Летопись Третьего мира. Ч.5 История Тоурен (СИ) - Версон Мария (первая книга TXT) 📗
Мне было трудно представить такую картину, но я ничего не сказал, только кивнул.
- Не могу сказать, что потеря змеями способности обращаться в зверя – плохо. Они очень умны и свой недостаток с лихвой компенсировали став развивать науку и технику… Когда-нибудь ты сам увидишь всё это, но сейчас, - Ирл погладил ящерку по крохотной голове, - ты должен научиться обращаться, и раз рядом нет никого, кто мог бы объяснить тебе как протекает этот процесс, ты должен будешь понять его сам, и научиться.
Он встал и подошел ко мне. Я вытянул руки, и в них Ирл опустил несчастную перепуганную змейку. Я чувствовал, как она дрожит в ладонях, и в то же время пытается прильнуть к моей коже.
- Я вернусь через год.
Это было последнее что я услышал от Ирла на тот момент, потому что когда я оторвал взгляд от ящерки, того уже и след простыл.
11 эра 1189 год, весна.
- Мы должны спешить, - Ирл схватил меня за запястье и потащил за собой.
Я уже не был крохотным, способным вместиться у него на плече и не создавать никакого дискомфорта. По моим скромным подсчетам, мне на тот момент исполнилось порядка ста лет, плюс минут пять или десять. Во мне уже тогда было почти метр восемьдесят роста, а Ирл продолжал таскать меня за собой, и в случаях необходимости хватать за руку и тащить куда-то.
В любой другой момент я бы возмутился и непременно сказал ему, что мне уже надоело такое отношение, я уже не маленький и всё такое. Сейчас мне смешно вспоминать о том, каким ребенком я был в свои сто лет. Но в тот момент, весной восемьдесят девятого года, сквозь прикосновение феникса я впервые услышал жирный отпечаток охватившей его разум эмоции.
Он был напуган. Его сознание резалось нитями разнообразных панических линий, следуя которым я мог прочесть слова ужаса.
Ирл тянул меня за собой то в одну то в другую сторону, а я всё пытался докопаться до корня проблемы. А она была очевидной, но сквозь свою юношескую глупость и экстаз азарта, охватившего меня от осознания, что я смог залезть в мысли воспитателя, я никак не мог заметить очевидное.
Вдруг мои ноги приняли решение за меня: я встал как вкопанный, и Ирлу так же пришлось остановиться.
- Мы должны спешить, - так злобно прошипел он, как даже змеи не могут шипеть, - на нас движется сильная волна. Очень большая! Мы не может терять ни минуты.
- Поблизости нет пещер, где мы могли бы спрятаться, - уверенно ответил я, уже научившись чувствовать местность вокруг, - почему ты не заметил её раньше, когда она была ещё далеко?
- Потому что прежде волны двигались на нас с окраин мира! – Ирл продолжал шипеть, озираясь, а его черно-красные глаза осматривали долину, словно они могли прочувствовать землю лучше, чем моё тело. – А сейчас она зарождается здесь!
- Может, мы просто слишком близко подошли к окраине?
Он открыл было рот, но ответа я так и не услышал. Возможно моя догадка оказалась верна, но Ирл не был готов признать, что пришел сам и привел меня в столь опасное и нестабильное местно.
Окраина мира – звучное название, и это не преувеличение и не метафора. Не единожды Ирл говорил, что наш мир очень мал и что он – всего лишь часть огромной сложной цепи-системы миров. И самой ужасной в этой системе, говорил он, то, что от любого червя внутри каждого из миров могут зависеть бесконечное множество судеб других.
Миры, это я говорю уже с высоты прожитых лет, имеют самые разнообразные формы и наполнения, но в принципе, все они похожи. Хотя, быть может это всё лишь иллюзии.
Наш мир – это остров в бесконечном океане чистой энергии, и как у любого острова, у нас есть берега, о которые бьются волны межмирной энергии.
Какова природа энергии этого океана – я не знаю и надеюсь, никогда не придется узнавать, но к мысли о том, что она чистая я пришел не многим позже того дня, как попрощался с Ирлом на том поле.
- Я могу спрятать тебя от волны. – Сказал я ему.
