– А не жирно будет, Сева?
– Павел Михайлович, – медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал я. – Вы меня знаете не первый день. Лишнего я не прошу. Вы сами в начале нашего разговора сказали, что заказ деликатный. Я встречусь с клиентом на третий день.
На этот раз задумался подполковник.
– Хорошо. Два дня. И ни минутой больше.
– И второе. Половину вперед.
– Ну, Сева! – Гром слегка развел руками. – Знаешь, есть у ляхов такая поговорка...
– ...Шо занадто, то не здраво, – закончил я. – Знаю, вы, Пал Михайлович, мне ее цитировали, и не раз. Но, согласитесь, и дело у нас не на три вареника. Так что, если я берусь решать ваши проблемы, то вы уж и о моих похлопочите. Объясните панам хохлам, что раз я взял заказ, то господин В. С. Парамонов может считать себя ангелом.
– Ангелом – это, конечно, хорошо, – заметил подполковник. – Но выбить из корсуньских пятьдесят процентов аванса, да еще в валюте... тебя ведь деревянные не устроят?
– Извините, камина дома не держу, – ухмыльнулся я. – Предпочитаю зеленых «виннету».
– А талер, как ты знаешь, сейчас растет. Фунты тебя устроят?
– Только те, на которых королева в профиль, а не коала анфас, – попросил я. – А то у меня на эвкалипты аллергия. Кто-то ими простуду лечит, а я чихать начинаю.
Валентин Зорин, понедельник, 14 июня
Ступив через порог своего кабинета, я из-за всех сил рванул за собой ручку двери... и в последний момент придержал ее подошвой.
Эх, жизнь моя жестянка. Страсть как убить кого-то хочется, но дверь, во-первых, казенная, а во-вторых – моя. И новую дверь взамен выбитой мне никто ставить не будет, потому как в соответствии с планом реконструкции капремонт нашего участка запланирован на первый квартал 2005 года и ни минутой раньше. Сильно подозреваю, что при утверждении сего плана господа из главка втайне надеялись на то, что до 2005-го здание участка рухнет само собой и погребет под своими развалинами всех обитающих в нем стражей правопорядка вместе с подотчетным нечистым контингентом. Не дождетесь, господа! Зло бессмертно, а с ним и мы как-нибудь, да раскопаемся. Хотя бы для того, чтобы получить зарплату за ноябрь месяц. Прошлого года.
