Час перед рассветом - Сычёва Анастасия (книги онлайн txt) 📗
О случившемся доложили отцу, он с Мариусом посовещался и решил, что меня стоит приобщить к государственной деятельности. Если я и в самом деле в будущем могу стать сильным магом, то надо заранее подготовить меня к тому, что однажды я сменю Мариуса на его посту придворного мага. Так что больше я не проводила свои дни, вышивая или музицируя на разных музыкальных инструментах. У меня практически не осталось времени на чтение или прогулки по дворцовому парку. Отныне моим обучением занялись вплотную и готовили так, будто я была наследницей трона. Теперь многие занятия у нас со Стефаном были совместными – языки других народов, история, дипломатия, гербология. Вдобавок продолжались мои уроки магии, и свободного времени практически не было. Я почти не видела ни леди Алину, ни сестер. А когда видела, они все держались со мной подчеркнуто вежливо. Не было больше насмешек и издевательств, было только холодное молчание, но поначалу меня радовало и оно. Жить сразу стало намного проще.
Проще – да. Легче – ни капельки.
Уже повзрослев, я поняла, что леди Алина вовсе не была ко мне равнодушна. Нет, по какой-то причине она терпеть меня не могла и до случая с вышивкой не пыталась скрывать истинного чувства. Но теперь она его не демонстрировала. Она вообще вела себя так, будто меня не существует. Изредка леди Алина делала мне замечания по поводу моего внешнего вида, когда я была одета не так, как подобает принцессе, или по поводу моей осанки или манер… Но на этом все, другие темы со мной она больше не затрагивала.
Не знаю, что именно так раздражало ее во мне. В детстве я всегда старалась выполнять все требования и делать так, чтобы она была довольна. Пыталась соответствовать ее представлению о том, какой должна быть настоящая принцесса – кстати, представление об этом у нее было правильное. Но у меня ничего не получалось. А ведь они пятеро – отец, мачеха, Стефан и девочки – были настоящей семьей! Отец действительно любил их всех, сыном очень гордился, супругу просто на руках готов был носить… Леди Алина отвечала мужу взаимностью и очень его уважала. Но лично я никогда не вписывалась в их мир, возможно, именно поэтому и окружающие считали меня изгоем. Чем старше я становилась, тем больше это проявлялось и было заметно во всем. Даже внешне я очень сильно отличалась от своей семьи. Отец, статный красавец с широким разворотом плеч, до сих пор пользующийся успехом у придворных дам; его жена – невероятно красивая хрупкая женщина, выглядевшая моложе своих лет. Оба блондины, и их дети были похожи на них – все светловолосые и голубоглазые. Надя и Фредерика, когда подросли, вдруг расцвели, и сейчас были гордостью семьи. Леди Алина очень гордилась ими, а у ног этих обворожительных девушек сейчас были все молодые аристократы, бывавшие при дворе. И рядом с ними я – очень высокая, ростом с отца, худая, с гривой темных кудрявых волос, обрамляющих бледное лицо. Единственное, что мне нравилось в собственной внешности, – это темно-зеленые глаза с глубоким оттенком. Только, скажите мне на милость, ну кто эти глаза будет рассматривать? «Жердь» – так меня теперь называли за глаза. Раньше была «кляча», а теперь «жердь». Впрочем, меня награждали и более обидными прозвищами.
Со временем я перестала искать чьего-либо одобрения. Мне стало все равно, что подумают обо мне мачеха, сестры, брат, придворные. Единственными людьми, чьим мнением я дорожила, были учитель и отец. С тех пор как мне исполнилось семнадцать, меня стали допускать на советы отца с министрами, я стала постепенно вникать в дела страны и начала активно в них участвовать. Политика помогла мне ощутить себя нужной, она была делом, требовавшим моего постоянного внимания. Мы сблизились с отцом, он уважал меня и прислушивался к моему мнению. Во внешнюю политику я почти не вмешивалась и предпочитала заниматься внутренней. Много ездила по Валенсии, общалась с самыми разными людьми, решала какие-то вопросы… Постоянная привычка сохранять на лице маску невозмутимости не добавляла мне популярности, и к своим двадцати трем годам я снискала славу холодной расчетливой интриганки и равнодушной стервы. В чем-то это было правдой – опасения мачехи насчет моей злопамятности оказались обоснованными.
