Честь чародея - Сигел Ян (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Наконец Гэйнор погрузилась в сон. Ей снились летучие мыши и гоблины, и они с Уиллом сидят в машине, которая медленно погружается в болото черничного йогурта. Морлох вытащил Уилла через окно, и она осталась тонуть в одиночестве. К счастью, на следующее утро она напрочь забыла об этом.
Ферн еще дольше не могла заснуть. Она размышляла о королеве Мэбб, о гоблине–взломщике и зловещем Копье Скорби, историю которого никогда не слышала. Оно запомнилось ей как что–то очень старое, изъеденное ржавчиной. Его лезвие было иззубрено так, словно само Время вгрызалось в него зубами. В нем не чувствовалось магической силы, и ни на древке, ни на наконечнике не было никаких рун–заклинаний. Это был просто кусок железа, давно позабытый–позаброшенный, в котором мощи было не больше, чем в садовых граблях. Однако она видела, как мгновенно оно убивает. Ферн подумала, чьи же слезы окропили это древнее оружие, что оно заработало себе такое имя. И точно так же, как Гэйнор, она незаметно от размышлений перешла к воспоминаниям, утратив контроль над потоком мыслей и отдавшись его течению. Она блуждала меж корней Вечного Древа, в мире, где переплетались бесконечные трубы, поросшие странным мхом, где грибы разбегались при ее появлении. Наконец она нашла одинокий черный фрукт, который, созрев, превратился в голову. Голова открыла глаза, оказавшиеся небесно–голубыми, и сказала: «Ты». Ей вспомнился запах гари и взлетающий дракон, а потом голос, к которому прислушались они оба, — голос Заклинателя драконов. Но голова обуглилась, а голос смолк навсегда. А ее мысли неслись все дальше и дальше в прошлое, разыскивая старую боль, глубоко пронзившую ее душу. Эта рана так и не затянулась, но была старательно забыта. Однако сейчас она даже искала эту боль, желая снова ощутить ту потерю и чувство вины, лишь бы не остаться навсегда с опустошенным сердцем. И так, наконец, она добралась до берега на закате и увидела, как Рэйфарл Дивоурнайн выходит из волн, словно бог.
Но тогда она была совсем молода, ей было всего шестнадцать, и время то прошло десятки тысяч лет назад. «А сейчас я совсем другая», — подумала она. В Атлантиде все думали, что она — звезда, упавшая с неба. Но теперь она ведьма, и не какая–то там языческая колдунья–карга из сказок, а современная ведьма двадцать первого века. «Может, мои умения и древние, но по духу я столь же современна, как микрочип или гамбургер. Полюбила бы я Рэйфарла, если бы встретила сейчас? Узнаем ли мы друг друга в один прекрасный день, если, конечно, он когда–нибудь наступит?» И она расплакалась — не от того, что вернулась боль, а от того, что она ее больше не чувствовала, и от этого было еще хуже. А потом она почувствовала, как в груди что–то заныло, но это была не ее собственная боль. Гэйнор страдает, поняла она. Ее Дар и дружба с Гэйнор помогали ей чувствовать то, что другие старались скрыть. «Ну что ж, по крайней мере, Гэйнор страдает, потому что любит. А я потеряла свою любовь, и она больше не вернется, потому что так можно любить только один раз в жизни. Должно быть, я очень ветрена, если так сильно любила и так быстро забыла». И в этот момент ее слезы высохли. Потому что ей показалось, что они как–то оправдывают ее. Так она и лежала в темноте, опустошенная и спокойная, пока наконец не заснула.
Ей снился сон, в котором она будто наблюдала за собой со стороны, не имея возможности повлиять на события. Она шла по городу с целеустремленностью человека, которому предстоит выполнить опасное и важное поручение. Был зимний вечер, и огни большого города затмевали звезды. По сторонам высились огромные башни со множеством светящихся окон; на мраморных постаментах громоздились современные скульптуры в виде стальных колец; дворики щеголяли красивыми фонтанами, дома — металлическими табличками с именами жильцов и автоматическими дверями. От недавнего дождя у тротуаров остались лужи, и в них отражались уличные фонари. Местами город казался знакомым, но порой он словно менялся, в нем пробивались черты другого, чужого и зловещего, мира. Между домами вдруг открывались незнакомые переулки, заполненные тенями чернее ночи. Длинные лестницы вели вниз, глубже, чем метро, и там бурлили толпы вроде как людей. Свет лампы выхватывал то тут, то там лица с нечеловеческими чертами. Ферн поняла, что она ищет здесь то, чего совсем не хочет находить, но против ее воли ею движет какая–то сила. Она всегда верила в свободу выбора — между добром и злом, между правильным и неправильным. Но сейчас она знала, что выбор сделан помимо ее воли и изменить ничего нельзя — она уже ступила на смертельно опасный путь.