Взгляд моего воспитателя на миг потупился, но лишь на миг. В ту же минуту глаза его округлились, а из ноздрей едва не повалил пар:
- Это я должен спрятать тебя. – С шипения он перешел на рык. – Я пообещал Вэрде что буду присматривать за тобой и выращу тебя достойным потомком рода Одера. Даже не думай о жертвах, Одераричи, тем более ради меня. Я и так всем обязан твоей семье.
И в этот миг в мое тело стали прокрадываться незнакомые мне ощущения. Разные. Если бы их можно было описать цветами, то я бы сказал, что в этих ощущениях были они все. Хаос материи, хаотичность энергии и перечень элементов, которые я больше нигде и никогда не видел.
Именно эти чувства привели моего воспитателя к страху, ставшему баррикадой между рассудительными поступками и паникой, в то время как паника была много ближе к рассудку.
Именно тогда я впервые в жизни понял, что наступила моя очередь принимать решения и отвечать за их последствия. В конце концов, что может сделать красный феникс носителю крови Одера?
Ирлу хватило одного взгляда, чтобы понять, что я задумал. Он воспламенился сверкающим подобно солнцу пламенем и развел руки, угрожающе глядя на меня. Он сделал шаг на встречу, а мне хватило одного прикосновения, чтобы погасить огонь и вернуть Ира в привычную мне человеческую форму.
Пространство вокруг нас исказилось, будто нарисованную акварелью картину опрыснули водой. Деревья и кусты, трава и облака в небе стали расплывчатым пятнами: волна настигала нас.
С непонятной мне мольбой в глазах, Ирл упал на колени. Нет, он продолжал уверенно стоять на ногах – это я вознесся над ним. Тогда я ещё не знал какое удивление и ужас может вызвать моё превращение в змея.
Я не чувствовал как сильно и изменились мои габариты и не заметил, как исчезли руки и ноги, а тело стало длинным и вытянутым. Я стал виться вокруг моего воспитателя, укрывая его, пряча он приближающегося все ближе облака неизвестной энергии.
Ирл смиренно закрыл глаза. И я тоже.
Дальнейшее датирование утеряно.
Когда я открыл глаза, краски вновь стали чёткими, облака в небе вновь пробрели ту форму, в какой им следует пребывать, и спина ощущала легко проваливающийся песок.
Я не знал, куда забросила меня волна, но не это было моей первой мыслью. Почему я остался жив?
Быть может, ответ кроится в моей крови. Всё же я – потомок самой Вэрде, перворожденного элеметаля тверди. А может мне просто повезло, может что-то ещё.
Я лежал на спине и смотрел на ночное небо, усыпанное яркими звездами. Мне было спокойно, и почему-то уверенность в том, что с моим рыжеволосым воспитателем всё в порядке, казалась абсолютной.
Звезды сияли слишком ярко, подумал я тогда, чересчур. И они были огромны, будто я оказался высоко над привычным мне уровнем земли. Это могло бы быть успокаивающим объяснением, но ощущение тревоги никак не покидало меня.
И звезды были действительно огромные. И становились ярче.
Ступор приковал меня к земле и я не мог даже подумать о том, чтобы встать. Сияющие белые крупицы на черной небесной глади гипнотически действовали на меня, и когда они стали расти в размере, сближаться и образовывать некий единый силуэт, я был абсолютно лишен возможности хотя бы моргнуть.
Небесный блеск превращался в образ невиданного мной чудовища, с бесчисленным множество рук, ног и голов, торчащих из слепящего своим светом шара. Он стал меняться, появлялись темные линии, и вскоре с высоты на меня скалилась огромная клыкастая морда.
Она ринулась на меня, как я порой на охоте кидался на лесную живность. Мне хотелось закрыть глаза и не видеть этого, но огромная пасть ожившим бумажным рисунком соскользнула с небесного холста и ринулась на меня.
Я ожидал худшего, но свет прошел сквозь меня, и вместе с ним ушла сила, сковывавшее моё тело.
Тот час, я перевернулся на живот и увидел, что лежал вовсе не на песке, а на множестве мельчайших кристаллических крупиц. Не знаю почему, но я понял, что это была пыльца небесных звёзд.
Одно мгновение, когда свет ещё не прошел сквозь них, они сияли белым цветом, и мгновением позже их не стало. Ни крупиц, ни света.