Я больше никому ничего не прощала. Ни насмешек, ни ехидных взглядов, ни шепотков за спиной. Когда мне удавалось установить, кто именно сказал что-то нелицеприятное о моей персоне, я мстила быстро и безжалостно, била по самому больному месту. Больше всего мне запомнился случай, когда при дворе обсуждали помолвку герцога Арлинского с дочерью графа Давера. Во дворец за королевским благословением прибыли будущие виновники торжества и мать невесты, графиня Лиона, бывшая фрейлина леди Алины. Лиона была невероятно счастлива из-за помолвки, поскольку не каждой удается выдать свою дочь за герцога. Леди Алина охотно дала свое согласие на этот брак, и все сложилось бы для графини замечательно, если бы она не слишком громко прошептала слово «незаконнорожденная», когда я попалась ей на глаза. Я это услышала и все решила очень быстро. У графини Лионы ушло полгода, чтобы организовать этот брак, у меня же – ровно пятнадцать минут, чтобы его расстроить.
Таких историй было много. Большинство придворных искренне ненавидели меня, но мои жесткие действия принесли свои плоды – больше никто даже не думал отпускать оскорбления в мой адрес, по крайней мере так, чтобы я это слышала. Почти все эти дворцовые крысы – удивительные трусы, они могут портить жизнь только тем, кто слабее их. А я стала сильной. И они боялись меня.
Когда мне исполнилось восемнадцать, леди Алина начала активно подталкивать отца к мысли, что старшую принцессу было бы неплохо выдать замуж. К подобному предприятию следовало подойти вдумчиво, поскольку я считалась завидной невестой – одаренная магически, да еще принцесса… В общем, мой брак должен был стать очень выгодной сделкой с каким-нибудь государством, где посчитали бы, что лишний маг был бы им весьма полезен. А то, что принцесса не красавица, да и ростом будет повыше многих мужчин, препятствием не было – слишком уж солидным было мое приданое.
На мое счастье, отец не настаивал на моем замужестве. Валенсия в любом случае оставалась в выигрыше – если бы выгодный династический брак не состоялся, я бы осталась в Дионе и стала со временем придворным магом. Так что за шесть лет я была представлена множеству принцев и князей из соседних государств, но никто из них мной не прельстился. Да мне и самой почти никто не нравился. Годам к двадцати я точно знала, какими качествами должен обладать мой будущий муж, но ни у кого из этих отпрысков правящих семей я не находила того, что мне было нужно. Правда, был там один принц… Он был единственным, при виде кого мое сердце начинало колотиться, а ладони моментально потели. Когда нас представили друг другу, он был очень любезен со мной. Помимо этого он обладал чувством юмора, был начитан и очень хорош собой. Тогда я и подумала, что за него, пожалуй, я бы и вышла замуж. Но… Наверное, я сама во всем виновата. Принца, кажется, напугал уровень моей образованности и то, как я тонко разбиралась в политике. Возможно, я действительно увлеклась тогда умными рассуждениями, но мне так хотелось произвести на него впечатление! А потом в зал вошла Фредерика, и принц мгновенно забыл обо мне. Я даже помню его лицо в тот момент, когда он увидел мою сестру, – столько в нем было неподдельного восхищения! На меня он смотрел далеко не так восторженно. Когда приличия были соблюдены, он отошел от меня к Фредерике и остаток вечера провел с ней. А я… Я с трудом дождалась конца торжественной части и немедленно ушла с бала. У меня просто не было сил смотреть, как мой принц танцует с Фредерикой и улыбается ей.
Со временем количество претендентов на мою руку значительно сократилось. Мне уже исполнилось двадцать три, и мачеха махнула на меня рукой. Сейчас она была занята устройством судеб своих родных дочерей и, кажется, считала меня старой девой. Я же не видела смысла в том, чтобы объяснять ей, что я вообще-то маг, а маги живут намного дольше обычных людей – обычно три-четыре столетия. А, по словам Мариуса, такая сильная магичка, как я, может запросто прожить больше пятисот лет. Так что я никуда не спешила.