И вот она нашла тот поворот, который искала, — пешеходную дорожку под аркой дома с темными окнами. Выйдя с другого конца туннеля, она оказалась на площади. Площадь была большая, даже слишком — будто она попала в другое измерение. В обе стороны уходили мощеные тротуары. Где–то в отдалении, словно муравьи, мельтешили люди, занятые своими делами. Прямо перед ней начинались ступени. Они полого, как волны на бескрайнем берегу, уводили вверх, и над ними возвышалась башня. Именно эту башню она и искала, но все же при виде ее у Ферн внутри все сжалось от ужаса перед тем, что ей предстояло сделать. Башня была выше, чем окружающие здания, выше, чем весь остальной город. Она представляла собой прямоугольное сооружение из непрозрачного стекла и черной стали, вздымающееся на немыслимую высоту. Заканчивалась она острым шпилем, пронзающим облака. Городские огни отражались в ее стеклянных стенах, напоминая падающие звезды, но что там, внутри, было не разглядеть. Башня была частью города и в то же время как бы вне его. Она, как гигантский паразит, питалась от лабиринтов улочек. Так несчастное дерево питает растения–паразитов, которые со временем перерастают его и в конечном итоге губят. Эта башня была сердцем всего зла, легендарная Башня Тьмы, вновь отстроенная в современном мире, на старом фундаменте. Ферн смотрела ввысь, пока у нее не заныла шея. Потом она отвела взгляд и стала медленно подниматься по ступеням к главному входу.
По бокам от входа стояли стражники в красных камзолах и с перевязью через плечо. Они могли бы сойти за обыкновенных швейцаров, если бы не черные стальные шлемы, закрывающие лица. Металлические забрала щелкнули, когда Ферн проходила мимо них. Двойные двери открылись автоматически, и Ферн вошла в просторный вестибюль, отделанный черным мрамором. Из–за стойки администратора навстречу ей скользнула фигурка. Монотонный безликий голос сказал: «Он ждет вас. Следуйте за мной». И она пошла.
Позади стойки она увидела огромную ось, поднимавшуюся из глубокого колодца, по сторонам которого располагались бесчисленные подземные ярусы, уходившие вниз на недостижимую для глаз глубину. Каждый ярус соединялся с осью узеньким мосточком без перил или бортиков Прозрачные лифты в форме яйца сновали вверх и вниз. Ферн вздрогнула при мысли о том, что надо пройти по такому мостику, но ноги сами перенесли ее. Двери лифта закрылись за ними, и они начали подниматься Первые несколько секунд они поднимались медленно, а потом скорость все увеличивалась, пока Проносившиеся мимо этажи не слились у нее перед глазами в непрерывную поверхность. Желудок болезненно сжался, а мозг словно расплющило о череп. Когда они остановились, ее провожатый вышел как ни в чем не бывало. Бесчувственный автомат. Ферн на мгновение схватилась за косяк, тяжело дыша. У нее перехватило дыхание и заложило уши. Она старалась не смотреть вниз и не думать, как далеко было до первого этажа. Ноги у нее дрожали, и мостик показался ей еще уже — просто дощечка, перекинутая через пропасть. Провожатый быстро перешел и ждал ее на той стороне. Ферн подумала, что все это похоже на испытание. Но это не так. Это приманка, насмешка. Может быть, даже вызов. Но она уже не могла повернуть назад.
Она перешла по мостку, не опуская головы, и они двинулись дальше. Теперь они поднимались на эскалаторе, опоясывавшем Башню. Наверху еще одна дверь скользнула в сторону, пропуская их в офис.
Это был именно офис, средоточие тьмы. Не келья колдуна и не храм нечестивых, а офис высшего руководства — просторный и роскошный. Окна во всю стену, автоматические жалюзи, толстый и мягкий, словно мех, ковер. Посреди комнаты стоял письменный стол черного дерева. На нем лежали красная папка, старомодная перьевая ручка и кинжал, явно не для вскрытия писем. На папке было напечатано имя, но Ферн даже не пыталась прочесть его: она и так знала, что это ее имя. Ее провожатый ретировался, а больше она никого в кабинете не видела. Никого, кроме _Него._ За окнами не было видно огней города, только в разрыве облаков проплывали звезды и светил рожок месяца, ставший вдруг таким большим и близким.
